На главную страницу

Научные тексты

Книги

Воспоминания

Публицистика

Каратэ-До

Рисунки

Контакты

 

 

 

Д.И. Дубровский

Проблема идеального. Субъективная реальность

 

VI. СОЦИАЛЬНАЯ ДИАЛЕКТИКА ИДЕАЛЬНОГО И МАТЕРИАЛЬНОГО

Цифры в тексте, заключенные в квадратные скобки, означают номер в списке литературы, помещенном в конце основного содержания книги. См. Литература

 

 

 

1. Взаимосвязь материальной и духовной деятельности. Деятельность и общение

В социальных процессах, в человеческой деятельности идеальное постоянно превращается в материальное и наоборот. Но это не должно вести к смешению категорий материального и идеального при анализе социальной деятельности. Такое смешение наблюдается в тех случаях, когда термину «идеальное», используемому для описания деятельности, придается значение объективной реальности или, что встречается чаще, некое синкретическое значение, объединяющее объективную и субъективную реальность.

Трудности четкого разграничения категорий материального и идеального при анализе человеческой деятельности обусловлены тем, что она является сознательной [1]. Сознание – необходи-мый фактор всякой человеческой деятельности; попытки выделить в ней чисто идеальные и чисто материальные компоненты зачастую ведут к довольно искусственным концептуальным постро-ениям. И тем не менее задача корректного использования категории идеального при описании и объяснении социальных явлений остается крайне актуальной, ибо диалектика идеального и материального осуществляется только в процессах человеческой деятельности и общения. Это означает, что идеальное существует только в связи с материальным, будучи необходимо опосредовано материальным и воплощено в нем. Их органическая связь, как подчеркивает И. С. Нарский, может быть раскрыта лишь посредством категории общественной практики [152, с. 29—31].

Категория идеального фиксирует именно социальную природу сознания, выражает его деятельно-творческую сущность как в том смысле, что сознание представляет собой непрестанное движение «содержания» и его преобразование, так и в том смысле, что оно выступает в роли побудительного, целеполагающего, управляющего факто-ра человеческой деятельности.

Не вдаваясь в специальный анализ категории деятельности, получившей широкое освещение в нашей литературе [8, 18, 46, 47, 84, 94, 97, 140, 145, 184 и др.], рассмотрим в интересующей нас плоскости соотношение материальной и духовной деятельности. Эти виды деятельности, тесно переплетающиеся в реальных процессах социальной жизни, различаются обычно по их целям и социальным функциям, по их продукту и операциональным особенностям.

Материальная деятельность – это практическая деятельность, производящая изменения в объективном мире природных объектов, социальных вещей и отношений. Духовная деятельность – это умственная, теоретическая, ценностно-ориентацион-ная деятельность, производящая изменения непосредственно лишь в сфере знаний, духовных способностей и потребностей, ценностных установок, в системах ценностей, в программах практической деятельности, во всех мыслимых областях социальной информации. Одно дело – создание машин, другое – создание поэтического произведения или знаковой конструкции будущей машины. Здесь произведенные продукты обладают спецификой как по их предметному воплощению, так и по их социальным функциям, форме их потребления; производство каждого из двух видов продуктов будет существенно различаться и по операциональному составу.

Однако наиболее общие черты структуры материальной и духовной деятельности аналогичны: цель – комплекс действий – результат. Деятель-ность есть процесс реализации цели как идеального фактора, а реализация цели есть в той или иной форме ее материализация, т.е. превращение идеального в материальное, ибо субъективная реальность цели, замысла, плана воплощается в вещах, событиях, текстах, произведениях искусства. Характеризуя материальную деятель-ность, К. Маркс раскрывает диалектику процесса и результата, взаимопроник--новения и взаимопревращения субъек-тивной реальности и объективной реальности. Он писал: «Придающая форму деятельность потребляет предмет и потребляет саму себя, однако она потребляет только данную ей форму предмета, с тем чтобы придать ему новую предметную форму, и потребляет саму себя только в своей субъективной форме, в форме деятельности. В предметах она потребляет предметное – безразличие по отношению к форме, а в деятельности потребляет субъективное; предмет она формирует, саму себя материализует» [1, т, 46, ч. I, с. 252—253].

Деятельность как «субъективирован-ный» процесс «изживает» себя в своем продукте, «затухает» в нем, опредме-чивается. В духовной деятельности происходит в принципе то же самое, что и в материальной деятельности: живое, субъективное содержательное состояние как устремленность, как движение мысли, ищущей свою подлинность, как игра воображения и внутреннее художественное видение «изживает» себя в материализованном результате, в общеизвестных формах существования разнообразных продуктов духовной деятельности: рукописях, картинах, печатных текстах, кинолентах, чертежах и т.п.

Таким образом, водораздел между материальным и идеальным проходит не по линии различения материальной и духовной деятельности, ибо и та, и другая необходимо включают в себя как материальное, так и идеальное. Целеполагающие факторы всякой деятельности идеальны, ее результаты, выступающие в социально значимой форме, всегда материальны.

В этой связи нам хотелось бы высказать некоторые соображения по поводу трактовки отдельных аспектов проблемы деятельности М. С. Каганом. Правильно подчеркивая роль общения как фундаментального фактора социальной жизни, он считает возможным рассматривать общение как вид практической (т.е. материальной) деятельности. Приведем его доводы: «Общение – это практическая деятельность, так как контакты между людьми предполагают воплощение передаваемой информации в той или иной системе знаков, которые ее материализуют, объективируют, дабы передать реципиентам. Какой бы характер ни имела сама эта информация – физический, как в спортивной игре, или интеллектуальный, как в дружеской беседе, сам процесс ее кодирования и отправления получателю (равно как и процесс ее получения и декодирования) есть род практической деятельности» [94, с. 84—85].

Это вызывает следующие возражения. Нельзя относить общение к материальной деятельности на том основании, что передаваемая инфор-мация воплощена в материальных носителях. Информация всегда существует и передается только в кодовой форме, т.е. воплощена в своем определенном материальном носителе. Духовная деятельность (как и любой социальный процесс!) есть передача, хранение и преобразование информации, ее кодирование и декодирование. Так что по данному основанию нельзя провести различия между материальной и духовной деятельностью (ибо принцип необходимой воплощенности инфор-мации в знаках или иных материальных носителях относится к любому виду деятельности). Как уже отмечалось, идеальное связано лишь с особой разновидностью информационного процесса.

Поэтому трудно согласиться с М. С. Каганом, когда он противопоставляет общение как материальную деятельность ценностной ориентации как духовной деятельности: «Особенность же общения в прямом смысле слова состоит в том, что здесь информационный обмен есть абсолютно реальное взаимодействие, фиксирующееся в материализованном механизме знаков, тогда как в ценностном контакте «общение» субъекта и объекта имеет чисто духовный характер. Ценность нельзя увидеть, услышать, пощупать, она устанавливается непосредственно переживанием, а затем пониманием; ее можно описать на том или ином языке как это делают идеологи или художники, но она существует вне и до таких описаний. Между тем общение имеет место только тогда, когда с помощью некоего языка – хотя бы языка взглядов – устанавливается контакт между субъектами, и оно исчезает, прекра-щается, как только выключается канал связи» [94, с. 84].

Нам думается, что здесь сопоставление общения и ценности выглядит недостаточно определенно. Если имеется в виду сопоставление общения с ценностно-ориентационной деятельностью, то последняя тоже осуществляется непременно в «материализованном механизме знаков», символов, телесных изменений, действий и т.п. Если же под «ценностным контактом» понимается само переживание субъекта, вызванное некоторым объектом, то и в таком случае налицо определенный информационный процесс, реализующийся посредством специфических носителей (данная упорядоченность знаков, красок, звуков – соответствующая кодовая организация на уровне рецепторов и т.д. вплоть до кодовой организации эффекторного плана, которая в свою очередь может быть понятна другому субъекту, если он способен ее декодировать, т.е. преобразовать в свой «естественный» код и т.п.). Ценность действительно существует вне и до описания ее идеологами или художниками, но она не существует вне отношения социальных субъектов к объектам и друг к другу, вне социальных и информационных процессов; ценность – фундаментальное свойство социальной информации. Поэтому невозможно логически выявить процессы, имеющие «чисто духовный характер», путем противопоставления их информационным процессам, протека-ющим в знаковых формах, в «материализованном механизме знаков», и, следовательно, общению.

Мы согласны с М. С. Каганом в том, что «общение может развертываться на разных уровнях – физическом и психическом, материальном и духовном» [94, с. 85]. Но это должно означать, что общение есть необходимая сторона любого вида деятельности. А отсюда вытекает, что общение не является видом материальной деятельности. Более того, общение нельзя вообще называть видом деятельности. Это фундаментальная характеристика всякого социального процесса, одно из выражений социальности как таковой (см. подробнее [46]).

Категория общения, если так можно выразиться, равномощна в содержатель-ном плане категории деятельности. Поэтому попытки свести ее к категории деятельности вряд ли оправданны. Категория общения в такой же мере, как и категория деятельности, выражает необходимую сторону всякого соци-ального процесса, но в другом концептуально-содержательном разрезе. Поэтому неверно рассматривать общение лишь как частный случай деятельности [129].

Мы остановились столь подробно на вопросе соотношения категорий общения и деятельности, желая оттенить следующее важное обстоятельство. Подобно тому как деятельность подразделяется на материальную и духовную (при учете, разумеется, их взаимосвязи и взаимопроникновения), общение тоже может быть подразделено на материальное и духовное. И подобно тому, как в категориальном ключе деятельности нельзя выделить чисто материальные и чисто идеальные компоненты, они не могут быть выделены и в категориальном ключе общения. Это относится и к духовному общению (обмену мыслями, мнениями и т.п.), которое непременно включает материальные факторы, осуществляется посредством языка и экстралингви-стических средств коммуникации. То, что именуется идеальным, не может быть выделено ни в деятельности, ни в общении как нечто отчлененное во времени от материальных процессов. Идеальное – это субъективно реальная, «внутренняя» сторона деятельности и общения; от их «внешней», объективно реальной стороны (чувственно-предметных изменений, знаковых преобразований, телесных движений и т.д.) она отличается большей содержательной, ценностно-смысловой емкостью, большим динамизмом, гораздо большим числом степеней свободы и векторов волевой активности. С другой стороны, неверно отождествлять идеальное со «схемой деятельности», упускать из виду специфику «идеального преобразования объектов», на что обращает внимание А. С. Богомолов [41, с. 147].

Категории деятельности и общения, взаимодополняя друг друга, глубже раскрывают взаимосвязь материального и идеального. Однако эти категории далеко не исчерпывают того много-мерного содержательного континуума, в котором диалектика материального и идеального развертывается во всей полноте и устремленности в будущее, – в исторически реальном движении, в непрерывной взаимообусловленности «готовых», уже опредмеченных, воплощенных результатов и живой, незавершенной, еще опредмечиваемой, еще не упокоившейся в вещных формах наличной активности.

 

2. Идеальное как выражение деятельной способности человека. Процессы опредмечивания-распредмечивания и структура деятельной способности

 

Социальная диалектика материаль-ного и идеального развертывается как исторический процесс между двумя полюсами: деятельной способностью социальных индивидов (необходимо связанных между собой определенными общественными отношениями) и объективно реальными (материальными) результатами их деятельности. Эти полярности постоянно взаимопроникают и взаимопереходят друг в друга, но лишь в том смысле, что деятельная способность опредмечивается, объекти-вируется, становится «результатом» («готовым» предметом, явлением), а последний распредмечивается, субъекти-вируется и тем самым питает, формирует деятельную способность, становится ею.

Но вместе с тем нельзя слишком вольно трактовать их взаимопроникно-вение, нивелируя их противоположность. Деятельная способность не есть и не может быть в то же время и в том же смысле «результатом», как и наоборот. Взятые в наличной определенности, деятельная способность и «результат» не должны отождествляться и смешиваться. Первое не есть второе (и наоборот). Поэтому диалектика материального и идеального включает необходимость четкого разграничения этих категорий.

Мы обратили внимание на эти столь общие места, имея целью еще раз подчеркнуть, что идеальное существует только на стороне деятельной способности и его нет на стороне «результата», взятого самого по себе. Ведь «результат» может существовать помимо его распредмечивания, потребления вообще. Идеальное не существует за пределами человеческого сознания, деятельной способности социального индивида. Идеальное связано лишь с процессами опредмечивания и распредмечивания, выступает в этих процессах как выражение существенного свойства субъекта-деятеля, его активности и его сущностных сил вообще, а не как свойство объективно реального предмета. Точка зрения, согласно которой идеальное присуще и субъекту и объекту, и деятельности и ее результату, и опредмечиванию и опредмеченности, обусловлена чрезмерной релятивизацией связи материального и идеального, что ведет к устранению принципиальной логической грани между данными категориями, к абстрактному отож-дествлению возможности и действи-тельности идеального. Но тем самым затемняется подлинная диалектика взаимопереходов материального и идеального.

Подобно тому как цель, мысленный план есть идеальное в его действи-тельности, но вместе с тем возможность материального (нового предмета, события), точно так же содержательно определенный социа-льный предмет (социальное отношение, событие) есть материальное, но вместе с тем возможность идеального. Эта возможность превращается в действи-тельность путем распредмечивания. О специфике заключенного в вещах человеческого содержания хорошо сказал А. И. Яценко: «Идеальное содержание вспыхивает каждый раз только в живой и адекватной человеческой деятельности. Как только деятельность с предметом прекращается, идеальное угасает в нем, отдавая предмет во власть его голой вещественности, с тем чтобы снова вспыхнуть в новом процессе дея-тельности» [236, с. 101—102].

При теоретическом осмыслении диалектики материального и идеального одним из наиболее важных является вопрос о соотношении природного и социального в продуктах труда и человеческой деятельности вообще. Как мы видели, расширительная трактовка идеального, создающая теоретически недопустимую диффузию понятий объективной реальности и субъективной реальности, имеет своим истоком такое слишком жесткое разделение природного и социального, при котором идеальное ни в каком отношении не связано с природным, абсолютно отделено от него и во всех отношениях связано только с социальным. Тогда возникает видимость логической предпосылки для опреде-ления природного как материального, а социального как идеального (см. [92, с. 146]). Последнее определение не выступает, правда, столь отчетливо. Его суть выражается в крайне абстрактной форме, нивелирующей различия между утверждениями «идеальное есть социальное» и «социальное есть идеальное». В результате же выходит, что объективная реальность социальной жизни противопоставляется категории материального, а категория идеального обозначает социальную вещность, предметный мир социума, созданный человеческой деятельностью. Однако такое употребление категорий матери-ального и идеального несостоятельно. Категория материального обозначает всякую объективную реальность – и природную, и социальную. Категория же идеального обозначает всякую субъ-ективную реальность, независимо от того, обусловлена ли она созерцанием звездного неба или распредмечиванием некой социальной вещности. Все социальные предметы «содержательны», но это не дает основания утверждать, что они имеют «идеальную форму» существования. В равной степени неправомерно путем незаметных транс-формаций переходить от утверждения об «идеальности» предмета по его происхождению (поскольку он есть воплощенность цели, мысленного плана и т.п.) к утверждению, что предмет идеален по форме своего социального бытия, а отсюда выводить идеальность как свойство предмета.

«Идеальность, – по словам Э. В. Ильенкова, – есть характеристика вещей, но не их естественно-природной определенности, а той определенности, которой они обязаны труду... Идеальная форма – это форма вещи, созданная общественно-человеческим трудом, или, наоборот, форма труда, осуществленная в веществе природы, «воплощенная» в нем, «отчужденная» в нем, «реализованная» в нем и потому представшая перед самим творцом как форма вещи...» (курсив наш.- Д.Д.) [92, с. 157]. Здесь идеальное весьма трудно отличить от материального. Слишком жесткое рассечение природного и социального приводит в итоге к размыву границы между материальным и идеальным.

В действительности, однако, «форма вещи, созданная общественно-челове-ческим трудом» и присущая самой вещи, неотделима от нее, это – объективная реальность и, следовательно, материа-льная, а не идеальная форма. Не только в своей природной, но и в своей социальной определенности всякая вещь материальна, а не идеальна. Эти вопросы были основательно рассмотрены В. С. Барулиным. В результате тщательного анализа текстов произведений классиков марксизма, особенно К. Маркса, он выявляет тот спектр значений, который связывается в них с категорией материального (в противовес категории идеального). Особое внимание уделяется при этом анализу соотношения природного и социального в продуктах трудовой деятельности. Приведем основные заключения В. С. Барулина, с которыми мы целиком согласны: «Воплощение идеального в вещах и предметах, по К. Марксу, не меняет их материальной природы» [26, с. 23]. «К. Маркс допускает, что характеристика вещи как материальной, отражающая ее природное бытие во всей его конкретности, не является единственной, универсальной, всеобъемлющей. Фило-софская характеристика вещи как объективной реальности предполагает и иной подход, такой, когда вскрывается бытие вещи, «не имеющее ничего общего с его телесной реальностью». Это и есть социальный способ существования вещи, ее общественное бытие» [26, с. 25—26, 23, 24, 32 и др.].

Нельзя сводить материальное в товаре только к его вещественно-природной характеристике. В противном случае «стоимость, противополагаясь веществу природы, тем самым противополагается материальному в вещах и предметах. Чем же является сама стоимость? Антиматерией? Духом? Идеей? Фикцией? Нет, конечно. Но чтобы исключить такой вывод, необходимо признать, что стоимость, являясь объективно существующим феноменом, вместе с тем есть модификация объективной реальности, отличной от материальности, которая воплощается в конкретном, естественном теле вещи» [26, с. 27]. Говоря проще, нельзя называть стоимость идеальной, ибо она есть объективная реальность; но это социальная, а не просто природная объективная реальность.

Особенно четко решается этот вопрос в методологии исторического исследования, в частности при обсуждении природы исторического источника, несущего информацию о прошлых событиях. «Опредмеченное в источнике сознание придает ему общественные свойства, но отнюдь не превращает его в идеальный феномен. Всегда оставаясь материальным образованием, исторический источник существует совершенно независимо от исторического сознания» [85, с. 100]. В равной степени нельзя говорить об идеальности денег, знаков уличного движения, книжного текста, магни-тофонной записи, чертежа, киноленты, произведения живописи, телеизобра-жения, фотоснимка, звучащей в эфире речи, выразительных движений лица и рук и т.п. Все это является социальной объективной реальностью, хотя произ-водится в процессе сознательной деятельности и служит для ее воспроизведения. Это типичные мате-риальные явления и процессы общественной жизни, они – результат внеличностной и межличностной объек-тивации определенного «содержания» субъективной реальности конкретных социальных индивидов. Они преоб-разуются в идеальные, когда заклю-ченное в их вещественной, физически-процессуальной или статичной форме «содержание» становится «содержанием» субъективной реальности конкретных социальных индивидов.

Такая непрестанная метаморфоза выражает существеннейшую характери-стику социальной жизни. Категория идеального фиксирует здесь три тесно связанных проявления деятельной способности социального индивида: 1) интенцию опредмечивания (понимая опредмечивание в широком смысле, как всякое внешнее объективирование – в слове, жесте, трудовой операции и т.п.); 2) интенцию распредмечивания (взятую также в широком смысле, как всякое субъективирование внешнего – чув-ственное отображение предмета, понимание устройства машины, функционального назначения вещи, постижение смысла научного текста, исторического источника, произведения искусства, разгадка тайного шифра и т.п.); 3) интенцию самодвижения «содержания» в сфере субъективной реальности (включающую всевозможные разновидности такого самодвижения, практически не выражаемого вовне, – от расслабленного мечтательного ассоции-рования и плавного течения воспо-минаний до напряженного размышления и настойчивого стремления упорядочить и оценить впечатления о каком-либо сложном событии и т.п., от обыденного внутреннего диалога с собой и с другими, неспешного планирования предстоящих дел, до вихря образов и мыслей в экстремальной ситуации и творческого озарения, рождающего новую идею, быструю цепную реакцию увлекательных мыслей, открывающую вдруг новые «измерения» внутреннего мира или окружающей действитель-ности).

Эти три вида интенции, выражая разные аспекты проявления деятельной способности человека, находятся в единстве, зачастую реализуются одно-временно (с большей или меньшей степенью выраженности каждой из них). Однако не следует игнорировать их специфику, некоторую автономность каждой в отдельности, ибо в данном временном интервале одна из них может быть доминирующей, подчиняющей или в сильной мере подавляющей остальные. Это прежде всего относится к «интенции самодвижения «содержания» в сфере субъективной реальности» (мы сознаем, что это название не совсем удачно, громоздко, но за неимением лучшего будем в дальнейшем употреблять его в сокращенном виде – «интенция самодви-жения»).

«Интенция самодвижения» занимает центральное место в структуре деятельной способности, связывая противоположно направленные интенции опредмечивания и распредмечивания. Когда она доминирует, остальные интенции могут быть сильно «укорочены». По сравнению с ними она обладает гораздо большим числом степеней свободы. Попытаемся пояснить это.

Интенция опредмечивания задана сформировавшейся целью (наличным побуждением), И хотя ее реализация достаточно вариативна, предполагает серию выборов, все же диапазон раз-личных путей и средств опредмечивания ограничен определенностью цели. Интенция распредмечивания задана наличным предметом. Ее реализация также варьирует в довольно широком диапазоне, ибо «содержание» предмета, как правило, многомерно, не говоря уже об установках субъекта, получающих выражение, хотя и не всегда полное, в данной интенции. Здесь тоже налицо серия выборов, но она так или иначе замкнута объективной определенностью внешнего предмета. Обе рассмотренные интенции однонаправлены, имеют заданный результат, выступают как единственный вектор, результирующий цепь выборов.

Несколько иначе обстоит дело с «интенцией самодвижения». Она не скована наличным побуждением к опредмечиванию, к внешней объектив-ации и наличным внешним предметом, требующим распредмечивания. Это означает, что она может не содержать конкретной цели, нести в себе лишь абстрактную цель, т.е. возможность разнонаправленных векторов. Некоторые из них аналогичны векторам опредмечивания и распредмечивания, но имеют своеобразный характер внутреннего самовыражения и самопонимания. «Интенция самодви-жения» предполагает наибольшую свободу изменения «содержания» субъективной реальности. Она во многих интервалах не обладает заданностъю результата, есть лишь тенденция к конвергированию различных векторов. Именно такого рода неопределенность таит возможность творческих преобразований и новообразований. Возникнув и оформившись внутренне, это новое «содержание» способно придать доминирующую роль интенции опредмечивания (или распредмечивания).

В силу указанных особенностей «интенция самодвижения» представляет наиболее активную сторону в динамической структуре деятельной способности. Разумеется, векторы опредмечивания и распредмечивания постоянно отображаются в ней, проникают в нее, питают и формируют ее, но не подчиняют себе целиком, ибо в сфере субъективной реальности всегда остаются такие «слои», уровни, где содержательные изменения совершаются достаточно автономно, т.е. не регулируются однозначно наличными интенциями опредмечивания и распред-мечивания. И потому здесь находится ядро деятельной способности как творческой способности.

В том же смысле можно сказать, что «интенция самодвижения» образует ядро идеального, так как наиболее полно выражает его специфические черты: единство отображения и творческой устремленности, свободу содержатель-  ных преобразований во внутреннем плане, возможность отстранения бремени наличной действительности и наличного знания и ценностей во имя будущей действительности, более глубокого знания и более высоких ценностей.

Все это не позволяет согласиться с истолкованием идеального как «формы вещи», как того, что содержится в «готовых» вещах, социальных связях, в том, что уже опредмечено и отчуждено от живого человеческого сознания. Идеальное существует лишь как актуально-деятельная способность социальных индивидов. Вне ее есть только объективная реальность пред-метных форм, вещей, знаков. К тому же внушительная часть необъятного множества вещей и текстов никем не потребляется, не распредмечивается. В лучшем случае это – архив цивилизации, в худшем – ее свалка.

Человечество нагромождает все новые и новые этажи вещного мира. В огромной массе вещей нет подлинно человеческого смысла. Некоторые из них «пустуют» весь долгий срок своего предметного бытия. Здесь выступают новые, весьма актуальные аспекты проблемы идеального (а значит, диалектики идеального и материаль-ного). Что распредмечивается и зачем? Что не распредмечивается и почему? Для чего производятся нескончаемые ряды одноликих предметов, ненужных, покинутых человеком с самого их рождения, уделом которых становится даже не вещное, а просто вещественное существование?

Быстро вышедшая из моды, уже ненужная вещь, просмотренная однажды немногими и более уже никем не читаемая книга (изданная нередко большим тиражом – многотонный груз на полках магазинов и книгохранилищ) – это одна сторона вопроса о нераспредмечивании. В данном случае предметы выключены из социальной жизни, из сферы деятельности в силу эфемерности, пустоты, превратности или «непонятности» их «содержания». Другие предметы живут недолгое время в деятельностном контуре, распредмечива-ются многими и затем тоже выпадают из него, будучи еще совсем «целыми», умножая мертвый груз вещного мира. Большинство предметов имеют весьма ограниченный срок социальной жизни, неизмеримо меньший, чем срок существования в своей предметной форме.

Лишь сравнительно небольшое число предметов социально функцио-нируют вплоть до разрушения своей предметной формы (шедевры живописи, скульптуры, архитектуры, прикладного искусства, остающиеся зачастую и после разрушения в памяти общества, боль-шинство сооружений, некоторые технические устройства, а также ряд других плохо поддающихся классифи-кации предметов, отличающихся особой полезностью, ценностью, важностью своего «содержания» и т.п.). Только социально функционирующие предметы, т.е. включенные в контуры человеческой деятельности (общения), причастны идеальному.

И только будучи причастны иде-альному, выступая как распредме-ченность – как «содержание» субъек-тивной реальности, они осуществляют свою социальную функцию, являются фактором развивающейся человеческой деятельности.

Другая сторона вопроса связана с лавинообразным ростом социально функционирующей опредмеченности, с трудностями эффективного потребления, распредмечивания, порождаемыми исключительно быстрым умножением социально-объективированной информа-ции. Представление об этом дает развитие современной науки, выраженное в темпах роста публикаций. Подсчеты показывают, что в ближайшие годы будет произведено 13—14 миллионов научных документов, что близко к числу всех научных публикаций от зарождения науки до нашего времени (см. [238, с. 61]). Ученый уже сейчас оказывается не в состоянии освоить обычными методами всю выходящую по его специальности литературу, что снижает эффективность его деятель-ности, а тем самым тормозит развитие научного знания. Опредмеченный результат познавательной деятельности остается мертвым текстом, если он своевременно не распредмечивается и не становится «содержанием» субъективной реальности определенных социальных индивидов. В связи с этим встает задача создания новых форм опредмечивания научной информации, новых средств внутринаучной коммуникации, способ-ных обеспечить своевременный и эффективный ввод новой информации в сферу «живого» сознания, в которой только и осуществляется ее подлинное функционирование и дальнейшее разви-тие. Главные надежды в этом отношении возлагаются на ЭВМ как на средство хранения, систематизации и выдачи нужной информации [275], хотя вряд ли это может быть радикальным решением проблемы [2].

Разрыв между хранимой в социальной памяти информацией и ее использованием в актуальной созна-тельной деятельности порождает важный ракурс анализа проблемы идеального. Здесь довольно четко вырисовывается ее специфика в сравнении с проблемой сознания, взятой в широком смысле. Последняя предполагает рассмотрение не только процессов опредмечивания-распредмечивания и творчества, но и всей области социальной предметности как хранилища «содержания» сознания, его застывшей истории, как основы его деятельных возможностей и выражения его исконной общественной природы.

 

3. Категория идеального и «личностный план» общественного сознания и социальной деятельности

 

Прежде всего хотелось бы высказать несколько критических соображений по поводу трактовки тех методов исследования общественного сознания, которые ограничиваются анализом лишь «готовых» предметных и знаковых форм с учетом их генезиса, социального смысла и способов функционирования. Такого рода методы объединены общим подходом, который, по словам М. К. Мамардашвили, «можно было бы назвать безличностным (или редуктивно- предметным) анализом сознания и культуры» [137, с.17]. В широко цитируемой статье названного автора, содержащей ряд глубоких мыслей и обобщений, проводится обоснование того, что указанный подход был впервые разработан К. Марксом и применен им в целях анализа «превращенных форм сознания», раскрытия подлинного смысла «идеологических систематиза-ций», «вторичных образований созна-ния», искажающих, затемняющих реаль-ные общественные отношения (см. [137, с. 23—25]).

Действительно, редуктивно-предм-етный способ исследования сознания занимает важное место в системе познавательных средств историко-материалистического анализа. Он позволяет вскрыть узловые исторические пункты детерминации «содержания» общественного сознания общественным бытием, объективно существующими (или существовавшими) социальными отношениями. Он открывает возмож-ность реконструкции уже нерефлексируемых «первичных образо-ваний сознания», что позволяет восстановить и связать основные звенья отражательного процесса и тем самым дать принципиальное, материалистиче-ское объяснение «превращенных форм сознания». Однако все это лишь один из методов исследования сознания.

Наши возражения касаются следующих моментов. Статья М. К. Мамардашвили создает впечатление, будто подход К. Маркса к проблеме сознания сводится к «безличностному», «редуктивно-предметному» методу и что этим методом в сущности исчерпывается философский подход к исследованию сознания. Такое впечатление складыва-ется потому, что в его статье не говорится ни слова о возможности и необходимости личностного подхода к проблеме сознания именно как философского, нигде не упоминается о наличии у Маркса какого-либо иного метода анализа сознания, кроме «безличностного», «редуктивно-предмет-ного».

Подобное стремление исключить из философского рассмотрения личностный аспект проблемы сознания, зачислить его по ведомству психологии довольно часто встречается в нашей литературе. Оно обусловлено истолкованием идеального как свойства социальной предметности, «готовых» продуктов духовной деятельности [103]. Живые творящие личности при такой установке начисто испаряются, их историческая самоцен-ность и самобытность оказывается не более чем призрачным эпифеноменом абстрактной механики предметных и событийных структур.

В действительности, однако, К. Маркс (как и все классики марксизма) диалектически сочетал в анализе проблемы сознания безличностный подход с личностным, что неоднократно подчеркивалось нами выше. К. Маркс последовательно выступал против разрыва индивидуальной и родовой жизни человека, указывал на несостоятельность противопоставления общества как абстракции индивиду (см. [1, т. 42, с. 119]). Редуктивно-предметный анализ поэтому имеет границы, он фиксирует уже ставшее и выявляет общественное в чистом виде, отвлекаясь именно от индивидуального в общественном и не улавливая становя-щегося, проекции в будущее. Есте-ственно, что во многих познавательных задачах он должен быть дополнен личностным подходом, акцентирующим как раз экзистенциально-исторический и процессуально-творческий аспекты сознательной деятельности. Личностный подход держит в фокусе анализа динамику ценностно-смысловой струк-туры субъективной реальности (т.е. бытие общественного «содержания» в индивиде, социально значимое как личностно значимое и его творческие преобразования, отнесенные к будущему социально значимому) [78].

Здесь, по словам Э. Ю. Соловьева, необходимы «высокая культура ситуа-циионно-исторического анализа» [192], биографический подход, выявление «способности к адекватной интерио-ризации культурно-исторических кон-фликтов и их последующему страда-тельно-творческому разрешению. Мо-мент этот чрезвычайно важен в анализе любого духовного творчества...» [193, № 9, с. 142].

Абсолютизация редуктивно-пред-метного (безличностного) подхода к проблеме сознания ведет к упрощенным моделям духовной деятельности и культуры [3]. В подобных моделях всякое духовное новообразование выглядит как результат жесткой, однозначной детерминации, а реальный историзм предстает как незримо алгоритмизован-ный процесс. Такого рода абсолютизация в значительной степени обусловлена критиковавшейся выше трактовкой идеального. Все это порождает крайний схематизм исторического описания, в котором доминирует голая событий-ность, люди же, делающие историю, выступают в нем либо как портретные изображения, хорошо имитированные манекены, маркирующие события (а не творящие их личности), либо как едва проступающие в событийной канве взаимозаменяемые призраки.

Защищаемая нами трактовка идеаль-ного как выражения деятельной способности социальных индивидов нацеливает на дальнейшую разработку таких методологических установок и концептуальных средств, которые вели бы к более глубокому исследованию сознательной деятельности, взятой в нерасторжимом единстве социального и экзистенциального, действительного и возможного, наличного и творчески полагаемого, а тем самым к более глубокому пониманию всякого соци-ально-исторического процесса, который лишь позади оставляет «готовые» предметные, коммуникативные и событийные структуры, но сейчас и впереди есть непрекращающееся стано-вление, человечески-живое движение. Его обусловленность «уже ставшим» не есть однозначная предзаданность. Она носит во многих случаях лишь вероятностный характер. Но «уже ставшее» тоже не было однозначно предопределено во всех отношениях. Оно продукт бывшего исторического процесса, и его понимание предполагает реконструкцию бывшего человечески-живого движения. Без актуально творящей личности нет становления, нет социально-исторического процесса.

Отсюда особая актуальность соотне-сения редуктивно-предметного анализа с личностным, необходимость присталь-ного внимания к вопросам методологии исследования динамической структуры субъективной реальности. Здесь нахо-дится, пожалуй, наименее изученное звено социальной диалектики материа-льного и идеального.

В трудах В. Ж. Келле и М. Я. Ко-вальзона убедительно показано, что исследование исторического процесса должно осуществляться в трех взаимосвязанных планах: естественно-историческом, деятельностном и гуманистическом (личностном) [99]. Подчеркивая значение естественноисто-рического аспекта исследования (объективно-системного подхода), авто-ры решительно выступают против «вульгарного социологизма», против «объективистского описания истории», ибо в действительности история высту-пает как «сознательная реализация человеческих потенций исторического процесса, приобретающего тем самым гуманистический смысл» [99, с. 285—286].

Понимание идеального как выра-жения деятельной способности образует одну из необходимых методологических предпосылок, позволяющих поместить в фокус анализа именно становление, человечески-живое историческое движе-ние. Это относится и к становлению нового знания и новых ценностей, и к становлению новых вещей, событий и новых социальных отношений.

Если социально-исторические явле-ния берутся ретроспективно, то ставшее должно получить «развертку» как стано-вящееся. И тут везде, где это возможно и целесообразно, анализ должен быть доведен до уровня творящей личности, преобразующей – вначале в идеальном плане, а затем и практически – предметную, коммуникативную, собы-тийную наличность социальной жизни.

Историю, подчеркивал К. Маркс, делают реальные люди и их следует изображать «в одно и то же время как авторов и как действующих лиц их собственной драмы» [1, т. 4, с. 138].

Такого рода анализ, доведенный до уровня творящих личностей, обнаружил свою высокую продуктивность в ряде направлений историографических и культурологических исследований, рас-крывающих динамику социальных новообразований в двуедином плане: как формирование личностей объективными социальными отношениями и событиями и как формирование последних дея-тельностью личностей [4].

Лишь в этом двуедином плане может быть глубоко осмыслена социальная диалектика материального и идеального, процессы конкретно-исторических прео-бразований идеального в материальное и материального в идеальное, предопре-деляющие друг друга, как вдох и выдох – непрестанное биение пульса социальной жизни. Категория идеального, таким образом, служит для обозначения фундаментального свойства деятельной способности человека, фундаментальной особенности развертывания его «сущностных сил». И эта специфика категории идеального выявляется при рассмотрении исторического контура социальной диалектики материального и идеального, в котором «сущностные силовые» векторы замыкаются лишь в будущем, за горизонтом наличной предметности и событийности. Историческое движение открывает панораму новых возможностей и проявлений «сущностных сил», передвигая горизонт наличного соци-ального бытия, и за ним может быть только наличное идеальное как проект грядущего, мысленный образ, надежда, предвидение, предвосхищение.

Социальная диалектика материа-льного и идеального исключает трак-товку идеального как существующего вне материального, как самобытия духа, т.е. его идеалистические и дуалисти-ческие истолкования. Но она не допускает и вульгарно-материалисти-ческих интерпретаций идеального, создающих видимость концептуального комфорта за счет крайне упрощенных схем сознательной деятельности, грубого отождествления идеального с матери-альным, фактического изъятия категории идеального и вместе с нею всей оригинальной проблематики сознатель-ного человеческого самоосуществления – смысла человеческого творчества и творчества человеческого смысла.

Неразрывная связь идеального с материальным, взаимопреобразования материального и идеального предста-вляют теоретическое выражение одного из важнейших аспектов социальной жизни, творимой сознательной деятельностью людей. Непременным условием глубокого и ответственного анализа социальной диалектики материального и идеального является четкое логическое соотнесение этих двух фундаментальных категорий, сохраняя-ющее во всех контекстах такого анализа меру их логической противопостав-ленности, не допускающей квази-диалектических вольностей в опе-рировании ими, диффузии их содержания. Эта нередко бытующая диффузия нарушает в первую очередь определенность категории идеального, что неизбежно влечет затем вереницу концептуальных деформаций, смазыва-ние острых вопросов, мнимые облегчения трудностей и в итоге – неопределенность, «дипломатичность» теоретических решений.

Категория идеального должна сохранять во всех теоретических контекстах свое основное значение субъективной реальности. Это ее специфическое значение выражает особенности человеческого сознания как актуально протекающей духовной деятельности и как уникального внутреннего мира личности, особенности сознательного отображения и преобразования внешнего мира и самой сознательной деятельности. Категория идеального выражает свободу движения «содержания» субъективной реальности, пока деятельная способность еще не «остановлена», не застыла в форме внешней объективации; в процессе опредмечивания свобода этого движения постепенно сходит на нет и иссякает в «готовом» предмете; вместе с ней угасает идеальное, ибо становится уже материальным, закованным в вещную форму, в цепи объективных связей и отношений предметного мира.

Категория идеального выражает возможность реконструкций и ново-образований в сфере субъективной реальности, свободной от физической, пространственно-временной, информа-ционной заданности наличного предметного мира: ведь в нашем воображении, в экспериментирующей мысли, в мечте и надежде мы способны оставлять ее «позади», отстранять ее, «делать» с ней что угодно. И пусть эта вольность нашей субъективности, которая в своей необузданности, гордыне и лицемерии с собой, в своей мелкой амбициозности, но вместе с тем в поиске своей подлинности и в страстном творческом порыве рождает химеры, воздушные замки, утешительные иллюзии, ложные веры и маниакальные идеи; пусть лишь изредка мелькнет в этой субъективной своевольности совпадение с объективностью и подлинная ценность – в ней все равно проявляется проблемно-творческая суть человеческого духа, неизбывное стремление к истине, красоте, добру, справедливости и совершенству (и в этом последнем отношении категория идеального логически связывается с категорией идеала).

Во всех отмеченных выше аспектах своего содержания категория идеального логически противостоит категории материального, но не для того, чтобы на манер Платона или Гегеля обособить и вознести над косной материальностью первородное царство духа, а лишь для того, чтобы глубже раскрыть специфику сознательной творчески-преобразующей деятельности человека как перво-источника исторических новообразо-ваний, чтобы тем самым глубже осмыслить и понять объективную реальность социальных процессов, общественной жизни в целом, вопло-щающей в себе сознательную и ответственную деятельность человека и человечества.

 

Оглавление

Предисловие ко второму изданию. Двадцать лет спустя

Введение (к первому изданию)

I. Общая характеристика проблемы идеального

1. Место категории идеального в системе философского знания

2. Материальное и идеальное. Исходное определение категории идеального

3. Единство гносеологического и онтологического аспектов категории идеального

4. О различиях в истолковании проблемы идеального в марксистской философской литературе

II. Психическое и идеальное

1. Отражение, психическое, сознание, идеальное

2. Психическое, логическое, идеальное. Несостоятельность радикального антипсихологизма

3. Субъективная реальность и речь

III. Структура субъективной реальности

1. Субъективная реальность как целостная, многомерная, динамическая, биполярная структура. Единство модальностей «Я» и «не-Я

2. Единство рефлексивного и арефлексивного, актуального и диспозиционального в структуре субъективной реальности. Отношение «Я» к самому себе

3. Аналитические структурные параметры субъективной реальности

IV. Естественнонаучные и общенаучные аспекты проблемы идеального

1. В чем состоит естественнонаучный аспект проблемы идеального? Типы субъективной реальности

2. Идеальное и информация

3. Перспективы интерпретации категории идеального с позиций информационного подхода к проблеме «сознание и мозг

V. Категория идеального и проблема общественного сознания

1. Теоретические трудности определения общественного сознания посредством категории идеального

2. Взаимосвязь индивидуального и общественного сознания. Индивидуальное сознание как источник новообразований в сфере общественного сознания

3. В каком смысле общественное сознание идеально?

4. Идеальное — Идея —Идеализация — Идеал

VI. Социальная диалектика идеального и материального

1. Взаимосвязь материальной и духовной деятельности. Деятельность и общение

2. Идеальное как выражение деятельной способности человека. Процессы опредмечивания-распредмечивания и структура деятельной способности

3. Категория идеального и «личностный план» общественного сознания и социальной деятельности

Литература


ПРИЛОЖЕНИЕ

Еще раз о проблеме идеального (в связи с книгой К. Любутина и Д. Пивоварова «Синтетическая теория идеального». Екатеринбург – Псков, 2000)

Вера и знание

1.    Локк, Юм, Кант о природе веры

2.    Ограниченность гносеологического подхода к пониманию веры. Четырехмерность ее содержания

3.    Веровательная модальность как свойство всякого знания

4.    Соотношение «знание – незнание» и феномен веры

Здоровье и болезнь: проблемы самопознания и самоорганизации (информационный подход)

Постмодернистская мода

Литература

 

 

 

Читать далее Приложения

В начало       Оглавление

 

 

 

Литература

 

 

1.

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе.

 

2.

Архив Маркса и Энгельса, т. IV, 1935.

 

3.

Маркс К. Заметки по поводу книги Джемса Милля. —Вопросы философии, 1966, № 2.

 

4.

Ленин В. И. Поли. собр. соч.

 

5.

Абелева И. Ю. Психология заикания у взрослых на разных фазах процесса речевой коммуникации.—Вопросы психологии, 1974, №4.

 

6.

Абрамян Л. А. Понятие реальности. — Вопросы философии, 1980,'№11.

 

7.

Абульханова-Славская К. А. Деятельность и психология личности. М., 1980.

 

8.

Авенариус Р. О предмете психологии. М., 1911.

 

9.

Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью. — Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976.

 

10.

Алексеев П. В. Предмет, структура и функции диалектического материализма. М., 1978.

 

11.

Андреев И. Д. Проблемы логики и методологии познания. М., 1972.

 

12.

Андреева Г. М. Социальная психология. М., 1980.

 

13.

Антипенко Л. Г. Проблема физической реальности. М., 1972.

 

14.

Арефьева Г. С. Социальная активность. М, 1974.

 

15.

Архангельский Л. М. Социально-этические проблемы теории личности. М., 1974.

 

16.

Аскин Я. Ф. Философский детерминизм и научное познание. М., 1977.

 

17.

Астрономия. Методология. Мировоззрение. М,, 1979.

 

18.

Афанасьев В. Г, Человек в управлении обществом. М, 1977.

 

19.

Афанасьев В. Г. Общество: системность, познание и управление. М., 1981.

 

20.

Баженов Л. В. Строение и функции естественнонаучной теории. М., 1978.

 

21.

Бандзеладзе Г. Д. О творческом характере нравственности. — Вопросы философии, 1981, № 6.

 

22.

Бардин К. В. Проблема порогов чувствительности и психофизические методы. М., 1976.

 

23.

Барулин В. С. Отношение материального и идеального в обществе как проблема исторического материализма. Барнаул, 1970.

 

24.

Барулин В. С. Заметки о принципах отражения действительности в категориях общественного бытия и общественного сознания. — Общественное сознание (некоторые теоретические проблемы). Барнаул, 1975.

 

25.

Барулин В. С. Роль категорий общественного бытия и общественного сознания в системе категорий исторического материализма. — Методологические проблемы исторического материализма. Барнаул, 1976.

 

26.

Барулин В. С. Соотношение материального и идеального в обществе. М., 1977.

 

27.

Батищев Г. С. Почему антиномия разлучается с истиной. — Диалектическое противоречие. М., 1979.

 

28.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

 

29.

Бейлис В. А. Социальная драма и теория ритуала в трудах Виктора Тэрнера. — Социокультурные проблемы адаптации, вып. П. М., 1981.

 

30.

Берман И. М,, Бухбиндер В. А., Агаева Ф. Г. и др. Очерки методики обучения чтению на иностранных языках. Киев, 1977.

 

31.

Бессознательное. Природа, функции и методы исследования, т.т. I, II, III. Тбилиси, 1978.

 

32.

Бехтерева Н. П. Здоровый и больной мозг. Л., 1980.

 

33.

Бехтерева Н, П., Бундзен П. В., Гоголицын Ю. Л. Мозговые коды психической деятельности. Л., 1977.

 

34.

Библер В. С. Мышление как творчество. М., 1975.

 

35.

Биккенин Н. Б. Социалистическая идеология. М., 1978.

 

36.

Бирюков Б. В. Идеализация. — Философская энциклопедия, т. II. М., 1962.

 

37.

Бирюков Б. В. Кибернетика и методология науки. М., 1974.

 

38.

Бирюков Б.В., Семашко Л. М. Об одной попытке защиты идеалов и ниспровержения идолов. — Философские науки, 1970, № 4.

 

39.

Бобнева М. И, Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1978.

 

40.

Богомолов А. С. Буржуазная философия США XX века. М.,1974.

 

41.

Богомолов А. С. Проблема абстрактного и конкретного: от Канта до Гегеля. — Вопросы философии, 1982, № 7.

 

42.

Божович Л. И. Этапы формирования личности в онтогенезе.— Вопросы психологии, 1979, №4.

 

43.

Братко А. А., Кочергин А. Н. Информация и психика. Новосибирск, 1977.

 

44.

Брунер Дж. Психология познания. М, 1977.

 

45.

Буева Л. П. Индивидуальное сознание и условия его формирования.— Вопросы философии, 1963, №5.

 

46.

Буева Л. П. Человек: деятельность и общение. М., 1978.

 

47.

Булатов М. А. Деятельность и структура философского знания. Киев, 1976.

 

48.

Бурбаки Н. Теория множеств. М., 1963.

 

49.

Бурдина А. И. Общественное сознание как проблема диалектического и исторического материализма. М., 1979.

 

50.

Бычко И. В. В лабиринте свободы. М., 1976.

 

51.

Гайденко П.П. Человек и история в свете «философии коммуникации» К. Ясперса. — Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978.

 

52.

Гегель. Соч., т. III. М., 1956.

 

53.

Гегель. Соч., т. IV. М., 1959.

 

54.

Гельман А., Ишимов В. Нравственность управления и управление нравственностью. — Новый мир, 1981, № 9.

 

55.

Горбов Ф. Д. Детерминация психических состояний. — Вопросы психологии, 1971, № 5.

 

56.

Готт В. С., Урсул А. Д. Общенаучные понятия и их роль в познании. — Коммунист, 1974, № 9.

 

57.

Готт В. С., Землянский Ф. М. Диалектика развития понятийной формы мышления. М., 1981.

 

58.

Грязнов Б. С. Об идеальных объектах научного знания. — Методологические основы научного знания, ч. 2. Свердловск, 1973.

 

59.

Губанов Н. И. Образное и знаковое в чувственном отображении. — Философские науки, 1980, № 5.

 

60.

Губанов Н, И. О специфике знака. — Философские науки, 1981, №4.

 

61.

Давидович В. Е. Грани свободы. М., 1969.

 

62.

Давыдов В. В. Категории деятельности и психического отражения в теории А. Н. Леонтьева. — Вестник Моск. ун-та. Серия IV. Психология, 1979, №4.

 

63.

Давыдов Ю. Н. Перспективы марксистской культурологии (от проблематики отчуждения к проблеме культуры). — Неомарксизм и проблемы социологии культуры. М, 1980.

 

64.

Демичев В. А. Общественное бытие и общественное сознание. Кишинев, 1970.

 

65.

Джиоев О. И. О некоторых типических постановках проблемы смысла жизни в истории философии. — Вопросы философии, 1981, №6.

 

66.

Доброхотова Т. А., Брагина И. Н. Функциональная асимметрия и психопатология очаговых поражений мозга. М., 1977.

 

61.

Донцов А. И. К проблеме целостности субъекта коллективной деятельности. — Вопросы психологии, 1979, № 3.

 

68.

Древиц Ф., Хинце П. О понятии общественного сознания и об отношении индивидуального сознания к общественному. — Проблемы философии. М., 1966.

 

69.

Дробницкий О. Г. Понятие морали. М., 1974.

 

70.

Дубницкий Л. Б. О сверхценных идеях. — Медицинский реферативный журнал. Разд. XIV. Психиатрия, 1975, № 9.

 

71.

Дубровский Д. И. О природе идеального. — Вопросы философии, 1971, №4.

 

72.

Дубровский Д. И. Психические явления и мозг. Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. М., 1971.

 

73.

Дубровский Д. И. Некоторые соображения по поводу статьи Марио Бунге «Несостоятельность психофизического дуализма». — Философские науки, 1979, № 2.

 

74.

Дубровский Д. И. Расшифровка кодов (Методологические аспекты проблемы). — Вопросы философии, 1979, № 12.

 

75.

Дубровский Д. И. Информация, сознание, мозг. М., 1980.

 

76.

Дубровский Д. И. К анализу методологических аспектов биосоциальной проблемы. — Биология и современное научное познание. М., 1980.

 

77.

Дубровский Д. И. Проблема «психика и мозг» в свете категорий социального и биологического. — Вопросы философии, 1982, № 5.

 

78.

Дубровский Д. И., Черносвитов Е. В. К анализу структуры субъективной реальности (ценностно-смысловой аспект). — Вопросы философии, 1979, № 3.

 

79.

Духовное производство. М., 1981.

 

80.

Елисеев В. А. Развитие личности и психология творчества. — Психологический журнал, 1981, № 5.

 

81.

Жинкин И. И. О кодовых переходах во внутренней речи. — Вопросы психо-логии, 1964, № 6.

 

82.

Звегинцев В. А. Язык и лингвистическая теория. М., 1973.

 

8З.

Зотов А. Ф. Структура научного мышления. М., 1973.

 

84.

Иванов В. П. Человеческая деятельность – познание – искусство. Киев, 1977.

 

85.

Иванов Г. М., Коршунов А. М., Петров Ю. В. Методологические проблемы исторического познания. М., 1981.

 

86.

Иванова Н. Я. Проблема смысла бытия человека. — Человек и мир человека. Киев, 1977.

 

87.

Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.

 

88.

Ильенков Э. В. Идеал.— Философская энциклопедия, Т. 2. М., 1962.

 

89.

Ильенков Э. В. Идеальное. — Философская энциклопедия, Т.2.М., 1962.

 

90.

Ильенков Э. В. Диалектическая логика. М, 1974.

 

91.

Ильенков Э. В. Проблема идеального. — Вопросы философии, 1979, №6.

 

92.

Ильенков Э. В. Проблема идеального (окончание). — Вопросы философии, 1979, № 7.

 

93.

Ильенков Э. В. Что такое личность? — С чего начинается личность. М., 1979.

 

94.

Каган М. С. Человеческая деятельность. М, 1974.

 

95.

Какабадзе 3. М. Проблема «экзистенциального кризиса» в трансцендентальной феноменологии Эдмунда Гуссерля, Тбилиси, 1966.

 

96.

Какабадзе 3. М. Человек как философская проблема. Тбилиси, 1970.

 

97.

Кветной М. С. Человеческая деятельность: сущность, структура, типы. Саратов, 1974.

 

98.

Келле В. Ж., Ковальзон М. Я. Формы общественного сознания. М., 1959.

 

99.

Келле В.Ж., Ковальзон М. Я. Теория и история. М., 1981.

 

100.

Киссель М. А. Критический анализ позитивистской концепции единства наук. — Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук. Л., 1970.

 

101.

Киссель М. А. Философская эволюция Ж.-П. Сартра. Л., 1976.

 

102.

Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. М., 1981.

 

103.

Козлова Н. Н., Межуев В. М., Толстых В. И. Общественное сознание: результаты и перспективы исследования. — Вопросы философии, 1977, № 10.

 

104.

Кон И. С. Открытие «Я». М., 1978.

 

105.

Копнин П. В. Идея как форма мышления. Киев, 1963.

 

106.

Копнин П. В, Диалектика как логика и теория познания. М, 1973.

 

107.

Копнин П. В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974.

 

108.

Коршунов А.М. Философский аспект проблемы психического. — Философские науки, 1969, № 3.

 

109.

Коршунов А. М. Отражение, деятельность, познание. М., 1979.

 

110.

Косолапов Р. И. Коммунизм и свобода. М., 1965.

 

111.

Костюк В. Н. Элементы модальной логики. Киев, 1978.

 

112.

Кочаржинская В. И., Попова Л. Т. Мозг и пространственное восприятие. М., 1977.

 

113.

Крутова О. Н. Человек и мораль. М., 1970.

 

114.

Крымский С. Б. Научное знание и принципы его трансформации. Киев, 1976.

 

115.

Кузнецов О. Н., Лебедев В. И. Психология и психопатология одиночества. М., 1972.

 

116.

Кузьмин В. Ф. Объективное и субъективное. М., 1976.

 

117.

Кузьмина Т. А. Проблема субъекта в современной буржуазной философии. М., 1979.

 

118.

Кузьмина Т. А. Проблема смысла человеческого бытия в современной буржуазной философии. — Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978.

 

119.

Кукушкина Е. И. Мышление и язык. Статьи I и II — Философские науки, 1974, № 4 и № 5.

 

120.

Лапина Т. С. Этика социальной активности личности. М., 1974.

 

121.

Лейбин В. М. Психоанализ и философия неофрейдизма. М, 1977.

 

122.

Лекторский В. А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

 

123.

Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев, 1981.

 

124.

Леонов А. А., Лебедев В. И. Психологические проблемы межпланетного полета. М., 1975.

 

125.

Леонтьев А. А. Знак и деятельность. — Вопросы философии, 1975, № 10.

 

126.

Леонтьев А. Н. О путях исследования восприятия. — Восприятие и деятельность М., 1976.

 

127.

Леонтьев А. Н. Перцептивная деятельность при инверсии сетчаточного образа. — Восприятие и деятельность. М., 1976.

 

128.

Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1977.

 

129.

Ломов Б. Ф. Категории общения и деятельности в психологии. — Вопросы психологии, 1979, № 8.

 

130.

Лоренц К. 3. Кольцо царя Соломона. М., 1980.

 

131.

Лотман Ю. М. О двух моделях коммуникации в системе культуры. — Труды по знаковым системам, вып. 6. Тарту, 1973.

 

132.

Лук А. Н. Юмор, остроумие, творчество. М., 1977.

 

133.

Лурия А. Р. Язык и сознание. М, 1979.

 

134.

Любутин К. Н. Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистско-ленинской философии. Свердловск, 1973.

 

135.

Макаров М. Г. Категория «цель» в марксистской философии. Л., 1977.

 

136.

Малькова Т.П. К вопросу об идеальности сознания. — Философские науки, 1978, № 4.

 

137.

Мамардашвили К. М. Анализ сознания в работах Маркса. — Вопросы философии, 1968, № 6.

 

138.

Манн Т. Собр. соч., т. 5. Доктор Фаустус. М., 1960.

 

139.

Манфред А. 3. Наполеон Бонапарт. М., 1980.

 

140.

Маркарян Э. С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. Ереван, 1973.

 

141.

Марков М. Е. Искусство как процесс. М., 1970.

 

142.

Матьюс Ю. И. К истории проблемы интенциональности в философии. — Учен. записки Тартуского ун-та. Труды по философии, XVI. Тарту, 1973.

 

143.

Матъюс Ю. И. К проблеме бытия ценностей в эстетике Р. Ингардена.— Учен. записки Тартуского ун-та. Труды по философии, XVII. Тарту, 1974.

 

144.

Мелюхин С. Т. Материя в ее единстве, бесконечности и развитии. М., 1966.

 

145.

Методологические проблемы исследования деятельности (Сборник, посвященный памяти Э. Г. Юдина).— Эргономика. Труды ВНИИТЭ. М, 1976, № 10.

 

146.

Михова Н. Проблемът за идеализацията и материалистическата диалектика. София, 1981.

 

147.

Моторина Л. Е. Взаимосвязь личностного и надличностного знания. — Философские науки, 1982, № 2.

 

148.

Мотрошилова Н. В. Возникновение феноменологии Э. Гуссерля и ее историко-философские истоки. — Вопросы философии, 1976, № 12.

 

149.

Мысливченко А. Г. Человек как предмет философского познания. М., 1972.

 

150.

Мясищев В. Н. Некоторые вопросы теории психотерапии. — Вопросы психотерапии. Л., 1972.

 

151.

Нарский И. С. Диалектическое противоречие и логика познания. М., 1969.

 

152.

Нарский И. С. Практика как категория диалектического и исторического материализма. — Философские науки, 1980, № 1.

 

153.

Нарский И. С., Федоров В. М. Актуальные вопросы диалектической логики. — Философские науки, 1976, № 2.

 

154.

Научное открытие и его восприятие. М., 1971.

 

155.

Николаев Г. Существа с шестым чувством. — Наука и жизнь, 1975, №3.

 

156.

Нильсон Н. Искусственный интеллект. М., 1973.

 

157.

Новиков К. А. Свобода воли и марксистский детерминизм. М, 1981.

 

158.

Огурцов А. П. Институциализация идеалов научности. — Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.

 

159.

Ойзерман Т. И. К критике феноменологической концепции философии. — Вопросы философии, 1975, № 12.

 

160.

Ойзерман Т. И. Философия в системе Аристотеля. — Вестник АН СССР, 1979, №4.

 

161.

Ойзерман Т. И. Критика буржуазных концепций человека. Совещание по проблеме человека. — Вопросы философии, 1980, № 7.

 

162.

Орфеев Ю. В., Тюхтин В. С. Мышление человека и «искусственный интеллект». М., 1978.

 

163.

Панцхава Я. Д., Пахомов Б. Я. Диалектический материализм в свете современной науки. М., 1971.

 

164.

Панфилов В. 3. Взаимоотношение языка и мышления. М., 1971.

 

165.

Парыгин Б. Д. Научно-техническая революция и личность. М., 1978.

 

166.

Пеньков Е. М. Социальные нормы – регуляторы поведения личности. М., 1972.

 

167.

Петров Сава. Материално и идеално. — Проблеми на марксистско-ленинската гносеология. София, 1975.

 

168.

Петров Ю. А. Логические функции категорий диалектики. М., 1972.

 

169.

Платон. Соч. в трех томах, т. 2. М., 1970.

 

170.

Плетников Ю. К.. О природе социальной формы движения. М., 1971.

 

171.

Пономарев Я. А. Психология творчества. М., 1976.

 

172.

Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории. М., 1974.

 

173.

Райков В. Л. Неосознанные проявления психики в глубоком гипнозе. — Вопросы философии, 1978, № 4.

 

174.

Ракитов А. И. Философские проблемы науки. М., 1977.

 

175.

Ребане Я. К. О биологических предпосылках «социальной памяти». — Ученые записки Тартуского ун-та. Труды по философии, XV, 1970.

 

176.

Ребане Я. К. Принцип социальной памяти. — Философские науки, 1977, №5.

 

177.

Роль категории «идея» в научном познании. Алма-Ата, 1979.

 

178.

Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957.

 

179.

Рубцов А. В. Художественное произведение как модель «завершенного» познания — Вопросы философии, 1979, № 10.

 

180.

Рузавин Г. И. Методы научного исследования. М., 1974.

 

181.

Руткевич М. Н. Диалектический материализм. М., 1973.

 

182.

Сагатовский В. Н. Материальное и идеальное как характеристики сознания. — На путях строительства коммунизма. Тюмень, 1968.

 

183.

Сагатовский В. Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск, 1973.

 

184.

Сагатовский В. Н. Общественные отношения и деятельность.— Вопросы философии, 1981, № 12.

 

185.

Семенов В. С. Культура и развитие человека. — Вопросы философии, 1982, №4.

 

186.

Семенюк Э. П. Общенаучные категории и подходы в познании. Львов, 1978.

 

187.

Серов Ю. М. Общественное и индивидуальное сознание. М., 1964.

 

188.

Симонов П. В. Наука о высшей нервной деятельности человека и психофизиологическая проблема. — Журн. высш. нервн. деят., 1980, вып. 2.

 

188а.

Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981.

 

189.

Смирнов В. А., Таванец П. В. О взаимоотношении символической логики и философии. — Философия в современном мире. Философия и логика. М., 1974.

 

190.

Смирнов В. М. Стереотаксическая неврология. Л., 1976.

 

191.

Смирнов Н. В. Ложное сознание. Донецк, 1968.

 

192.

Соловьев Э. Ю. Личность и ситуация в социально-политическом анализе К. Маркса. — Вопросы философии, 1968, № 5.

 

193.

Соловьев Э. Ю. Биографический анализ как вид историко-философского исследования. Статьи 1 и 2, — Вопросы философии, 1981, №7 и № 9.

 

194.

Сомьен Дж. Кодирование сенсорной информации в нервной системе млекопитающих. М., 1975.

 

195.

Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. М., 1972.

 

196.

Степин В. С. Становление научной теории. Минск, 1976.

 

197.

Степин В. С. Идеалы и нормы в динамике научного поиска. — Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.

 

198.

Стройк Д. Я. Краткий очерк истории математики. М., 1964.

 

199.

Стуруа Мэлор. Гарри Гудини – король эскапистов. — Неделя, 1973, № 16.

 

200.

Стяжкин Н. И. Проблема универсалий в средневековой философии. — Философские науки, 1980, № 2.

 

201.

Субботин А. Л. Идеализация как средство научного познания. — Проблемы логики научного познания. М., 1964.

 

202.

Сухотин А. К. Философия в математическом познании. Томск, 1977.

 

203.

Сычев Н. И. Объективное и субъективное в научном познании. Ростов-на-Дону, 1974.

 

204.

Тавризян Г. М. Проблема человека во французском экзистенциализме. М., 1977.

 

205.

Тарле Е. В. Наполеон. М., 1941.

 

206.

Тарле Е. В. Талейран. М., 1957.

 

207.

Тарле Е. В. Дело Бабефа. Очерк из истории Франции. — Из литературного наследия академика Е. В. Тарле. М., 1981.

 

207а.

Теория личности, Л., 1982.

 

208.

Титаренко А. И. Нравственный прогресс. М., 1979.

 

209.

Тихомиров О. К. Теоретические проблемы исследования бессознательного. — Вопросы психологии, 1981, №2.

 

210.

Тугаринов В. П. Философия сознания. М., 1971.

 

211.

Тюхтин В. С. О природе образа. М., 1963.

 

212.

Тюхтин В. С. Отражение, системы, кибернетика. М., 1972.

 

213.

Украинцев Б. С. Самоуправляемые системы и причинность. М., 1972.

 

214.

Уледов А. К. Структура общественного сознания. М., 1968.

 

215.

Уледов А. К. Духовная жизнь общества. М, 1980.

 

216.

Урсул А. Д. Философия и интегративно-общенаучные процессы. М, 1981.

 

217.

Утченко С. Л. Цицерон и его время. М., 1972.

 

218.

Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М., 1976.

 

219.

Фабри К. Э. Зоопсихология. М., 1975.

 

220.

Фаркаш Э. Теоретические вопросы социалистической морали. — Философские науки, 1975, № 2.

 

221.

Фет А. А. Стихотворения. М, 1956.

 

222.

Филиппов Л. И, Проблема субъекта исторического творчества в философии Ж.-П. Сартра. — Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978.

 

223.

Холличер В. Человек в научной картине мира. М, 1971.

 

224.

Цвейг Стефан. Борьба с безумием. Гельдерлин, Клейст, Ницше. М., 1932.

 

225.

Цветаева М. Письма к дочери. — Новый мир, 1969, № 4.

 

226.

Черносвитов Е. В. К философскому анализу структуры сознания. — Философские науки, 1978, № 1.

 

227.

Черносвитов Е. В. К философскому анализу деструкции сознания личности — Философские науки, 1982, № 2.

 

228.

Швырев В. С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М, 1978.

 

229.

Шептулин А. Я. Категории диалектики в свете ленинской теории отражения. — Ленинская теория отражения и современная наука, кн. I. София, 1973.

 

230.

Шинкарук В. И. Единство диалектики, логики и теории познания. Введение в диалектическую логику. Киев, 1977.

 

231.

Штофф В. А. Проблемы методологии научного познания. М, 1978.

 

232.

Энгельгардт В. А. Наука, техника, гуманизм.— Вопросы философии,1980, №7.

 

233.

Юлина Н. С. «Эмерджентный реализм» К. Поппера против редукционистского материализма. — Вопросы философии, 1979, № 8.

 

234.

Ярошевский М. Г. Категориальная регуляция научной деятельности. — Вопросы философии, 1973, № 11.

 

235.

Ярошевский М. Г. Структура научной деятельности. — Вопросы философии, 1974, № 11 .

 

236.

Яценко А. И. Целеполагание и идеалы. Киев, 1977.

 

237.

Аlаjouaninе Th., Lhermitte F. at all. Les composantes phonetiques et semantiques de la jargonaphasie // Revue Neurologique, 1964, N 1.

 

238.

Аndегlа G. Information in 1985. А fогесаsting studies of information needs and resourses. Paris, 1973.

 

239.

Агgуlе М., Сооk М. Gaze and Mutual Gaze. Cambrrdge, 1976.

 

240.

Агmstrong М. А Маtеrialist Theory of the Мind. L.,1969.

 

241.

Assal G. Aphasie der Wernicke sans amusie chez un pianiste // Revue Neurologique , 1973, N 5.

 

242.

Balzer W. Маthematical structures as representations of intellectual structures // Dialectica (Lausanne), 1980, vol. 34, 4.

 

243.

Blanshard B. The Nature of Thought. In two volumes. N. Y., 1941.

 

244.

Вгunkhorst H. Prakxisbesug und Theoriebildung: Eine Kritik des Modells entsubjektivierter Wissenschaft. Frankfurt а. М. — Нааg — Негсhеп, 1978.

 

245.

Сегеbгаl согеllаtеs оf соnscious ехреriеnсе. Еd. bу Р. А. Вusег and А. Rougel-Вusег. Аmsterdam, 1978.

 

246.

Соllingwood R. The Principles of Art. N. У., 1958.

 

247.

Danto A. K. Artworks and real things // Тhеоriа, 1973, vol., 39, р. 1—17.

 

248.

Dubrovski D. I. Суbегnеtуса а niекtоге аsрекtу ргоblеmu czlowieka // Сz1оwiеk i swiatopoglad, 1976, N 4.

 

249.

Еnlg1еfiе1d Р. К. Н. Lаnguage: Its огigin and its геlаtion tо thought. L., 1977.

 

250.

Feigl Н. Мind-Воdу. Not а Рsеudоргоbеm // Dimensions of Mind. N. У., 1960.

 

251.

Fеуегаbеnd. Р. Маterialism апd thе Мind-Воdу Ргоblеm // Моdегn Маterialism. Readings оn Мind-Воdу Identity. New Yогk – Сhicаgо, 1969.

 

252.

Fеуегаbеnd Р. Аgаinst Меthod: Outline оf аn аnагсhistic thеогу of Knowledge. L., 1975.

 

253.

Frith С. D. Соnsciousness, Information Ргосessing аnd Schizophrenia // Вritish Jоurnal оf Рsусhiatry, 1979, N 3.

 

254.

Нооkег С. А. Тhе Information-ргосеssing Арргоасh tо thе Вгаin-Мind аnd its Philosophical Ramification // Philosophy and Phenomenological Rеsеагсh, 1975, vol. XXXVI, N 1.

 

255.

Нow animals communicate. Ed. By Th. A. Sebeok. Indiana Univ. Press, 1977.

 

256.

Каtsuki S. Ргасtiсе оf Zеn. New YогкТokуо, 1976.

 

257.

Lilly J. G.. Тhе Сеntег оf Сусlоnе. Аn Аutobiogгарhу оf Innег-Spase. N.Y., 1972.

 

258.

Lermitte F., Рillon B. La prosopagnosie. Role de L’ hemisphere droit dans la perception visuelle // Revue Neurologique, 1975, N 11.

 

259.

Магgоlis J. Регsоns аnd Мinds. Dordrecht – Воston, 1978.

 

260.

Meiland J.W. Psychologism in Logic: Husserl’s Critique. – Inquiry, 1976, №3.

 

261.

Melice-Ledent S., Gainotti G. at al. Logique elementaire et champs semantique dans l’aphasie. – Revue Neurologique, 1976, №5.

 

262.

Non -Verbal Communication. Ed. By R.A. Kinde. Cambridge, 1972.

 

263.

Nonverbal Communication, interaction and gesture: Selections from “Semiotica”. Ed. By Th. Sebeok at al. The Hague , 1981.

 

264.

Polanyi M. Personal Knowledge. L., 1959.

 

265.

Sartr J.P. L’ etre et le neant. Paris, 1957.

 

266.

Sperry R.W. Forebrain Commissurotomy and Conscious Awareness // The Journal of Medicine and Philosophy, 1977, №2.

 

267.

Spreen O., Benton A., Fincham R. Auditory Agnosia without Aphasia // Archives Neurologiques (Chicago), 1965, №1.

 

268.

Szentagothai J. The neuronal machine of the cerebral cortex as a substrate of psychic function // 16-th World Congress of philosophy. Section papers. Dusseldorf, 1978.

 

269.

Tatarkiewicz W. Przezycie estetyczne:dzieje pojecia // Studia filozoficzne,1973, №6.

 

270.

Tatarkiewicz W. Analysis of Happiness. Warszawa – The Hague, 1976.

 

271.

The brain’s mind: A neuroscience perspective on the Mind-Body problem. N. Y., 1980.

 

272.

The Self in social psychology. Ed. By D.M. Wegner, R.R. Vallacher. New York – Oxford, 1980.

 

273.

Thorp J. Free will: A defence against neurophysiological determinism. Berlin, 1980.

 

274.

Turner V.W. The ritual process: Structure and anti-structure. Harmondsworth, 1974.

 

275.

Vinken P. J. Development in scientific documentation in the long term // Journal of the American society for informational science. Baltimore, 1974, vol. 25, № 2.

 

276.

Zweig S. Sternstunden der Menschheit. Zwolf historische Miniaturen. Frankfurt a. M. – Hamburg, 1964.

 

Читать далее Приложения

В начало       Оглавление

 

 

 

 

 



[1] Это обстоятельство подчеркивается Г. С. Арефьевой: «В общественной жизни особенно сложна задача выделения материальной и идеальной сторон; границы здесь оказываются весьма подвижными, поскольку в обществе все создано деятельностью людей, а последняя обязательно направляется сознанием» [14, с. 225].

 

[2] Надо обратить внимание, что эти слова были написаны почти 25 лет тому назад. С тех пор произошли огромные изменения, указанные проблемы приобрели иной масштаб и иные формы, стали чрезвычайно актуальными на нынешнем этапе развития информационного общества. Они требуют основательной разработки, от их решения во многом зависит будущее земной цивилизации (добавление автора при подготовке электронного варианта книги).

 

[3] Культура, по справедливому замечанию Ю. Н. Давыдова, должна рассматриваться как «диалектически-противоречивое единство индивида и социума» [63, с 339]. В этом состоит важнейший методологический принцип ее исследования.

 

[4] Укажем в качестве примера на блестящие исследования Е. В. Тарле [205,206,207], работы С. Л.Утченко [217, 2!8], А.З.Манфреда [139], С. С. Аверинцева [9] и др.