Главная страница сайта

Карта сайта

Библиотека сайта

Страница Красноярского отделения РФО

Написать в редакцию сборников

 

 

 

Cover_7

ББК 71       Исследовательский Центр современных

УДК 87       гуманитарных технологий при СибГТУ

О 76                   Красноярское отделение

Российского философского общества

Сибирский институт проблем глобализации

 

Ответственный редактор выпуска Иванов В.И.

 

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:

Москвич Ю.Н., председатель, Красноярск

Викторук Е.А., Красноярск

Иванов В.И., Красноярск

Кудашов В.И., Красноярск

Колмаков В.Ю., Красноярск

Красиков В.И., Кемерово

Чумаков А.Н., Москва

 

О 76 Многообразие концепций развития глобального мира: кол. монография, отв. ред. В.И. Иванов [Серия: Библиотека актуаль-ной философии]. – Вып. 7. – Красноярск: «ЛИТЕРА-принт», 2009. – 212 с.

 

ISBN 978-5-85981-268-4

 

В монографии представлены статьи по актуальным проблемам философии глобального мира, посвященные исследованиям разнообразных процессов развития. Представленные исследования объединяет общая проблема: куда идёт человечество, суждено ли ему обрести достойное гармоничное человеческое будущее, или же страсти к частичным, «сиюминутным» успехам столь завлекательны и велики, что всегда будут разрушать дорогу к истине, справедливости, любви, красоте.

Привлекательными особенностями издания являются его актуальность и устремлённость к предвидению будущего, что делает его интересным для широкого круга читателей – от студентов до преподавателей, от политиков до представителей бизнеса.

 

В оформлении обложки использована картина Л. да Винчи «Портрет Чечилии Галлерани».

 

ББК 71

 

 

© Красноярское отделение Российского философского общества, Сибирский институт проблем глобализации, 2009

© Исследовательский Центр современных гуманитарных технологий при СибГТУ

© Москвич Ю.Н., дизайн обложки, 2009

 

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Иванов В.И.

ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ФИЛОСОФИЯ СЕГОДНЯ

 

Арлычев А.Н.

СОЦИАЛ-ГУМАНИЗМ – ЖЕЛАННОЕ И НЕОБХОДИМОЕ БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

 

Иванов В.И.

НРАВСТВЕННОЕ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ - ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ К ДОСТОЙНОМУ СОСТОЯНИЮ ОБЩЕСТВА

 

Цаплин В.П.

ИЗ ИСТОРИИ ПОЛОВЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ

 

Цаплин В.П.

ЗРЕНИЕ КАК ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС И ЕГО ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ

 

Балакшин В.С.

ПОЭЗИЯ А.С. ПУШКИНА – СОВРЕМЕННОЕ ЗВУЧАНИЕ В ИНФОРМАЦИОННОМ  ОБЩЕСТВЕ

 

 

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

Библиотека актуальной философии на сайте Российского философского общества

1. Осмысление глобального мира. Красноярск, 2007. – 175 с.

2. Интеллект, ментальность и духовность в глобальном мире. Красноярск. – 226 с.

3. Новая социальная реальность глобального мира. Красноярск, 2008. – 214 с.

4. Иванов В.И. Русская идея сегодня – идея нравственной глобализации. Красноярск, 2009. – 192 с.

5. Ivanov V.I. Russian idea today – idea of moral globalization. Красноярск, 2009. – 174 с.

6. Культура и этика меняющегося мира. Красноярск, 2009. – 226 с.

7. Многообразие концепций развития глобального мира. Красноярск, 2009. – 212 с.

8. Человек цифровой цивилизации. Красноярск, 2009. – 237 с.

9. Бороноева Н.А. Человек в мире глобальных изменений. Красноярск, 2009. – 221 с.

10. Правовая ментальность эффективного государства. Красноярск, 2010. – 200 с.

11. От неразумия к разумию через самопознание самосовершенствование. Красноярск, 2011. – 236 с.

12 Размышления о настоящем и будущем России и мира. Красноярск, 2012. – 238 с.

13 Основные вечно современные мировоззренческие идеи человечества. Красноярск, 2013. – 248 с

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Эта коллективная монография посвящена осмыслению некоторых актуальных процессов развития в современном глобальном мире.

Открывает работу глава о постмодернизме в философии сегодня. Дело в том, что многие философы в России сегодня считают это направление чуть ли не самым актуальным, эвристическим и необходимым в развитии мировой философской мысли. Представляется, что это далеко не так. Да, лучшие из постмодерна (Делёз, Фуко, Гваттари, Бодрийяр), глубоко и иронично вскрывают всю неумность, ненормальность и смехотворность современных общественных отношений, но, складывается впечатление, что такое положение вещей они считают вечным и неизменным, «всегдашним» атрибутом человечества на все времена. Они, подобно Демокриту, смеются, м. б. со слезами на глазах, над действительной жизнью человеческого большинства, замкнувшись в небольшом круге интеллектуалов, не видящих выхода из сложившейся ситуации. Большинство же рядовых членов этого направления, по-видимому, удовлетворены интересным и завлекательным для них, слово и смысло творчеством, семантированием, деконструктивированием и герменевтированием как таковым, без социально значимых целей.

Однако философы не могут не задумываться о путях позитивного развития современного общества, тем более что противоречия в сегодняшнем мире зачастую разрешаются в жестокой борьбе с гибелью мирного населения, несправедливость и эксплуатация человека человеком остаются негативным спутником глобализирующегося мира.

Одним из вариантов построения достойного образа жизни людей, по мнению профессора А.Н. Арлычева, является переход из современного состояния общества к социал-гуманизму, где сегодня господствующая страсть людей к стяжательству заменится истинно человеческой страстью к творчеству. Учёный считает, что для этого должен быть установлен такой социально-экономический уклад, ценностная ориентация которого была бы направлена на формирование и реализацию духовных потребностей каждой отдельной личности. Автор пишет, что переходным этапом к социал-гуманизму должен быть социализм, где капиталистическая частная собственность д. б. заменена коллективной собственностью отдельных предприятий и организаций.

Не в меньшей степени озабоченность безотрадным существованием современного человечества выражена в третьей главе монографии. Здесь говорится о том, что одним из необходимейших действий, способных изменить сегодняшнюю неприглядную действительность, является признание, прежде всего правящей элитой, того факта, что всякая устремлённость к креативности, инновациям, нанотехнологиям не даст должного положительного эффекта без целенаправленного культурного, а главное - нравственного воспитания большинства населения планеты.

Четвёртая и пятая главы посвящены осмыслению некоторых процессов развития в природе. Здесь говорится о противоречивой истории половых взаимодействий и эволюции зрения, прослеживается последовательность этапов и их специфика в процессе эволюции жизни на Земле.

Завершает монографию глава о творчестве А.С. Пушкина. Автор напоминает читателям о том, что светоносная, лучезарная поэзия Пушкина сопровождает нас буквально с первых лет жизни, а его ум и человеколюбие поражают нас и в самом зрелом возрасте. Гений Пушкина настолько велик, что и сегодня, в эпоху трудной и противоречивой глобализации остаётся верным компасом, указывающим человечеству верную стезю жизни.

В создании монографии приняли участие мыслители Красноярска, Москвы и Ярославля.

В.И. Иванов

ответственный редактор выпуска

 

 

Постмодернистская философия сегодня

В.И. Иванов

 

Посмотришь на дельца иного,

Хлопочет, мечется, ему дивятся все;

Он, кажется, из кожи рвется,

Да только все вперед не подается,

Как белка в колесе.

И.А. Крылов

 

Введение

 

Сегодняшний постмодернизм есть совокупность разнородных концепций в области искусства, философии, психологии, истории, теологии и иных сфер современной культуры, связанных друг с другом лишь скептическим отношением к возможностям философии в создании стройной мировоззренческой картины, к существованию стандартов и канонов в искусстве и литературе.

Постмодернисты считают, что «модернистские установки», основанные на классических понятиях субъекта и объекта, абсолютной и относительной истины, на вере в роль науки и философии в описании, объяснении и преобразовании действительности не выдержали испытания временем, потому что наука и философия не смогли «справиться» с природой и обществом, не смогли выявить их законы.

Вот здесь, в определении и идеологии постмодернизма, сразу видна его Ахиллесова пята. Он признаётся в своем бессилии осмыслить сегодняшний противоречивый и даже страшный и трагический мир. Он, как страус, который при опасности прячет голову в песок, выбирает себе побочные темы осмысления и там витийствует во всю мощь своего декаданса. Его, в какой-то степени, можно сравнить с искусством Фаберже. Да, оно существовало, и пользовалось и до сих пор пользуется повышенным спросом эстетствующих богатых людей. Но Фаберже не претендовал на главную роль в мировом искусстве, а видел свое скромное, хотя и очень изящное место.

Постмодернизм в философии, если он претендует на ведущее место в мировой мысли, изменяет самому духу философии, потому что истинный философ, или философия, но определению призваны решать самые сложные проблемы и задачи, стоящие перед человеком. Постмодернизм – это не развитая напряженность философских принципов (Гегель), или недостаточная интеллектуальная выносливость (Марк Аврелий).

Да, сегодняшний мир можно назвать «фельетонным обществом» (Гессе), поскольку он сосредоточил свои основные силы на наживе, стяжательстве и развлечениях. Но нельзя считать сегодняшнее состояние человечества истинным и достойным бытием. Несмотря на трагедию фашизма, на трагедию марксистско – ленинского - сталинского казарменного   социализма, на недостойное состояние общества сегодня, лучшие умы должны искать пути построения обобществившегося человечества. Первоначальные неудачи нельзя принимать как принципиальную невозможность создания достойного, честного, всесторонне богатого общества на Земле. Надо «бороться и искать, найти и не сдаваться». Приблизительно так было сказано в романе нашей юности «Два капитана» Каверина. Так делали Сократ и Платон, так делали Маркс, Достоевский, Соловьев, Бердяев мн., мн., др.

Если на Западе люди достаточно обеспеченные уже давно идеологически серьезно не мотивированы (можно сказать – «с жиру бесятся»), а философы, в основном, декаденствуют и деконструктивируют, то у нас в России постмодернизм вошел в большую моду, думается, по следующим причинам.

1.                     Шестидесятилетнее засилье догматического марксизма-ленинизма настолько обрыдло и надоело, что философы как мотыльки на свет полетели навстречу западным философским изысканиям. Здесь «догматического» употреблено не в вину мыслителям Марксу и Ленину, а тому факту, как государство (партия, КГБ и их идеологи) «разрешали» изучать и преподавать марсизм-ленинизм. Ведь из него была сделана ИКОНА, а пользоваться им творчески, т.е. критикуя и развивая, было нельзя, как, допустим, Маркс изучал, уважал но и критиковал и пытался развивать Гегеля. Сегодня даже употребление термина «диалектика» вызывает улыбки и отторжение. А почему? Потому что многие современные российские философы слово «диалектика» отождествляют с застоем, догматизмом и враньем советского периода.

2.                     Это общая пока устремленность россиян к успехам Запада, к их респектабельности, цивилизованности, к образу жизни, чего пока нам не хватает. Но здесь есть большая опасность – учась и принимая цивилизационные успехи Запада, мы одновременно теряем свою пассионарность, заряженность на великие цели по преобразованию общества в обобществившееся человечество, по преобразованию «предыстории» человечества в достойное, истинное бытие, где нет места лицемерию, ханжеству, обману, насилию, хитрости и коварству, эксплуатации, порабощению и манипуляции одних людей другими. А ведь за нас, или без нас, эти ключевые вопросы преобразования общества никто не решит.

Теперь о личном опыте чтения статей и слушания выступлений наших красноярских постмодернистов. Говорят и пишут они очень витиевато и вычурно. Но когда попытаешься спросить у них, что же вы, уважаемые, утверждаете, какие вопросы вы пытаетесь решить, где ваше четкое, определенное резюме. Докладчики в ответ отшучиваются обычно. А в печатных статьях, чаще всего, горы ссылок не известные имена, большое количество цитат, сплошная непоследовательность и нелогичность в изложении, отсутствие заключительных выводов. Создается впечатление, что задача авторов статей заключается в том, чтобы сказать – посмотрите я читал или читала Бодрийара, я читал или читала Деррида, я читал Гваттари, а потому я такой или такая молодец. Тексты постмодернистов можно сравнить с алгебраическими выражениями не упрощение. Там, если громоздкие выражения преобразовать и сократить, то из огромного количества знаков получаются очень простые, типа «А» или «А+В». Здесь же если, убрать всю «красивенькую» словесную шелуху из многостраничной статьи, может получиться примерно так: «Деррида писал о неизвестном наркотическом средстве». И всё.

Недавно состоялось в СФУ выступление докторанта Томского университета на тему: «Постмодернизм и феминизм». Докладчица говорила почти час, из слушателей было два профессора, остальные студенты и аспиранты. Вместо плана она дала посмотреть листок примерно с 20ю фамилиями, разделенными на 3 части и озаглавленными: «Первая волна феминизма», «Вторая волна феминизма», «Постфеменизм». Начала с изложения взглядов Симоны де Бовуар.

Чего там только не звучало. Маргинальный субъект и пытки с казнями, поднадзорность и женский дискурс, практика телесная и дискурс признания, гендер и сексуальность, лесбийская практика и лесбийская субъективность, феминистская литература и пассивность философии Бовуар; язык, как тип письма, который не может зафиксировать единственного значения термина. И далее: женское чтение и феминистские тексты, текстуальная культура и бартовская методология и технология, и многое, многое другое.

И все это красивым, ровным языком и приятным, чарующим голосом. Создавалось впечатление, что докладчик «в теме», хорошо владеет материалом. В общем, говорит «словно реченька журчит». Слушатели, наверняка, стеснялись задавать вопросы, чтобы не обнаружить собственной некомпетентности. Но по сути то, волки не сыты (доклад поверхностный) и овцы не настоящие, а виртуальные, надуманные (нагромождение понятий, имен и фактов не разъясненных и беспорядочно увязанных). Концепция не выстроена, логики нет, выводов нет, нет собственной рефлексии. Все это можно назвать изящной, приятной на слух, женственной околофилософией.

Хотя, может быть, эти претензии и не совсем оправданы. Ведь Кант говорил, что «ум мужчины глубок, ум женщины – прекрасен». И раз уж женщины занимаются философией, то и пусть занимаются изящным проговариванием терминов и имен. Кому от этого плохо? Им самим приятно, студенты получают информацию для эрудиции и размышления. Умные разберутся, средние и глупые выучат. И вот еще, в докладе о феминизме сразу бросилась в глаза довольно часто встречающаяся методологическая ошибка. Это разделение противоположностей, и попытка анализа их отдельно друг от друга. Это присуще уважаемому Н.М. Чуринству при попытке создать концепцию двух типов общества (коллективного и индивидуалистического). Феминисты (правильнее будет – феминистски) пытаются анализировать женственность в отрыве от мужественности и потому, зачастую, попадают в тупики. Например, вынуждены приходить к таким высказываниям:

 – женщина не существует;

 – структура женской субъективности – структура желания (как будто у мужчин нет желаний);

 – структура женского желания – истерия.

В действительности ведь женщина и мужчина две противоположности, два различия одного предмета – человека. И то, что эти противоположности не заключены а одном андрогинном теле – порождает всю сложность, красоту, а иногда и драму, и комедию, и трагедию человеческих отношений. Ведь даже находясь в счастливом браке мужчина и женщина «излучают» свои свойства на других мужчин и женщин и «впитывают» лучи других женщин и мужчин. Почему и существуют масса симпатий, антипатий, дружеских, враждебных и равнодушных отношений.

В этом заключается огромное эмоциональное и интеллектуальное богатство общества. А отсюда следует, что чем больше высоконравственных людей мы будем воспитывать, тем более насыщенным, прекрасным, разнообразным, счастливым будет мир, атмосфера достойных человеческих отношений.

И в заключение. Если немного перефразировать Ленина, то о постмодернизме можно сказать, что это пустоцвет на живом дереве познания. Заметим, - пустоцвет, но он объективно, реально существует. Задача, видимо, людей серьезно занимающихся философией, этим «неверным путем неверных путей» (шутка), такова, чтобы пустоцветы не вытесняли того, что цветет плодоносно, а занимали то место, которое им подобает. Ведь КПД во всех сферах деятельности очень далек от 100%. И вот еще. Чернышевский о лучших людях где-то писал, что они есть соль земли, теин в чаю. Так вот постмодернизм – это не лучшее, не главное в философии.

Но вот каково его место в философии, в чем заключается его «фишка», как говорят молодые, и необходимо попытаться выяснить.

 

1. О философии Жака Деррида (1930)

 

И не диковинка, мой свет!

Трудишься много ты,
да пользы в этом нет.

И.А. Крылов

 

Ж. Деррида – один из ярчайших представителей постмодернизма в философии. Издатели его книг характеризуют его философию примерно так:

·  Это крупнейший современный мыслитель;

·  Высочайшие ставки мысли отличают изощренную игру деконструкции, несводимую к какому бы то ни было набору шагов, правил или приемов;

·  Он культовый, модный идол для одних, для других – персонифицированное исчадие постмодернистской эрозии;

·  Символ нарочито темной и безумно усложненной современной философии;

·  Радикально и необратимо изменяет перспективы и ландшафты современной философии;

·  Его тексты намечают цепочку последовательных ходов мысли, очерчивающих концептуальный поворот, который порождает жаркие дискуссии на переднем плане философии.

Поэтому ставится вопрос. Что же такое Деррида?

Это изысканное и тонкое издевательство над читателем, здравым смыслом, традициями и господствующими представлениями, паразитирование на классических текстах, разрешение на самовольное самодурство;

или же

– это серьезное и трудное обсуждение фундаментальных проблем и вопросов, кропотливая работа мысли по выслеживанию незаметных и неуловимых сил, воплощение настойчивого и неутолимого стремления к правде?

Попробуем разобраться. Сначала напрашивается общий ответ. Так как постмодернизм отказывается размышлять о судьбах человечества, не видит возможности участия философии и науки в преобразовании сегодняшнего несовершенного мира, а Деррида является крупнейшим представителем этой философии, то, очевидно, что его размышления покидают истинно философскую позицию. Деррида изменяет самому духу и истинному содержанию философии, так как не пытается решить ключевые вопросы и проблемы современного общества. Его философия подобна флёру, «синему туману», которые будоражат умы искусственно. Вычурность и витиеватость текстов создают иллюзию кропотливой работы мысли, настойчивого и неутомимого стремления к правде. По сути дела – «король-то голый».

Поэтому называть Деррида крупнейшим современным мыслителем было бы крайне легкомысленно. В народе говорят: «Молодец среди овец». Крупнейший из декаданса и деконструктивизма – этого он, пожалуй, заслуживает. Изощренная игра деконструкции – это его, а высочайших ставок мысли, конечно же, нет и в помине. Персонифицированным исчадием постмодернистской эрозии назвать Деррида было бы слишком зло. В конце концов, красиво жить не запретишь, как и красиво говорить и  писать пусть даже по малозначащим проблемам. Здесь, пожалуй, уместно выражение, что Деррида стреляет из пушки по воробьям. В связи с этим назвать Деррида символом нарочито темной и безумно усложненной современной философии вполне уместно и адекватно действительному положению вещей.

То, что Деррида радикально и необратимо изменяет перспективы и ландшафты всей философии, конечно же, не соответствует действительности. Какие бы не возникали направления философско-эстетических и гносеологических изысков, философия никогда не откажется от решения глобальных, глубинных мировоззренческих и методологических проблем, от сущностного решения актуальных проблем существования человека и общества.

Совершенно безосновательно говорить о том, что тексты Деррида намечают цепочку последовательных ходов мысли, очерчивающих концептуальный поворот, который порождает жаркие дискуссии на переднем крае философии. Во-первых, нет никакого концептуального поворота. Во все времена существования философской мысли, начиная с древних греков, наличествовали концепции разного уровня глубины и серьезности. Одни выполняли роль в большей степени развлекательную для интеллектуальных гурманов (софисты, эвдемонизм, гедонизм), другие «ломали голову» над открытием причин и возможностей для радикального изменения мира в направлении создания достойного человеческого бытия (Сократ, Платон, Аристотель). Во-вторых, передним краем философии размышления на второстепенные и третьестепенные темы, даже столь пронизанные философской и литературной эрудицией, назвать никак нельзя. В противном случае мы просто дискредитируем роль философии в жизни общества.

Теперь попытаемся проанализировать отдельные исследования философа, а именно, деконструкцию Дерридой диалога Платона «Федр» в его работе «Диссеминация». Что интересно для Деррида? Он пишет: «Платон в «Федре» говорит о том, что письмо может лишь повторять, оно всегда «означает одно и то же», и что оно является игрой». Фактически Деррида наибольшее значение придает анализу мифа о Тевте… Да, конечно, об этом можно с интересом порассуждать. Однако, тот факт, что письмо является игрой, для философов XXI века не является каким-то удивительным или необычным утверждением, особенно с тех пор как вышло в свет произведение Йохана Хейзинги «Homo Ludens». Рассуждения по этому поводу не несут в себе какой-то особой креативности.

Тот же факт, что письмо может лишь повторять, оно всегда «означает одно и то же», в реальной действительности не осуществляется. Дело в том, что письмо «оживает» только при чтении, а так как читатели все разные, то и письмо каждый раз «оживает» по-разному. Чтение чтению – рознь. Ведь не зря в народе говорят, что дуракам закон не писан; если писан, то не читан; если читан, то не понят; если понят, то не так. На это обращал внимание М.А. Бакунин в характеристике Марксу. Он подчеркивал, что Маркс много и, главное, умно читал.

Об этом, конечно, можно поразмыслить. Как научиться читать умно? Одно дело относиться к тексту как к иконе (как было в СССР, зачастую, при чтении Маркса и Ленина), и совсем другое изначально понимать, что на всякого мудреца довольно простоты, что любому автору могут принадлежать величайшие прозрения, но никто не застрахован и от ошибок, чепухи и т.д.

Следующее, что характерно для Деррида. Он внимательно пытается анализировать лирические и эстетические отступления, мифы, которые вспоминают собеседники Федр и Сократ:

·        Миф о Борее и Орифии;

·        Миф о цикадах;

·        Миф о Тевте.

По преданию Орифия, дочь аттического царя Эрехтея, играла с Фармакеей (нимфой целебного источника) на берегу Илиса. В это время задул северный ветер Борей и унес Орифию в море. Федр спросил Сократа, верит ли он в это предание. Сократ, как серьезный философ, ответил, примерно, следующим образом: «Милый Федр, на мой взгляд, существуют гораздо более серьезные вопросы для людей стремящихся к истине, по сравнению с теми, которые требуют ответа об истинности или надуманности сказаний, преданий и мифов». Далее Сократ сказал, что он пытается исследовать самого себя: чудовище ли он страшнее Тифона, или же он существо более кроткое и простое и хоть скромное, но по своей природе причастное какому-то божественному уделу.

Сократ, как представитель истинной философии, понимает, что самая главная проблема – это научить людей добродетели, ибо только в этом случае может существовать достойное человеческое сообщество. Деррида же, как когда-то молодого Федра, интересуют вопросы второстепенные, а именно, он пытается разгадать тайну в имени Фармакеи (как лекарство, снадобье, наркотик, колдовство и т.д.). Вводит, в связи с этим, понятие Фармация Платона и многостранично витийствует о том, что якобы у Платона здесь «зашифрованы» какие-то глубинные смыслы, которые можно выявить с помощью деконструкции. Так заинтересованность (очень сильную) Сократа услышать содержание текста Лисия о любви Деррида сравнивает с колдовской одержимостью.

Писать или не писать мыслителю? Деррида ставит этот вопрос как один из важнейших. (Снова возвращаемся к содержанию мифа о Тевте). Прилично это или нет? С позиций нашего времени этот вопрос пустой. Сама история философии и литературы ответила на него. В каком состоянии находилось бы философское и литературное творчество, если бы содержание мыслей творцов передавалось бы только из уст в уши?!? И вот такое «раздувание пузырей»; и усложненный, в основном, бессистемный и запутанный анализ их (деконструкция) на протяжении всей многостраничной работы под названием «Диссеминация».

Чем пленяет этот диалог нормальных людей и истинных философов на протяжении почти 2,5 тысяч лет? О чем писали многие, многие, в том числе и В.С. Соловьев? Соловьев предполагает, что диалог был написан Платоном в период, когда он был очень сильно влюблен. Это случилось с Платоном (по Соловьеву) единственный раз в жизни. Здесь излагаются три знаменитые речи о любви. Речь Лисия и две речи Сократа. Здесь же легенда о человеческой душе, как крылатой упряжке, в которой возничий управляет двумя конями, один из которых благородный, другой похотливый. Величие и красота души Платона были столь возвышенны, что ему удалось найти словесные выражения, чарующие преподавателей, студентов и всех читателей до сих пор, что, по-видимому, будет продолжаться еще многие века. Воспроизведем некоторые:

… когда кто-нибудь смотрит на здешнюю красоту, припоминая при этом красоту истинную (небесную), он окрыляется, а окрылившись, стремится взлететь;

… достойные состояния человека есть припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала Богу, свысока глядела на то, что мы теперь называем бытием, и поднималась до подлинного бытия. Поэтому по справедливости окрыляется только разум философа: у него всегда по мере его сил память обращена на то, чем божественен Бог;

… но еще не набрав сил, любитель прекрасного, наподобие птенца, глядит вверх, пренебрегая тем, что внизу, - это и есть причина его неистового состояния;

… причастный к такому неистовству любитель прекрасного называется влюбленным;

… мысль Бога питается умом и чистым знанием, как и мысль всякой души, которая стремится воспринять надлежащее, узрев (подлинное) бытие, хотя бы и ненадолго, ценит его, питается созерцанием истины и блаженствует;

… только одной красоте выпало надолго быть наиболее зримой и привлекательной;

… испорченный человек не боится наглого обращения и не стыдится гнаться за противоестественным наслаждением;

… достойный человек, восприняв глазами истечение красоты, сначала согревается, сперва испытывает трепет, на него находит какой-то страх, затем он смотрит на любимого с благоговением, как на Бога;

… если победят лучшие духовные задатки человека, его склонность к порядку в жизни и философии, то влюбленный и его любимец блаженно проводят здешнюю жизнь в единомыслии, владея собой и не нарушая скромности, поработив то, из-за чего возникает испорченность души, и дав свободу тому, что ведет к добробетели.

Ну, разве сравнимо это с теми бледными, заумными каракулями, которыми пишет Деррида. Вот для сравнения.

«Особенно важно отметить, что то, в чем далее будет обвиняться письмо, то есть повторение без знания, в данном пункте определяет тот самый демарш, который ведет к высказыванию и определению статуса письма»

или

«Однако, - в то время как в «Филебе» и «Протагоре» pharmacon, причиняя боль, казался плохим, тогда как на деле он благотворен, - в данном случае, в «Федре», как и в «Тимее», он выдает себя за благодетельное лекарство, тогда как на самом деле он вредоносен. Дурная двойственность, следовательно, противопоставлена хорошей двойственности, намерение обмануть – простой видимости. Случай письма - серьезный».

Платон ставит проблему глобальную, долговременную, сущностную. Он красивейшим слогом обращает внимание людей на тот факт, что достойная жизнь человека возможна только при истинном уважении людей друг к другу, что достойные любовные отношения между людьми возможны только в том случае, если каждый из влюбленных больше всего на свете будет бояться принести какой-то вред, неудобство, неуважение своему любимому. Что каждый влюбленный должен заботиться, прежде всего, о любимом, а уже потом о себе. И эта проблема архиактуальна и сегодня. Сегодняшний мир, к сожалению, настолько засорен ложью, неуважением, хитростью, лицемерием и даже ненавистью людей друг к другу. Следуя Платону и всем другим истинным философам и гуманистам, мы должны приложить все свои умственные возможности для того, чтобы большинство людей и, прежде всего, сильные мира сего поняли о необходимости интенсивного совершенствования нравственных отношений в обществе. Сегодняшняя терпимость к безнравственности есть единственная глубинная причина всех общественных бед (терроризма, наркобизнеса, дедовщины, войн с применением самого страшного вооружения, национализма, экологических бедствий и т.д. и т.п.). Вот почему Платон сегодня первый из философов, как и 2,5 тысячи лет назад.

Что же волнует сегодняшнего «первого» (Деррида)? Его фактически волнует проблема того, что для выражения примерно одного и того же содержания мыслей тексты для устной речи и написанной должны быть разные. Так этот факт ораторам и писателям известен с античных времен. Да, гений устной речи отличается от гения написанного текста. Вот и все.

И в заключение.

Философия Ж. Деррида представляет собой:

·   импотенцию философского знания;

·   пижонство и рафинированную вычурность философских построений;

·   декадентство крупных его сторонников и последователей;

·   женственную, местами красиво-приятную, надуманную околофилософию большинства рядовых почитателей и представителей.

 

2. О философии Жиля Делёза (1925–1995)

 

О Делёзе иногда говорят как о последнем великом философе. Издатели «Анти-Эдипа. Капитализма и шизофрении» ставят это произведение в один ряд с «Государством» Платона, «Метафизикой» Аристотеля, «Суммой теологии» Ф. Аквинского, «Рассуждением о методе» Р. Декарта, «Критикой чистого разума» Канта, «Феноменологией духа» Гегеля, «Бытием и временем» Хайдеггера.

Мишель Фуко считает, что не нужно искать «философию» в этой книге в строгом, классическом понимании предмета. «Анти-Эдип», по его мнению, написан не стиле Гегеля, поэтому отнестись к нему надо, скорее, как  к художественному произведению. Здесь анализ отношения желания к реальности и к капиталистической «машине» дает ответы на конкретные вопросы, а именно, на вопросы: как желание вводится в мысль, в дискурс, в действие? Как дискурс может и должен развертывать свои силы в сфере политики и интенсифицироваться в процессе ниспровержения установленного порядка?

Эта книга, по мнению М. Фуко, борется с самым страшным своим врагом, с фашизмом. «Анти-Эдип» борется не только с историческим фашизмом, таким как фашизм Гитлера и Муссолини, оформленным политически, но, прежде всего, с фашизмом, который «сидит» во всех нас, который существует в наших умах и в нашем повседневном поведении. С тем фашизмом, который заставляет нас любить власть, желать именно того, что господствует над нами и эксплуатирует нас. Делёз и Гваттари исследуют мельчайшие следы фашизма в нашем теле.

Поэтому, считает Фуко, эта книга по этике, первая книга по этике, которая была написана по прошествии достаточно долгого времени. Быть Анти-Эдипом, по его мнению, стало уже определенным стилем жизни, способом мысли и существования современных цивилизованных людей. Но что значит быть Анти-Эдипом? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить кем был Эдип, каковы его главные личностные свойства.

Обратимся к Софоклу. Жрец в трагедии «Эдип-царь» характеризует Эдипа как первого человека, способного справиться с бедами жизни и в общении с богами.

Явившись в Фивы, ты избавил нас

От дани той безжалостной вещунье

Хоть ничего о нас не знал и не был

Никем наставлен; но, ведомый богом,

Вернул нам жизнь, - таков всеобщий глас.

О, наилучший из мужей, Эдип!

О лучший между смертными! Воздвигни

Вновь город свой. И о себе подумай:

За прошлое «спасителем» ты назван.

По знаменью благому

Ты раньше дал нам счастье – дай и ныне!

Эдип о себе

 

У вас печаль лишь о самих себе, не более, а я душой болею

За город мой, за вас и за себя.

Прорицатель сказал Эдипу, что он вновь возвратит богатство и счастье Фив в том случае, если отомстит убийцам царя Лая. И вот Эдип добросовестно и честно узнает, кто был убийцей. Им оказался сам Эдип. Раньше он этого не знал, так как в свое время убил неизвестного обидчика на дороге. Эдип честно карает сам себя, он выкалывает себе глаза и добивается изгнания из Фив.

Таким образом, имя Эдип олицетворяет собой честность, мужество, трудолюбие, стойкость и любовь к людям. Соответственно, Анти-Эдип это совокупность противоположных качеств. Это эгоизм, это стремление к обогащению любой ценой, это преуспевание за счет других, это обжорство и купание в роскоши за счет угнетения и прозябания других людей. Ценности капиталистического общества постоянно воспроизводят Анти-Эдипов, их в обществе абсолютное большенство.

Вспомним, что такое общество с ложным сознанием критиковали очень многие великие люди. Бальзак называл его «человеческой комедией». Маркс в «Манифесте коммунистической партии» писал, что пришедшая к власти буржуазия не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». Бессовестность нарождающейся буржуазии высмеивал Гоголь в «Ревизоре» и «Мертвых душах». Гессе буржуазные отношения называл «фельетонным обществом». Он писал о том, что сохранить нормальные человеческие отношения при капитализме почти невозможно. Это можно сделать только путем создания искусственных оазисов достойной человеческой жизни типа Касталийского ордена. Дж. Оруэлл в «1984» предупреждает человечество о том, что так жить нельзя и к чему это может привести. В.Высоцкий рвет душу и сердце, напоминая людям: «Эх, ребята, все не так, все не так, ребята!»

В чем ненормальность, шизофрения этого способа жизни? До какого-то предела устремленность к богатству рациональна (люди должны жить прилично, обустроено, с определенным комфортом), но нарушение меры приводит к дисгармонии, а дальше – шизофрения. Здравые люди (честные) понимают, что заработать – это значит, что-то сделать полезное из вещей или услуг. В этом случае деньги – эквивалент созданных изделий, созданного богатства. Но потом из денег начинают строить пирамиды, и деньги становятся ценностью сами по себе. Вот здесь «точка бифуркации», устремленность к дальнейшей выгоде разрушает здравый смысл, кастрирует совесть, уничтожает человеколюбие, сострадание, нивелирует ценность и красоту добрых, достойных человеческих отношений.

Что особенно плохо, так это тот факт, что «шизофрения» становится массовой. Родители, учителя и преподаватели, средства массовой информации, государство начинают ориентировать людей на обогащение любой ценой. В капиталистическом обществе, а сегодня это и на территории всего бывшего СССР, главной ценностью стали деньги, вне зависимости какими средствами они добыты. Такая ценностная ориентация большинства цивилизованных стран мира и привела к сегодняшнему экстраординарному финансовому и производственному мировому кризису.

Что делать?

Менять ситуацию в общественном сознании, выводить людей из ложного сознания (из шизофрении). Это очень трудно, но можно. Примером может служить победа США над расизмом. Какие страны и народы живут сегодня благополучнее остальных? Это Швейцария, страны Бенилюкса, скандинавские страны и народы. Почему? Потому, что им в большей степени удалось сохранить высоконравственные отношения между людьми, потому что здесь осуществляется большая забота о большинстве населения, потому что здесь больше элементарной честности.

Теперь еще раз о философии Делёза, о постмодернизме. Постмодернизм, в том числе постмодернДелёза, есть влияние шизофрении капиталистической жизни на философию. Делёз в «Анти-Эдипе» борется с реальной возможностью формирования фашизма (тоталитаризма) в капиталистической действительности; но, как и все постмодернисты, не ставит вопроса о преобразовании капитализма (шизофренического общества) в достойное человеческое сообщество. Он, как и все постмодернисты, не верит в возможности философского знания послужить делу преобразования сегодняшнего общества с ложным сознанием в достойное человеческое сообщество. Делёз написал книгу для узкого круга либералов-интеллектуалов, которая, по мнению Фуко, наводит на мысль, что в ней нет ничего, кроме юмора и игр. Этот круг лиц боится только фашизма (тоталитаризма), но не ощущает в себе сил и не видит возможностей радикального изменения общества в лучшую, достойную, истинно человеческую сторону. Замыкаясь в своем кругу, подобно Касталийскому ордену в «Игре в бисер» у Гессе, эти люди таким образом спасаются, замыкаются, дистанцируются от большого общества с ложным сознанием.

Философия Делёза в «Анти-Эдипе» еще раз характеризует постмодернистов, как вечных детей, хотя и достаточно, а многих и очень прилично, образованных  и талантливых. Однако, инфантильных, капризных, избалованных, непостоянных. Один из основных их признаков – хочу и буду. Нормальный, достойный человек должен быть серьезным по целям, задачам, намерениям. Хотя по форме поведения он может быть (и даже желательно) остроумным, веселым, с чувством юмора, но главное добрым и способным любить.

 

3. О философии Феликса Гваттари (1930–1992)

 

Французский философ, теоретик и практик антипсихиатрии, полемизируя с психоанализом, как с частью репрессивной машины современной власти, Гваттари организовал альтернативную клинику «La Borde».

Вот здесь, думается, проявляется философская, мировоззренческая ограниченность (мелочность) воззрений Гваттари, как и всего постмодерна в философии. Вместо того чтобы попытаться вскрыть ключевые причины ненормальности, антигуманности, фельетонности (Гессе) современных общественных отношений, они пытаются искать какие – то ценные «припарки», типа психоанализа, шизоанализа, антипсихиатрии, «революционной» психической практики, «машин желания», «социальных машин», построения концептов, фрактальности и т.д. и т.п. и еще черт знает чего.

Ведь есть же примеры в истории человечества радикального (сущностного) решения проблем. Это и «развязывание» Гордиева узла Александром Филипповичем, и изменение конструкции ракеты Королевым (пришлось отказаться от уже почти построенной ракеты, на создание которой ушло два года трудов миллионного коллектива), и отказ от дальнейшего построения советского социализма силовыми методами и, наконец, искоренение расизма в США.

Большинство мудрых людей от древности до наших дней неустанно повторяют:

– Платон – «Не золото надо завещать детям, а наибольшую совестливость»;

– Пушкин – «Да, жалок тот, в ком совесть не чиста»;

– Крылов – «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет»;

– Кот Леопольд – «Ребята, давайте жить дружно!».

И еще массу, и массу выражений мудрых людей можно привести, которые говорят: «Люди!!! Избавьтесь от лжи, лицемерия, недоверия, зла по отношению друг к другу. Вот и все. Больше ничего не надо! И тогда все ваши начинания, вся ваша деятельность приобретут достойный, истинно человеческий характер».

Разве это так трудно?

В противном случае любые успехи в технике, технологии, науках, в организации любого производства нам не помогут. Над нами всегда будет висеть Дамоклов меч рукотворных катастроф: терроризма, термоядерных и еще более страшных войн (наука все время развивается), экологических бедствий и т.д. и т.п.

Попробуем ответить на вопрос, трудно ли изменить отношения людей в сторону высокой нравственности. Конечно, трудно! Но главная трудность – в осознании необходимости такого действия. Потому, что хитрить, лицемерить, врать, убивать так заманчиво, так интересно, такой кайф, такой адреналин! Кроме того, большинство людей осознают, что такая безнравственная жизнь существует из покон веков. И у большинства сложилась ложная уверенность в том, что этого изменить нельзя. Даже те, кто интуитивно чувствуют, что честную, достойную жизнь людей выстроить можно, понимают, что это очень сложный и долговременный процесс.

Но даже после осознания необходимости действий в сторону нравственного совершенствования, трудность огромная будет заключаться в проведении гуманистических преобразований. Ведь для этого надо будет каждого человека внимательно воспитывать в атмосфере доброты и уважения, любви и добросовестности. А все общественные отношения (экономические, политические, научные, философские, спортивные, религиозные, средства массовой информации и пр.) «пропускать» через фильтр высоконравственных принципов. Вот это и будет реальным процессом спасения человечества через красоту и любовь.

Трудно? Архитрудно! Но, а разве запускать космические корабли легко? А выиграть Отечественную войну было легко? Но так нас, людей, создала природа или бог (кому как нравится выражаться), что положительно решать сложные задачи человек способен только при максимальном напряжении умственных, эмоциональных и физических сил. Вспомним великого Гете – «Лишь только тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой!». И от этих «банальностей», которые проповедуют все добрые сказки и все великие поэты, никуда не уйдешь. Человек устроен так, что законы природы, а особенно общества, он может понять только через «диктатуру совести». Немного перефразируя Экзюпери, можно сказать, что самого главного глазами и приборами не увидишь, зорко одно лишь сердце.

Чего сегодня не хватает?

Глубокого понимания того, что мы социальные, общественные существа, и что о социальной реальности, об ее качестве, каждому необходимо заботиться не менее рьяно, чем о качестве индивидуального бытия. Некоторые понимают, но таких пока очень мало. Познер спросил у Жванецкого, почему он не уехал из России за своей любимой женщиной, тем более что у властей Жванецкий был не в чести. Ответ был, примерно, таким: «Меня связывают нити дружбы, понимания, любви, уважения со многими людьми в России. Эти нити я рвать не хочу. Эти нити мне дороже и крепче, чем те веревки, которые связывали мое творчество».

Недавно утром на Авто-радио прозвучала старая песня, которую часто крутили полвека назад.

 «Я люблю тебя жизнь, что само по себе и не ново».

М. Бернес поет от имени «работяги», простого рабочего, который говорит:

«Я люблю тебя жизнь и хочу, чтобы лучше ты стала».

Рабочий человек хочет улучшить жизнь, а философ – постмодернист, по большому счету, не хочет, он жизнь и свой ум тратит на составление интеллектуально – философских головоломок, на пижонско околофилософское кривлянье. Вот в чем вопрос, вот в чем незадача, сказал бы, наверняка, сегодня Принц Датский.  

 

4. О философии Жана Бодрийара (1929)

 

Когда таланты судишь ты,

Считать их слабости трудов не трать напрасно,

Но, чувствуя, что в них и сильно и прекрасно,

Умей различны их постигнуть высоты.

И.А. Крылов

 

Французского социолога и культуролога, профессора социологии университета Париж - Нантер называют «Гуру постмодерна». В период своего постмодернистского этапа творчества (1980-90-е г.г.) Бодрийар считает, что призрачность, неадекватность Мира в сознании людей на рубеже второго и третьего тысячелетия является следствием отсутствия целостного_восприятия_мироздания.  В результате чего единство мира заменяется фрагментами, многополярностью, существованием фантомов, которые «оторвались» от реальности и даже искажают ее. В сознании людей реальный мир, прежде всего, человеческий вместо адекватно отражаемого превращается в симуляцию, а образы отдельных событий становятся «симулякрами». Единственное, что существует в сознании большинства людей, это симулятивная  «гиперреальность» с эмблемами, моделями и ходами.

Вот что пишет Бодрийар о массах людей в книге «Фантомы современности». Они (массы) могут быть «намагничены» - социальное окружает их, выступая в качестве статического электричества, но большую часть времени они образуют «массу» в прямом значении слова, иначе говоря, всё «электричество» социального и политического они поглощают и нейтрализуют безвозвратно. Всё их пронизывает, всё их «намагничивает», но всё здесь и рассевается, не оставляя никаких следов. Призыв к массам, в сущности, всегда остаётся без ответа. Они  не излучают, а, напротив, поглощают всё излучение Государства, Истории, Культуры, Смысла. Они суть инерция, могущество инерции, власть нейтрального. Их сила является актуальной, она здесь вся целиком, и это сила их молчания.

Такова масса, по мнению Бодрийара, - соединенные пустотой индивидуальные частицы, обрывки социально и распространяемые средствами информации разнонаправленные импульсы: непроницаемая туманность. Черная дыра, куда проваливается социальное. Масса не обладает ни атрибутом, ни предикатом, ни качеством, ни референцией. Именно в этом состоит её определённость, или радикальная неопределённость. Именно по этой причине в массе невозможно также и отчуждение – здесь больше не существует ни один, ни другой.

Масса, лишённая слова, пишет Бодрийар, всегда распростерта перед держателями слова, лишенными истории. Это союз тех, кому нечего сказать, и масс, которые не говорят. Масса есть то, что остаётся, когда социальное забыто окончательно. Что касается невозможности распространить здесь смысл, то лучший пример тому – пример Бога. Массы приняли во внимание только его образ, но никак не Идею. Они никогда не были затронуты ни Идеей Божественного, которая осталась предметом заботы клириков, ни проблемами греха и личного спасения. То, что их привлекло, это феерия мучеников и святых, феерия страшного суда и пляски смерти, это чудеса, это церковные театрализованные представления и церемониал, это имманентность ритуального вопреки трансцендентности Идеи. Они были язычниками, они ими и остались, никак не тревожимые мыслями о Вышей Инстанции и довольствуясь иконами, суевериями и дьяволом. На деле происходит духовное падение массы, а не возвышение в вере.

И дело не в том, говорит  Бодрийар, что массы не смогли выйти к высшему свету религии,- они его проигнорировали. Здесь философ, может быть, и не прав. Для того, чтобы выйти к высшему свету религии, необходимо колоссальное напряжения эмоциональных и умственных сил, необходимо время, которое массы, в основном, тратят на житейские надобности, на приобретение жизненных удобств. Поэтому Царство Божие, по его мнению, для масс всегда уже заранее существовало здесь, на земле – в языческой имманентности икон, в спектаклях, которые устроила из него Церковь. Невероятный отход от сути религиозного. Массы растворили религию в переживании чудес и представлений – это единственный их религиозный опыт.

Такая же участь, по мнению философа, постигла все великие схемы разума. Им довелось обрести себя и следовать своему историческому предназначению только на узких горных тропах социальности, удерживающей смысл (и, прежде всего, смысл социальный), но в массы они внедрялись, по существу, лишь в искаженном виде, ценой крайней деформации. Так обстояло дело и с Разумом историческим, и с  Разумом политическим, и с  Разумом культурным, и с   Разумом революционным ; так обстояло дело и с самим  Разумом социального – самым для нас интересным, поскольку, казалось бы, уж он-то в массах укоренен и, более того, именно он и породил их в процессе своей эволюции.

Являются ли массы «зеркалом социального»? Задается вопросом Бодрийар. И сам же отвечает, что нет, они не отражают социальное. Но они и не отражаются в нем ─ «зеркало» социального разбивается от столкновения с ними. Массы функционируют скорее как гигантская черная дыра, безжалостно отклоняющая, изгибающая и искривляющая все потоки энергии и световые излучения, которые с ней сближаются. Каким бы ни было содержание информации : политическим, педагогическим, культурным, именно она обязана передавать смысл, удерживать массы в поле смысла. Бесконечные морализаторские призывы к информированию: гарантировать массам высокую степень осведомленности, обеспечить им полноценную социализацию, повысить их культурный уровень и т.д.- диктуются исключительно логикой производства здравомыслия. В этих призывах, однако, нет никакого смысла – рациональная коммуникация и массы несовместимы. Массам преподносят смысл, а они жаждут зрелища. Убедить их в необходимости серьезного подхода к содержанию или хотя бы к коду сообщения не удалось никакими усилиями. Массы – это те, кто ослеплен игрой символов и порабощен стереотипами, это те, кто воспринимает всё, что угодно, лишь бы это оказалось зрелищным.

Бодрийар подчеркивает: дело не в том, будто массы кем-то дезориентированы, - дело в их внутренней потребности, экспрессивной и позитивной контрстратегии, которая заключается в работе по поглощению и уничтожению культуры, знания, власти, социального. Сказанное верно также и для уровня индивидов : проводниками смысла нам дано быть не иначе как от случая к случаю – в сущности же мы образуем самую настоящую массу, значительную часть времени находящуюся в состоянии неконтролируемого страха или смутной тревоги, по эту или поту сторону здравомыслия.

Не стоит ли задуматься над тем странным обстоятельством, пишет  Бодрийар, что после многочисленных революций и сто- или даже двухсотлетнего обучения масс политике, несмотря на активность газет, профсоюзов, партий, интеллигенции – всех сил, призванных воспитывать и мобилизовать населения, всё еще (а точно такой же ситуация будет и через десять , и через двадцать лет) только лишь тысяча человек готова к действию, тогда как двадцать миллионов остаются пассивными - и не только пассивными, но и открыто, совершенно откровенно и с легким сердцем, без всяких колебаний ставящими футбольный матч выше человеческой политической драмы.

По мнению философа власть ничем не манипулирует, массы не сбиты с толку и не введены в заблуждение. Власть слишком уж торопится некоторую долю вины за чудовищную обработку масс возложить на футбол, а большую часть ответственности за это дьявольское дело взять на себя. Она ни в коем случае не хочет расставаться с иллюзией своей силы и замечать обстоятельство куда более опасное, чем негативные последствия её, как ей кажется, тотального влияния на населения : безразличия масс относится к их сущности, это их единственная практика, и говорить о какой- либо другой, подлинной, а значит и оплакивать то, что массами якобы утрачено, бессмысленно. Коллективная изворотливость в нежелании разделять те высокие идеалы, к воплощению которых их призывают, - это лежит на поверхности, и, тем не менее, именно это только это делает массы массами.

Массы, говорит  Бодрийар, ориентированы  не на высшие цели. Разумнее всего признать данный факт и согласиться с тем, что любая революционная надежда, любое упования на социальное и на социальные изменения так и остаются надеждой и упованием исключительно по одной причине : массы уходят, самыми непостижимыми способами уклоняются от идеалов. Молчание масс, безмолвие молчаливого большинства – вот единственная подлинная проблема современности, считает философ. Мы живем в это странное время, когда массы не соглашаются носить имя социального и тем самым  отказываются и от смысла, и от свободы.

Как это отражается, выявляется в основных сферах и явлениях общественной жизни ?

Единственным феноменом, пишет  Бодрийар, который близок массе как виновнику потрясений и смерти социального, является терроризм. С одной стороны, масса и терроризм – непримиримые враги, и власть без труда их сталкивает друг с другом. Но с другой – есть и то, в чем они удивительным образом совпадают : отрицает социальное и отказывается от смысла не только масса – это характерно и для терроризма. Терроризм полагает, что он выступает против капитала (мирового империализма и т.п.), но он ошибается – на деле он противодействует социальному, которое и является его настоящим противником. Современный терроризм держит под прицелом социальное в ответ на терроризм социального. И он держит под прицелом именно современное социальное : переплетения сфер, связей, центров и структур, сеть контроля и блокировки – все то, что окружает нас со всех сторон и благодаря чему мы, все мы, оказываемся молчаливым большинством. Терроризм столь же лишен смысла и столь же неопределёнен , как и система, с которой он борется и в которую, по сути дела, включен в качестве средоточия максимальной и одновременно исчезающее  малой имплозии. Терроризм – это не вспышка исторической и политической критики, он по- настоящему имплозивен, и он вызывает оцепенение, ошеломляет, а потому внутренне связан с молчанием и пассивностью масс.

Утверждать, по мнению Бодрийара, что «эпоха молчаливого большинства» «порождает» терроризм – значит допускать ошибку. На самом же деле масса и терроризм, хотя и непонятным для нас образом, но именно сосуществуют. И такого рода их синхронное функционирование, каким бы ни было к нему отношение,- единственное, что по-настоящему знаменует собой конец политического и социально. Единственное, что характеризует этот период неудержимой имплозии всех систем репрезентации.

С утверждением и господством симулятивного сознания, царства семулякров, пишет Бодрийар, размываются, исчезают все сферы  общественной жизни, в том числе – политика. Конец политики, по его мнению, ее собственной энергии наступает с возникновением и распространением марксизма. Начинается эра полной гегемонии социального и экономического, и политическому остается быть лишь зеркалом – отражением социального в областях законодательства, и институциональности  и исполнительной власти. Насколько возрастает господство социального, настолько теряет в самостоятельности политическое.

Если для либеральной мысли характерна своего рода ностальгия по диалектическому равновесию между этими двумя cферами, то мысль социалистическая, революционная решительно настаивает на том, что придет время, когда политическое исчезнет, растворится в полностью прозрачном социальном.

Социальное, говорит  Бодрийар, овладеет политическим. Но теперь, став всеобщим и всепоглощающем, низведя политическое до нулевой степени его существования, то есть проникая во все щели физического и ментального пространства,- сохраняется ли оно еще как таковое ? Нет, это новая его форма свидетельствует о его конце : его энергия обращена против самой себя, его специфика исчезает, его исторической и логической определенности больше не существует. Утверждается нечто, в чем рассеивается не только политическое – его участь постигает и само социальное. У социального больше нет имени. Вперед выступает анонимность.

Симулятивной, пишет Бодрийар, стала и экономика. По поводу сегодняшнего мирового финансового кризиса (тогда еще только предсказываемого) философ  задавался вопросам, - ожидается ли настоящая катастрофа в будущем? Ответ его был таков – нет, реальной катострофы не будет, потому что мы живем под знаком катастрофы виртуальной. В этом случае появляется несоответствие между фиктивной экономикой и экономикой реальной. Именно этот диссонанс и защищает нас от реальной катастрофы производительной экономики.

Хорошо это или плохо? Это то же самое, по мнению Бодрийара, что и несоизмеримость между орбитальной войной и территориальными войнами. Последние продолжаются повсеместно, но ядерная война при этом не разражается. Однако если бы не эта несоизмеримость, ядерный конфликт уже давно бы произошел. Мы живем под бомбами, которые не взрываются, и виртуальными катастрофами, которые не разражаются. Это международный и биржевой и финансовый крах, и ядерное столкновение, и бомба долгов стран третьего мира, и демографическая бомба. Можно, конечно, предсказать, пишет Бодрийар, что в один прекрасный день все это неминуемо взорвется, как предсказывают сейсмическое сползание Калифорнии в Тихий океан в ближайшие 50 лет. Но факты говорят о том, что мы находимся в таком положении, когда взрыва не происходит. Единственная реальность – это безудержный орбитальный оборот капитала, который, если и завершится обвалом, не повлечет за собой существенного нарушения равновесия в реальной экономике  (в отличии от кризиса 1929 года, когда противоречия между двумя экономиками еще не были столь значительными ). Без сомнения, так происходит потому, что сфера спекулятивных оборотных капиталов уже настолько автономна, что сами ее конвульсии не оставляют никаких следов.

Политическая экономия, говорит философ, таким образом, вероятно, подошла к своему концу, но не так, как ожидалось, а разрастаясь до пародий на саму себя. Спекуляция – не прибавочная стоимость, это высшая точка стоимости, не опирающаяся ни на производство, ни на его реальные условия. Это чистая и пустая форма, вымаранная форма стоимости, играющая только на своем поле кругового движения – орбитального вращения. Нарушая свою собственную стабильность самым чудовищным и , в какой-то мере, ироничным образом, политическая экономия закрывает путь всякой альтернативе.

Итак,  Бодрийар, как большой социолог и философ, дает глубокий анализ состояния современного общества. Этот анализ еще раз подтверждает тот факт, что современное человечество живет образом очень далеким от достойного, разумного, истинного, красивого. Большинство людей ориентировано не на истинно человеческие цели и задачи, а на симулятивные. Вместо истинных идей ориентирами жизни стали «симулякры». Это происходит во всех сферах жизни. Возьмем, к примеру, высшее образование. Истинной целью здесь является добротное обучение студентов, а она зачастую подменяется устремленностью к количеству и качеству публикаций статей и книг, выпущенных преподавателями.

Что же делать?  Как быть? Как помочь человечеству обрести достойный образ жизни? Если следовать логике  Бодрийара, то необходимо «оживить» массы. «Непроницаемую туманность, черную дыру, куда проваливается все социальное», необходимо превратить в достойное человеческое сообщество. Каким образом?  Бодрийар пишет, что массы могут быть «намагничены» статическим электричеством Государства, Истории, Культуры, Смысла. Но сегодня сила этих «магнитов» недостаточна. Её хватает лишь для ничтожного количества людей. Значит надо совершенствовать эти «магниты», увеличивать в порядки их мощность. Прежде всего, совершенствовать сущность Государства. Государство пока «заботиться» больше о богатых, или закрывает глаза на их «слабости» (эксплуатацию трудящихся).

Чтобы масса обрела «атрибут, предикат, качество, референтность» необходимо, чтобы большинство ее индивидов получили добротное воспитание, образование, возможность познать себя и окружающий мир. Только в этом случае и  Разум исторический, и Разум политический, и Разум культурный, и Разум научный, и Разум революционный и социальный  «внедряется»  в массы в натуральном, не искаженном виде. Это и будет процесс превращения массы в обобществившееся человечество. Но для этого нужны не «морализаторские призывы к гарантированию массам высокой степени осведомленности, к обеспечению им полноценной социализации, к повышению их культурного уровня», а действительная, серьезная, скрупулезная работа по обеспечению человеческих условий воспитания и образования людей в каждой отдельной семье, в каждом воспитательном и учебном заведении. А в каждом учреждении, на каждом предприятии, в каждой фирме и в каждом заведении работа должна быть устремлена к истинно человеческим целям, а не к «симулякрам».

Другими словами, современное человечество необходимо переориентировать с ложной, симулятивной цели на обогащение и стяжательство любыми средствами и способностями на истинно человеческую цель развития индивидов, коллективов и общества в целом в направлении к ИСТИНЕ, СПРАВЕДЛИВОСТИ, КРАСОТЕ и ЛЮБВИ т.е. на раскрытие действительных, сущностных сил и возможностей индивидов и общества. Это трудно? Да, это действительно трудно. Это, пожалуй, самая трудная задача из тех, которые до сих пор вставали перед человечеством. Но без понимания необходимости ее решения, все попытки решения сегодняшних  глобальных проблем [войны и мира, ядерной и более страшной войны (наука все время развивается), терроризма, экологической, демографической, наркобизнеса, национальных, региональных, религиозных ит.д.] останутся безуспешными.

Для того, что бы лучше уяснить букву и дух постмодернистских философских изысканий предлагаются две «философские» пародии.

5. Мир мышления в духе неосемантиума.

 

Долговременная и многократная критика постмодерна за излишнее красноречие успеха не достигла. У Тургенева Базаров молодому Кирсанову пенял: «Аркадий, не говори красиво!» Однако, как жить красиво, так и говорить красиво – не запретишь. Попытаемся последовать этому естественному желанию.

На одном из собраний Красноярского философского клуба триумфально прошло выступление на тему НЕОСЕМАТИУМА, как яркого воплощения поструктурализма, постмодерна и деконструкции, ибо неосемантиум открывает новые миры мышления, понимания и эстетического наслаждения. Однако, Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, один из ярких персонажей Джонатана Свифта, мог бы возразить: «А был ли мальчик?»

На что можно ответить, только применяя  гексохлорановую логику суперсемантиума вкупе с компендиумом третьей степени, за вычетом мултиметафизики второго порядка. Тогда ответ вместе с вопросом звучит так: «Да, гора родила мышь, но как восхитителен был сам процесс рождения!?» Но оппоненты не успокаиваются, и не безызвестный нам турецковерноподданный  Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей ставит вопрос ребром: «Ну, вы, блин, даете! А что это было?» Вопрос, конечно, интересный, но ответить можно.

Здесь необходимо использовать суперфортрест ─ неосемантиум без компендиума, но на основе мультиметафизики третьего порядка и квадратичной нетрадиционной алгебры Арабского Востока. В этом случае ответ многовариантен. Ну, например:

– Ночью все кошки серы, кроме чёрных;

или

– Все антиципации неантитетичны или маловероятны.

И все же творческая изощренность вопросантов и вопрошантов не иссякает, они стараются поставить в тупик авторов и сторонников псевдореалистической макросемантики и волюнтаристического деконструктивизма. Задается вопрос убойный: «А Света всегда была дурой, или стала ей после того, как выкрасилась в блондинку?» (Одна из шуток ди-джеев Красноярского Авторадио)

Что бы ответить хотя бы близко к истине, необходимо:

а) применить все наиболее эвристические достижения мысли Бодрийара, Деррида, Делеза и, конечно, Фуко;

б) применить программную компьютерную технику восьмого поколения, при помощи которой были повержены чемпионы мира по шахматам – люди.

Быстрее всех справился с вопросом, конечно, экстранеосемантиум, основанный на применении неклассических логик (n + 1)го  порядка, с мебиусом обратного имманентного континуума и голограмм инфракрасного и ультрафиолетового свечения в атмосфере Марса и Венеры, и, только в крайнем случае, в атмосфере Меркурия в том варианте, если не воссияла звезда Иштар. Как видим, неосемантиум и его косомобильные модификации, способны разрешить почти любые проблемы.

Тот, кто внимательно прочитал выше изложенные инфернальные умозаключения, конечно понял, что все поставленные проблемы и вопросы можно разрешить с помощью знаний прошлого. Например, розенкрейцеры, они же тамплиеры, они же масоны раненного периода подобные проблемы в средние века решали с помощью алгебры Аверроэса и Авиценны, а также тех секретных и сакральных знаний, которые позднее в зашифрованном виде представлены Великим Лонардо, с использованием некоторых идей Пьера Абеляра.

В XVII – XVIII веках подобные решения могли быть получены с помощью дифференциального и интегрального исчислений Ньютона – Лапласа – Лейбница в том конфиденциальном виде, который никому не известен. XIXXX века подарили нам экстракруто эвристические возможности решения подобных интеллектуальных задач нестандартного вида с помощью малосходящихся рядов Фурье, элегантного принципа Коши, матричного исчисления различных порядков (как математического, так и эстетического), даже без применения анализа с помощью роторов и дивергенций.

Но зачем же тревожить методы и идеи корифеев логики, математики, эвристики и герменевтики прошлых веков. Они и так в снятом виде присутствуют в теперешней интеллектуальной культуре. Поэтому предпочтения и аплодисменты только неосемантиуму, его различным модификациям, позициям и суперпозициям, интерференциям и вариантам.

 

6. Время реальное, виртуальное, категориальное,
а также по ржавому будильнику

 

Работа выполнена в духе континуального декаданса, постмодерна, квазиавангардизма, смешанных деконструкций и актуального феминизма.

Философские изыскания, как самый общий предмет наших разговоров, дискуссий и споров, предполагают преемственность. Поэтому необходимо вспомнить, что сверхэвристические возможности неосемантиума в его самых современных модификациях позволили выявить наиболее вероятное решение вопроса об изменении умственных способностей Светы. Буквально проблема звучала так: «Была ли Света дурой всегда, или стала ей после того, как выкрасилась в блондинку?»

Для получения полного, конкретного и исчерпывающего ответа предлагается подойти к решению проблемы с помощью приобретений этого года, а именно, применить как ортодоксальную, так и сугубо пиетическую креативность, супергеннотрестовые инновации и, конечно же, шести – степенные гексохлорановые нанотехнологии. Необходимо помнить попутно, что это не шутки. Так ориентирует нас высшее руководство страны.

С другой стороны, было бы нечестно и было бы неуважением и пренебрежением с нашей стороны к создателю неосемантиума, если бы мы не применили, так тщательно разработанный им и отлично показавший себя на практике, метод в его современном экстрафоросенсорном варианте.

Возможны, конечно, возражения: «А при чем тут Света, ее умственные, и еще может быть какие – нибудь привлекательные и не очень, особенности, когда темой обсуждения является - время». Ответ, думается, может быть очень простым и убедительным. Если почти общепризнано, что время есть деньги, то почему время не может быть Светой. Возражения, бессомненно, и тут возможны, приблизительно такого порядка:

- Вот вы, философы, ратуете  здесь у нас за гуманизм, за человеколюбие, за высшие ценности, а сами, можно сказать бессовестно, Свету отождествляется с деньгами, которые, по признанию многих, даже не пахнут.

Ну, уж здесь – то ответ напрашивается сам собой. Дело в том, что в наши размышления, возможно, вкралась ошибка (может быть вирусом каким занесло). И все же, так как истина всегда конкретна, то имелось в виду вот что. Если есть Света, то даже независимо от того, покрасилась она в блондинку или нет,  с ней кто-то проводит время, а, стало быть, для того, для него, Света и время и деньги.

Успокоившись на том, что наши размышления не отклонились от выбранной темы, посмотрим, как применение неосемантиума помогло решению проблемы. Так как сам метод достаточно сложен, то пришлось обратиться за помощью к философствующим математикам, в недавнем прошлом бывшим студентам КГУ. Применив восьмой вариант супернеосемантиума обратной мёбиусной последовательности (там, кстати или не кстати, пришлось использовать матричные инварианты, искривленную андронными квазиизлучениями поверхность вывернутого тетраэдра в однородном поле ( n – 3 )го порядка, и, почему – то, они подстраховались старой связкой уравнений Коши – Лагранжа), они получили долгожданный ответ! Работа, надо сказать, была очень трудной, хлопотной и даже изнурительной, но исследователей подгоняла, радовала и согревала одна, но пламенная страсть, – решить задачу к Новогоднему философскому клубу.

Исследователи и мыслители добились таки своего. Был получен однозначный ответ:

- Была!

Но радости и поздравлений исследователям и мыслителям такой ответ, увы, не принес. И вот почему! Да, теперь на практике доказано, что «Кросби – неосемантиум – 19,5α бис имени В.Ю.К.» отлично работает и по своим эвристическим возможностям соответствует самым высоким мировым стандартам, а, скорее всего, даже превосходит их. Математики в один голос жужжат: - «Вашему товарищу Нобель светит, однако!». Ну, это уже заботы автора метода.

А проблема – то обострилась. Как об этом сказать Свете? Во – первых, Света уже перекрасила волосы в другой цвет. Она на 4 и 5  закончила второй курс университета, а на третьем курсе учится на одни пятерки. Но главное – то, - мама Светы. Она случайно узнала о результате неосемантического анализа, проведенного в клубе. И буквально разнервничалась. Мама Светы говорит: - «Я знаю Михаила Палыча Шубского (председатель и бессменный ведущий Красноярского философского клуба) только с хорошей стороны. Это интеллигентный, справедливый, умный, а главное, красивый и добрый человек. И, в руководимом им философском клубе, не может проводиться таких гадких исследований!».

Что делать?

Единственное утешение – это то, что классики нас не подводят: «От ума только одно горе!».

Отдав должные прошлому, и, таким образом, подтвердив свою крито – прото – интеллектуальную выносливость (чего даже не находил в себе Марко Аурелио, тем не менее заслуживший безвременную любовь и уважение своих итальянских сограждан), переходим к суперархиактуальной проблеме сегодняшнего дня, а именно:

- Какие тектологические, гомогенно - гносеологические и туманно - аксиологические  изменения претерпевает время, если оно отсчитывается по ржавому будильнику?

Для решения этой задачи можно применить методологию и методику одного из креативно – инновационных, однако пока без нанотехнологических  усовершенствований; деконструкционноаналоговых приемов нахождения псевдо и квази иститы, а именно круторедукционного феминизма. Однако, чтобы применить одну из 563х известных разновидностей феминизма, необходимо, чтобы предмет был женщиной, или хотя бы женского рода.

Но ни время, ни будильник таковыми не являются. Не является этот факт, конечно, и серьезным затруднением для современной науки, если сегодня реальные мужчины и женщины могут превращаться друг в друга. Путем не сложных аналоговоалгебраических и контурно – модульных преобразований в жидком аргонокислороде с кратко кратным дисплейно – дискретным добавлением аномальной щелочи [семейства Агрениум (ОН)пяжды] удалось ржавый будильник сначала рекультивировать, а потом и превратить в женскую фракцию. Т.е. языково – морфологически – грамматически он воспринимается как слово и предмет мужского рода, а фактически, сущностно, генторнопрактически он, вернее она (будильник) стал (стала) женского рода.

Теперь на полном научном основании и с полной моральной уверенностью мы можем воспользоваться эвристическим потенциалом садофеминизма с мазохистским отягощением третьей степени.

Внимательно изучив труды Фрейда, Ницше, Маркиза де Сада, а также Кьеркегора с замечаниями Канта, поэзию Сапфо с коментариями Клеопатры Египетской, интимно – секретные записки Дона Хуана испанского, Казановы французского, Ловеласа аглицкого, а также особенности женского и дамского поведения и мироощущения, зафиксированные в Кама – Сутре, Рамаяне, Махабхарате и еще в 83х упанишадах, обогатив свою память сказаниями «Тысячи и одной ночи», можно приступить к современным исследованиям.

Началось исследование с изучения произведений Симоны де Бовуар, и, изучив первую волну феминизма, ею обобщенную, а потом вторую и последующий постфеминизм, был выбран для дальнейших изысканий наиболее эвристический, на наш взгляд, понятийный аппарат, а именно:

- поведение маргинального субъекта в холодной воде без акваланга;

- пытки и казни на сексуальной почве без подогрева мебели;         

- поднадзорность и женский дискурс;

- практика телесная и дискуре признания;

- гендер, гиперсексуальность и фобии;

- лесбийская практика и теории ароматов в гиперактивности;

- лесбийская субъективность и феминистская литература;

- женское чтение и феминистские тексты;

- текстуальная культура и бартовская методология и технология.

И все–таки, несмотря на скептическое отношение ко всякому постмодерну, удалось получить интересные результаты, а именно: оказалось, что время, отсчитываемое ржавым будильником (в преобразованном виде – будильницей) в среде инертных газов, а, главное, вынесенным или вынесенной за границы нашей Галактики, но не далее Туманности Андромеды, приобретает следующие свойства:

а) оно течет не вперед и не назад, и даже не вкось и вкривь, а только в сторону;

б) время, абстрагируясь от пространства, приобретает не одно, а четко

измерений, где n может быть только мнимым числом;

в) время приобретает запах, несмотря на то, что, в земных условиях, будучи отождествленным с деньгами, оно не пахнет;

и, наконец,

г) время (измеряемое ржавой будильницей в указанных выше условиях) звучит мелодиями Моцарта, Вивальди и Сен-Санса, хотя достоверно известно, что эти люди так далеко никогда не ездили и не летали.

Остальные результаты исследований не могут быть опубликованы в виду их философско – математической сложности и непонятности (не расшифрованности).

И в заключение.

- Задачу о времени философам клуба помогали решать студенты второго курса ФИПУ Сибирского федерального университета.

- При решении задачи были использованы суперкомпьютеры последнего поколения, специально выписанные руководством СФУ из самой продвинутой силиконовой долины.

- Весь коллектив, занятый в этом исследовании, гарантирует добросовестность и личную убежденность в правильности полученного решения, хотя, конечно, на истину в последней инстанции не претендует.

Ибо, исследования, проведенные другими специалистами и с применением других методов (ну, например, сейчас входит в моду метод светящихся деконструкций в жестких лучах Большого андронного калайдера) могут привести к другим результатам.

 

Выводы

1.                     Философия Ж. Деррида, несмотря на энциклопедическую ученость философа и приобретенного им уникального по сложности стиля выражения, к сожалению, выражает импотенцию философского знания, а также пижонство и рафинированную вычурность философских построений.

2.                     Философия Ж. Делеза и Ф. Гваттари, особенно в «Анти – Эдипе», имеет отчётливо гуманистическую (антифашистскую) направленность. Однако, она подтверждает общую характеристику постмодернистов, как вечных детей, достаточно образованных и талантливых, но инфантильных, капризных, избалованных, непостоянных.

3.                     Философия Ж. Бодрийара, пожалуй, наиболее социально критична на фоне всего постмодерна. Он пишет из всех постомодернистов наиболее ясным и отчетливым языком. В то время как большинство постомодернистов, можно сказать, просто «забавляются» ненормальностью, смехотворностью современных общественных отношений, и даже, может быть не замечая этого, идут у них на поводу, философия Бодрийара, констатируя, порой с научной точностью и убедительностью, асоциальность современных общественных ценностей, заставляет задуматься о том, как изменить это ненормальное положение вещей.

4.                     В целом постмодерн в философии являет собой:

- декадентство крупных его представителей, сторонников и последователей;

- женственную, местами красиво – приятную, надуманную околофилософию большинства рядовых представителей и почитателей.

 

Библиографический список

 

1.     Делез, Ж., Гваттари,Ф. Анти-Эдип: капитализм и шизофрения / Ж. Делез, Ф. Гваттари. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007.

2.     Деррида, Ж. Диссиминация / Ж. Деррида. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007.

3.     Деррида, Ж. Письмо и различие / Ж. Деррида. – М.: Академический проект, 2007.

4.     Платон. Соб. соч. в 4 т. Т. 2. – М.: Мысль, 1993.

5.     Словарь философских терминов; под ред. В.Г. Кузнецова. – М.: ИНФРА, 2005.

6.     Ясперс, К., Бодрийар, Ж. Призрак толпы / К. Ясперс, Ж. Бодрийар. – М.: Алгоритм, 2007.

 

 

СОЦИАЛ-ГУМАНИЗМ ─ ЖЕЛАННОЕ
И НЕОБХОДИМОЕ БУДУЩЕЕ

ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

А.Н. Арлычев

 

1. Человечество на пороге преодоления отчуждения

 

Для преодоления отчужденного существования  нынешнему человечеству требуется сделать совсем немногое: необходимо, чтобы люди отказались от страсти к стяжательству и переключились на другую страсть – на страсть к творчеству, поскольку только оно способно доставлять человеку неподдельное духовное удовлетворение, доставлять ему истинную радость, сопровождаемую интеллектуальным и чувственным  наслаждением. Но, поскольку здесь речь идет о духовном существовании не одиночных личностей, такие личности были во все эпохи, есть они и сейчас, а о существовании всего человечества, то и решить эту проблему будет весьма не просто.

Прежде всего, требуется, чтобы в обществе установился такой социально-экономический уклад, ценностная ориентация которого была бы направлена на формирование и реализацию духовных потребностей каждой отдельной личности. Капитализм же нацеливает человечество на стяжательство. Почему не может быть общества, которое бы  нацеливало на духовные ценности?

По нашему глубокому убеждению такое общество вполне возможно и что именно нынешнее время является его кануном. Те разрушительные процессы, которые происходят в современном обществе,  свидетельствуют не столько о пресловутом конце света, сколько о том, что человечество исчерпало те прежние устои своего существования, которые господствовали в нем на протяжении нескольких тысячелетий и оно, стало быть,  находится на пороге каких-то пока неведомых и невиданных никогда ранее кардинальных перемен.

Для того чтобы понять этот переход, необходимо теоретически его исследовать и в этом должна состоять одна из  главных задач  ученых общественных наук: социологии, экономики, политологии и культурологии. Что касается философии, то ее задача должна заключаться в том, чтобы определить сущностные аспекты всего этого перехода и обозначить в общем виде основные штрихи будущего общества.

 

2. Отличительные черты будущего общества

 

При определении сущностных аспектов будущего общества, как нам представляется, надо попытаться ответить на  главный вопрос: какое общество должно придти не просто на смену капитализму, а на смену всем ранее существовавшим общественным системам?

Это примерно тот же вопрос, который обычно возникает при решении проблемы возникновения человека. Суть, скажем, этой проблемы состоит  не столько в том, как один биологический вид животных (допустим, обезьяна)  смог преобразоваться в другой биологический вид, Homo sapiens – эта проблема важная, но она носит частный характер, –  сколько в том, что собой представлял переход от биологического  уровня организации материи к принципиально новому, социальному уровню?

Похожая  проблема возникает и в случае перехода человечества в новое общество на данном историческом этапе. Здесь также речь идет не просто о том, как один  общественный строй (а именно капитализм) сменяется каким-то другим общественным строем (хотя это тоже важно), а о переходе всей прежней цивилизации в какое-то принципиально новое, ни с чем несравнимое в прошлом  состояние.

С позиции научного подхода эту проблему впервые исследовали в XIX в. основоположники так называемой теории научного коммунизма К.Маркс и Ф.Энгельс. Однако с самого начала необходимо отметить, что ни у Маркса, ни у Энгельса нет  специально разработанной сколько-нибудь целостной теории будущего общества, в их работах  лишь обозначены отдельные его сущностные черты и характерные признаки. Но это такие черты и такие признаки, по которым нетрудно увидеть, что они понимали под будущим обществом, а многие высказанные ими теоретические положения об его устройстве не утратили своей актуальности и поныне.

Под будущим обществом они понимали коммунизм (от латинского слова communis – общий), акцентируя  в первую очередь на экономику, предполагая, что оно будет основано на общественной собственности   средств производства. И что именно при таком экономическом укладе исчезнет отчужденность труда, который преобразуется в свободную сознательную деятельность человека и превратиться для него в первую жизненную необходимость.

В политическом аспекте они утверждали, что в этом обществе должно исчезнуть государство и управление в нем должно носить характер общественного самоуправления. Нам представляется, что в соотношении этих двух тезисов заключено внутреннее противоречие, а именно статус общественной собственности исключает самоуправление, а самоуправление в свою очередь никак не согласуется с общественной собственностью.

 Если мы говорим, что в этом обществе наличествует общественная собственность, то она, как и любая другая собственность, предполагает три вида отношений людей к вещам (в данном случае к средствам производства): отношение владения, распоряжения и пользования. Возьмем первое отношение – отношение владения. В условиях частной собственности вещью владеет частник, при коллективной – коллектив,  в условиях же общественной  собственности ею должны владеть все члены общества, а если учесть, что  при коммунизме не будет государства, тогда владельцем средств производства окажется человечество в целом.

Спрашивается, возможен такой тип владения собственностью или нет? По всей видимости, нет, ибо в этом случае она оказывается, попросту говоря,   ничейной. А если она окажется ничейной, то надо ли говорить, вообще, о собственности в будущем обществе. Правда, остаются еще два отношения: отношение распоряжения и пользования, но тогда возникает вопрос, можно ли их реализовать применительно к ничейной собственности? Наверное, можно, но в  таком случае должен функционировать, так сказать, общечеловеческий институт управления, а распорядительную функцию  исполнять ни кто иной, как то самое «пресловутое» государство, только в данном случае оно должно охватить все человечество.

 А по определению в будущем обществе никакого государства не должно быть,  оно должно существовать в форме всеобщего самоуправления, которое в принципе исключает государство, а заодно и присутствие в  обществе всякой собственности. Что касается общественной собственности, то она, как нам представляется, является всего лишь метафорой, ибо у собственности должны быть обязательно владелец и распорядитель, а ими могут быть либо частник, либо, коллектив (например, первобытная община), либо ничейной собственностью должно распоряжаться государство. Из трех отношений собственности остается только одно – отношение пользования, однако без двух первых отношений оно теряет всякий смысл собственности, животные, например, вне отношения собственности совершенно спокойно пользуются всеми возможными благами природы.

Классическим примером общества, основанного на ничейной собственности, но которой распоряжалось государство, может служить недавно исчезнувшее из России так называемое  советское социалистическое общество. Никаким советским, а тем более,  социалистическим или  коммунистическим, как об этом уже выше говорилось, оно не было. Оно было обществом чиновничьей диктатуры, поскольку действительными распорядителями, причем не только собственностью, но, что гораздо важнее, судьбами людей были, да пока, к сожалению, в основном остаются и в сегодняшней России чиновники.

Этот исторический опыт нашей страны, а затем и других бывших стран якобы социалистической ориентации как нельзя лучше показал на практике, что на основе как будто бы общественной собственности, которой в принципе не может быть, ни о каком счастливом будущем человечества мечтать не приходиться и потому от этой ошибочной идеи, допущенной, к сожалению,  выдающимися мыслителями, учеными и великими гуманистами К. Марксом и Ф. Энгельсом, необходимо отказаться.

Из двух допущений: общественной собственности и самоуправления – за будущим обществом можно признать только второе – самоуправление. По всей вероятности, это  общество не должно нуждаться ни в каких надстроечных структурах управления, а тем более в такой машине, каковой является государство. Это  общество, в котором должна быть исключена всякая зависимость человека от вещей, а заодно и, обусловленная отношением к ним, зависимость одного человека от другого, эта должна быть ассоциация свободных людей, в которой, по выражению Маркса,  свободное развитие каждого будет условием свободного развития всех.

 Что касается его экономического уклада, то он должен полностью исключать всякое отношение собственности, это должно быть общество без собственности и всего того, что с нею связано. Жизнь человека в будущем обществе в определенном отношении будет напоминать жизнь того полусознательного дикаря периода первоначального развития человечества, для которого смыслом жизни была сама жизнь, хотя она в то время во многом была непривлекательной для человека.

Точно так же, как для человека периода дикости, вся окружающая его природа служила лишь средством для жизни, а смысл самой жизни заключался в его жизнедеятельности, человек будущего будет видеть свое главное предназначение в том, чтобы просто жить, а все богатства материальных условий использовать лишь как необходимое жизненное средство. Но на этом  сходство их жизней заканчивается, во всем остальном жизнь будущего человека не просто будет различной, а диаметрально противоположной жизни дикаря. Дикарь во многом жил жизнью животного, которая сводилась в основном к тому, чтобы добывать  необходимые блага для обеспечения своего физического существования. Жизнь же человека будущего будет заключаться главным образом в том, чтобы удовлетворять свои духовные потребности в творческой деятельности, которая, кроме всего прочего, будет включать совместное духовное общение людей, основанное на любви и дружбе.

 Безусловно, в этом обществе будут возникать какие-то свои проблемы, связанные с производством, с отношением между людьми и т.д. и каким-то несложным способом они будут разрешаться, но их проблемы, по всей видимости, ни в какое сравнение не будут идти с теми чудовищными проблемами, с которыми человечество сталкивалось и продолжает сталкиваться поныне.

 

3. Производственно-техническая база будущего  общества

 

В обществе, в котором будет отсутствовать институт собственности, фактически исчезнут экономические отношения. Свободная ассоциация людей этого общества будет опираться не на экономику, а на имеющуюся в ее распоряжении производственно-техническую базу. Поэтому теоретическая проблема в этом случае состоит не в том, чтобы определять уровень его экономического развития, а в том, на какой производственно-технической базе оно может функционировать.

 Эта база в жизни человека будущего общества должна играть ту же роль, какую для дикаря играла естественная природа. Но только с той существенной разницей, что если природа доставляла человеку лишь незначительные крохи, способные хоть как-то поддержать его физическое существование, то производственно-техническая база будущего общества призвана удовлетворять для обеспечения его духовной жизни необходимый комплекс материальных потребностей. Такое общество может существовать только при том условии, если производство достигнет  уровня развития, при котором участие человека в нем будет ограничиваться только одной функцией – функцией контроля над ним, а все остальные функции – техническая, энергетическая, управленческая и даже частично контрольная – будут полностью автоматизированы.

Автоматизированное производство, находящееся под контролем человека, будет, стало быть, играть для него роль своеобразной кладовой, необходимой для удовлетворения  его материальных потребностей.

Живя в условиях автоматизированного производства, человек будущего, наконец, полностью осознает всю бессмысленность и никчемность той жизни, суть которой заключается в безудержной погоне за вещами, ибо эти вещи для него приобретут такую же значимость, какую для современного человека имеет, например, воздух: для жизни они будут необходимы, но посвящать свою жизнь только для того, чтобы ими владеть, было бы величайшей глупостью.

Непосредственно контролем  материального производства будет заниматься какая-то небольшая часть общества, что ни в коей мере не означает, что подавляющее большинство человечества окажется  бездельниками и в итоге превратится в беспомощных  деградантов.

 Известно, что такую безрадостную картину будущего общества в свое время нарисовал Н.Винер, который исходил именно из допущения всеобщей автоматизации общественного производства. Но Винер в своей оценке этого общества допустил один весьма серьезный просчет: он «населил» будущее общество людьми с ценностными установками нынешнего обывателя-потребителя, для которого весь смысл жизни заключается в погоне за вещами. Для человека с такой ценностной ориентацией жизнь действительно перестает быть жизнью, как только она этими вещами полностью насытится; при создавшейся ситуации жизнь для него потеряет всякий смысл, а физическое существование приведет  его к полнейшей деградации.

Одна из главных задач человека будущего общества будет состоять в том, чтобы поддерживать автоматизированное производство, так сказать, в рабочем состоянии и по мере необходимости его совершенствовать. Потребуется много сил и труда, чтобы овладеть уровнем научно-технического прогресса, быть компетентным в вопросах производства, ибо каким бы автоматизированным оно ни стало, само по себе без человека функционировать не сможет; человек и в том производстве будет от начала до конца ответственным за его процесс. А это значит, что он, находясь в тех условиях, должен основательно овладеть соответствующими знаниями, навыками, развивать свои творческие способности и т.д. Но, ставя перед собой такую задачу, он вынужден будет получать необходимое для того времени образование, причем не только естественнонаучное и техническое, но и гуманитарное, а это в свою очередь выработает в нем жизненную потребность к труду.

Перед будущим обществом, базирующимся на автоматизированном производстве, еще в большей степени, чем в настоящее время станет проблема взаимоотношения человека и природы и это будет в основном связано с тем, что масштабы общественного производства неизмеримо возрастут по сравнению с нынешними масштабами. Для своего решения эта проблема также потребует от человека огромных интеллектуальных, эмоциональных и физических усилий и, конечно же, в этих условиях ему не придется особенно восседать на лаврах, обстоятельства заставят и здесь основательно трудиться. Кроме того, природные катаклизмы, которые сопровождают человечество  на протяжении всей его истории, никуда не исчезнут и в том будущем обществе. Похоже на то, что только в том обществе они будут решаться по-настоящему, но это тоже потребует от человека огромных трудовых усилий.

Но самое главное, что не было замечено  Винером при его оценке будущего общества, так это то, что  ценностная ориентация этого общества будет принципиально иной по сравнению с тем, какой она была на протяжении всего прошлого периода человеческой цивилизации. Как уже было сказано выше, оно нацеливает человека на реализацию его духовных потребностей. А это означает, что общественный статус человека будет оцениваться не по классовой или социальной принадлежности и не потому, какое место он занимает в служебной или должностной иерархии,  а также не  потому, какими материальными ценностями он располагает и даже не потому, каково его участие в трудовой деятельности, а прежде всего потому, как он реализует свои духовные качества.

В этом обществе в первую очередь будут цениться способности, талант, ум, душевная теплота и человеческое обаяние, незаурядность натуры и т.д., одним словом, все то, что, так или иначе, характеризует истинную природу человека. Но эти качества могут себя обнаружить только в деятельном процессе и потому, вне всякого сомнения, в  обществе должна царить атмосфера активного духовного творчества. При этом каждый человек будет стремиться  максимально себя реализовать и это неизбежно должно привести к здоровому соревнованию между индивидуумами за первое место в том или ином конкретном виде деятельности. Этот, так сказать, спортивный интерес сыграет решающую роль в стремлении человека к совершенству, к проявлению исключительно активной жизнедеятельности и уж, конечно, его образ жизни ничего общего не будет иметь с тем портретом будущего человека, который был обрисован Винером.

4. О двух этапах перехода к будущему обществу

 

Современное общество, насквозь пропитанное стяжательством,  настолько удалено от духовности, что говорить о его прямом переходе к обществу, в котором определяющую роль  играло бы духовное начало, не имеет на то никакого реального основания. Да и производственно-технический уровень нынешнего общества еще не настолько высок, чтобы можно было в настоящее время ставить вопрос о его практическом переходе к этому обществу. Поэтому прежде чем у  человечества возникнет реальная возможность такого перехода,  оно должно пережить еще одну историческую эпоху в своем развитии, но  ее    уже можно обозначить, как промежуточную ступень на стыке двух противоположных состояний   цивилизации. Таким образом,  этот переход предполагает два этапа: на первом этапе должен произойти переход от общества, основанного на капиталистических началах, к обществу, соответствующему промежуточной ступени в развитии мировой цивилизации;  второй этап предполагает переход непосредственно в новое состояние цивилизации.  Первоочередная теоретическая задача, стало быть, заключается в том, чтобы всесторонне исследовать проблему первого этапа перехода к будущему обществу.

Основоположники теории научного коммунизма К. Маркс и Ф. Энгельс можно сказать первыми решали подобную проблему, но решали они ее с позиции представления об обществе как  общественно-экономической формации. Ее решение сводится к пониманию перехода от формации капиталистической к коммунистической формации. Под формацией  понимается исторически сложившаяся общественная система, основу которой составляет экономический базис, а над ним, по их выражению, возвышается политическая и идеологическая надстройка. Экономический базис представляет собой систему производственных отношений, из которых  отношение людей к собственности образует ядро, и которые складываются объективно в соответствии с уровнем развития производительных сил общественного производства.

Суть любой формации сводится, таким образом, к ее ядру: к типу и виду отношения людей к собственности. Выделяется два типа формаций: частнособственнические и общественные или коммунистические формации, из которых первые в истории человечества проявлялись в трех видах – рабовладельческий, феодальный и капиталистический, – а коммунистическая формация существовала  в первобытном обществе, основанная на общинной собственности, второй же вид человечество ожидает в будущем обществе и он будет основан на всеобщей собственности.  Капитализм – это последний вид частнособственнического типа формаций, переходящий непосредственно  в формацию коммунистического типа. Но сам этот переход предполагает два этапа: на первом этапе должен произойти переход от капитализма, по выражения Маркса, к первой фазе коммунистической формации, которую в настоящее время называют социализмом, а на втором этапе произойдет переход от социализма ко второй фазе или собственно к коммунизму. Так в соответствии с теорией научного коммунизма вырисовывается общая картина перехода человечества в общество будущего.

Нам представляется, что в формационном подходе содержится ряд весьма важных и плодотворных моментов, но в целом он во многом искусственен. Согласно этому подходу, определяющим фактором развития общества рассматривается так называемый закон соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил, о котором Маркс пишет в Предисловии к «Капиталу». В соответствии с этим законом, формация существует до тех пор, пока сложившиеся в ней производственные отношения способствуют успешному развитию производительных сил общества. Но как только наличествующие производственные отношения начинают тормозить развитие производительных сил, то это рано или поздно приводит к необходимости их замены другими более прогрессивными производственными отношениями и тогда наступает эпоха социальной революции. Развитие производительных сил общества рассматривается, таким образом, как главный критерий общественного прогресса.

Но отвечает ли это действительному историческому процессу?

 Скажем, общественное производство целых трех формаций – первобытнообщинный строй, рабовладельческая и феодальная формации – базировалось на одном и том же качественном уровне развития техники, а именно на уровне простого орудия труда и их системы. И только в XVIII веке совершается промышленная революция, когда происходит переход от простых орудий труда к машинной технике, причем этот процесс начался в Англии, где уже до этого независимо от развития техники произошла социальная революция,  при которой феодализм сменился капитализмом. Эти исторические факты красноречиво свидетельствуют о том,  что экономические отношения напрямую не зависят от уровня развития  в данном случае техники, которая,  согласно Марксу, является ведущей стороной производительных сил. В таком случае мало вероятного, что в обществе функционирует закон соответствия производственных отношений производительным силам, и что, как будто бы, последние всегда являются определяющим критерием социального развития.

Между тем, выдвинутая К. Марксом идея о том, что переход ко второй фазе коммунистической формации возможен только на основе всеобщей автоматизации общественного производства и что, таким образом, технический прогресс предшествующих эпох фактически подготавливает необходимую базу для перехода к будущему обществу, имеет принципиальное значение для понимания сущности общественного развития. Автоматизированная техника, кроме всего прочего, решает ту проблему, что она берет на себя трудоемкий физический и, кроме того, рутинный труд, который имеет место, как в  физическом, так и в умственном труде. До тех пор, пока человек будет продолжать непосредственно сам заниматься названными видами труда,  ни о каком всеобщем одухотворении общественной жизни не может быть и речи. Эта идея  диаметрально противоположна взглядам тех философов, в частности М.Хайдеггера,  которые без  должного на то основания смотрят на  технику как на главный негативный фактор в проявлении человеческой сущности.  

Нет также полной ясности и в трактовке самого  понятия «общественно-экономическая формация». Если под ним понимается отношение базиса и надстройки, то надо ли считать первобытнообщинный строй формацией, когда совершенно очевидно, что в том обществе никакой надстройки не было. Да и   хозяйственный уклад с большой натяжкой можно отнести к понятию экономического базиса, ибо в таком случае внутри общины должны были бы существовать экономические отношения, которых, фактически не было. А если они и были в первобытном обществе, то только в сфере обмена либо средствами, либо продуктами труда между общинами или племенами. Понятие общественно-экономической формации можно применять  к общественным системам эпохи цивилизации и то не к любой, а только к той, в которой    базис и надстройка являются ее необходимыми элементами. К таким системам со всей определенностью можно отнести три формации: рабовладельческая, феодальная и капиталистическая, – поскольку именно в них вся общественная жизнь, включая духовную сферу, обусловливается взаимоотношением базиса как системой экономических связей и политической и идеологической надстройкой. Констатация этого факта применительно к названным общественным системам можно рассматривать как выдающееся достижение марксистской мысли.

Что касается понятия коммунистической формации применительно к будущему обществу, то в его трактовке просматривается полная сумятица и неразбериха. В целом под коммунистической формацией понимается общество, базирующееся на общественной собственности, при этом утверждается, что это относится и к ее первой фазе, к социализму, и ко второй фазе, собственно к коммунизму. Сразу же возникает вопрос, чем общественная собственность первой фазы отличается от общественной собственности  второй фазы? Это тот вопрос, который явился камнем преткновения для всей теории научного коммунизма и который  не разрешен до сих пор и никогда не будет разрешен, ибо сама его постановка неверна. Она неверна, прежде всего, потому, как об этом уже говорилось, что ни о какой общественной собственности, вообще, речи быть не может, что подобного рода собственность, это всего лишь метафора. Говорить здесь надо  не о природе общественной собственности, а  о том,  институт собственности как таковой является вечной принадлежностью общественной жизни или он носит исторически приходящий характер?

По нашему твердому убеждению,  собственность исторически временна: ее не было на заре существования человечества и, по всей видимости, она исчезнет в будущем обществе, основанном на подлинно человеческих началах. Между тем на первом, переходном, этапе существования будущего общества она, безусловно, сохранится, а вместе с ней сохранится не все, но многое из  того, что с ней связано, например, имущественное неравенство,  надстроечные структуры и даже отчужденное существование человека. Главная же проблема в связи с этим состоит в том, чтобы ответить на вопрос, каков будет характер отношения людей к собственности в этом переходном обществе, т.е., выражаясь языком марксизма, что собой будет представлять система производственных отношений в этом обществе? 

Осмысливая коммунистическую формацию, Маркс попытался различить ее две фазы и с этой целью он сформулировал для каждой из них свой особенный принцип распределения материальных благ среди членов общества. В обеих фазах критерием распределения  выступает способность человека трудиться, но только в первой фазе распределение будет происходить по принципу: от каждого по способностям, каждому по труду, а во второй фазе  по принципу: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Если поближе присмотреться к этим принципам, то создается впечатление, что историческое предназначение коммунистической формации заключается просто в том, чтобы  обеспечивать людей всеми необходимыми материальными благами. При этом первая фаза в полной мере  осуществить такое не сможет,  и потому в ней необходим критерий справедливого распределения, в качестве какового выступает вклад каждого человека в трудовой процесс,  во второй же фазе  распределение как таковое исчезнет, ибо возможности удовлетворять материальные потребности будут неограниченными.

Нам представляется, что это весьма упрощенное и во многом наивное представление о будущем обществе. Конечно, материальные ценности нельзя сбрасывать со счетов, но если предназначение будущего общества будет сводиться только к этому, то в  таком случае можно  полностью согласиться с Н.Винером, что люди, которые будут  в нем жить, рано или поздно превратятся в деградантов.  Главная его роль должна, видимо, заключаться не в обеспечении материальных условий жизни человека, а в том, как об этом уже говорилось выше, чтобы весь его жизненный уклад, все его устремления были бы направлены на формирование и реализацию  духовных потребностей всех без исключения членов общества. Чтобы для каждого человека, живущего в этом обществе, не сам по себе труд, как считал Маркс, а духовное начало, воплощенное в деятельном процессе, стало бы для него  первой жизненной необходимостью, и он воспринимал бы это не как некое дополнение к жизни, а как главный и определяющий ее стержень.

Конечно, названные характеристики  имеют прямое отношение к уже сформировавшемуся  обществу будущего, и было бы заблуждением и прожектерством считать, что все это произойдет на первой его ступени. Чтобы как-то ответить на вопрос,  каким будет  общество на этой ступени, требуется основательное исследование всего комплекса общественных наук, включая философию. Мы ниже попытаемся лишь в общем виде обозначить некоторые его существенные признаки. Но прежде необходимо определиться с названием этого общества и, мы считаем вполне допустимым,   сохранить за ним широко употребляемый в литературе термин «социализм». Однако с той оговоркой, что в этот термин мы будем вкладывать содержание во многом отличное от того понимания социализма, с которым обычно связывают недавнее прошлое нашей страны и которое, по сути, было  не социализмом, а  казарменным коммунизмом.

 

5. Характерные особенности социализма

 

Историческая миссия социализма состоит в том, чтобы на пути развития человеческой цивилизации решить двуединую задачу: во-первых, подготовить человека и человечество к жизни, основанной на духовных началах и, во-вторых, создать материальные условия для подобной жизни – заложить основу производственно-технической базы будущего общества. А так как оно стоит на стыке двух противоположных состояний цивилизации: того ее состояния, когда человек находится в условиях отчужденного существования, и того состояния, при котором он обретет истинное человеческое бытие, – то  определяющей особенностью его существования будет  двойственный характер проявления всех его сторон. Это  общество по ряду сущностных характеристик должно быть похоже на предшествующее ему капиталистическое общество, из которого оно вырастает, но в то же время в нем должны  содержаться такие черты, которые в процессе  развития   во все большей степени будут приближать его к утверждению всеобъемлющей духовности.

Говоря о первой фазе коммунистической формации, К.Маркс  подчеркивает  преемственность этого общества  капитализму. Он совершенно определенно указывает на то, что оно «…во всех отношениях – в экономическом, нравственном и умственном – сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло»[1]. К сожалению, отечественные обществоведы советского периода, а вслед за ними и государственные деятели нашей страны поняли этот тезис Маркса  превратно. Они истолковали «родимые пятна» как отрицательные пережитки капитализма, совершенно неприемлемые для нашего общества, и потому если они у нас еще сохраняются, то от них надо избавляться и чем быстрее, тем лучше.

 Более того, в  советском обществе, особенно в его начальный период имели место взгляды, когда не только капитализм, но и, вообще, вся прошлая цивилизация рассматривались в целом как негативное явление. Достаточно  вспомнить хотя бы такое уродливое течение в сфере культуры, каким на заре советской власти был пролеткульт, полностью отрицающее все художественно-культурные ценности прошлых  эпох. А слова коммунистического гимна: «Весь мир до основания мы разрушим, а потом…» не говорит ли о том же самом? Или, скажем, Н.С.Хрущев своим  волюнтаристским решением ликвидировал личные подсобные хозяйства в городской и пригородной зоне и тем самым нанес ощутимый урон продовольственному обеспечению страны, не являлось ли это  избавлением от одного из «родимых пятен» прошлого? В частной же жизни людей дело доходило, вообще, до абсурда, когда любой человеческий проступок, не говоря уже о пороке и преступлениях, воспринимались в этом обществе как негативное проявление «родимых пятен» капитализма.

Казус, который произошел с «родимыми пятнами» очень хорошо показывает, как в нашей стране (и не только) последователи Маркса (так называемые марксисты) иногда понимали работы самого Маркса с точностью наоборот. Чтобы разобраться, что имел в виду Маркс, говоря о родимых пятнах, надо хотя бы знать повод написания работы «Критика Готской программы», где он впервые о них упоминает. В этой работе Маркс подвергает критике программу немецких коммунистов как раз за то, что  в ней ставится задача слишком поспешного построения коммунизма.  Чтобы как-то остудить их горячие головы, он выдвигает ряд важных идей, способствующих научному пониманию коммунистической формации, одной из которых и была идея о родимых пятнах. Под родимыми пятнами капитализма  Маркс понимал вовсе не  отрицательные пережитки прошлого, от которых надо во чтобы то ни стало  избавляться в будущем социалистическом обществе, а ряд сходных с капитализмом черт, без которых  социализм не сможет в принципе существовать.

 В связи с анализом социалистического принципа распределения материальных благ по труду он заключает, что в нем будут с неизбежностью сохранены элементы буржуазного неравенства и буржуазного права. В данном случае речь идет о том, что труд как определяющий критерий распределения материальных благ еще не гарантирует  людям полного социального равенства, в этом обществе, как и при капитализме, кто-то будет обеспечен лучше, а кто-то хуже, и вот это-то сохранившееся неравенство он и называет родимым пятном капитализма. Если кому-то захотелось бы избавиться от этого пятна, то это было бы равносильно избавлению от самого социализма, что выглядит весьма абсурдно.

Идеологи марксизма должны были бы не призывать общество к избавлению от родимых пятен капитализма, а  пытаться понять их неизбежность для социализма и подвергнуть всестороннему анализу их проявление по всем направлениям социалистического устройства общества и в первую очередь относящемуся к основам его экономического базиса.  Ведь распределительная сфера – еще не весь социализм и более того – не самое главное в нем, ибо распределение производно от условий процесса материального производства, на что обращает внимание и Маркс. А экономическую основу, как утверждает марксистская теория, составляют производственные отношения, ядром которых является отношение людей к собственности. Вот это-то отношение и необходимо прежде всего подвергнуть анализу с точки зрения родимых пятен капитализма, тем более, что у самого Маркса этого анализа нет. И если бы такой анализ был проделан и на его основе получены научно обоснованные выводы, которые затем  воплотились бы в практическую жизнь в нашей стране, мы жили бы тогда не в казарменном коммунизме, а при подлинном социализме, но, к сожалению, этого не произошло.

 Отсутствие научных результатов анализа социалистического экономического базиса  полностью избавило нашу страну  от такого основополагающего пятна капитализма,  как рыночные отношения, что и послужило главной причиной  установления в обществе не социализма, а казарменного коммунизма.

Однако рыночные отношения, взятые сами по себе, еще не дают основания говорить о социалистическом базисе, для этого необходимо, чтобы они способствовали решению основной исторической задачи социализма – формированию и развитию духовных потребностей человека. Но для этого требуется, чтобы главная ценностная ориентация в обществе была бы направлена не на стремление человека, добиваться любыми способами максимального обогащения, что характерно для капитализма, а на решение какой-то другой социальной задачи. Для того чтобы человек имел возможность реализовывать свои духовные потребности, ему совсем необязательно обладать какими-то чрезмерными богатствами, для этого достаточно иметь необходимый материальный достаток. Но зато не в меньшей, а в гораздо большей степени общество должно предоставить ему возможность трудиться, причем в соответствии с его уровнем образования и квалификации и чтобы его материальный достаток находился в прямой зависимости от его трудового участия в общественном производстве. Иначе говоря, труд в социалистическом обществе должен стать главной ценностной ориентацией и, кроме того, основным критерием в оценке личностных качеств человека. Не знатность, не богатство, не должностной или служебный статус и еще пока не талант и  не способности,  а именно личный вклад каждого отдельного человека в трудовой процесс должен явиться определяющим оценочным показателем будущего  социалистического общества. Этот-то показатель как раз и должен стать главным гарантом, обеспечивающим формирование и развитие духовных потребностей человека, и потому его надо рассматривать не как родимое пятно капитализма, а,  наоборот, как предтеча того общества, которое станет выражением подлинного человеческого существования.

Таким образом, так называемые родимые пятна капитализма, с одной стороны, и оценка человека и его жизнедеятельности по  степени участия в труде, с другой, являются двумя необходимыми неразрывно связанными компонентами, определяющими суть социализма как переходного общества от существования человека в условиях отчуждения к  истинно человеческому бытию. Именно с этих позиций следует подходить к пониманию всех основных сторон   социалистического общества: его экономического базиса, организации общественного производства, характера социалистического труда, социальных условий жизни человека, а также политических, идеологических и правовых отношений.

Для теоретического решения этой проблемы понадобится участие всех общественных наук, мы же в данном случае попытаемся ниже обозначить лишь некоторые  узловые моменты социалистического устройства общества.

 

6. Двойственность социалистической
собственности

 

Социалистическая собственность как ядро экономического базиса призвана обеспечить такие социально-экономические условия, при которых человек труда, находившейся на протяжении всей истории цивилизации в положении эксплуатируемой вещи, наконец, приобрел бы статус подлинного хозяина самого себя и общественной жизни. Для этого она должна соответствовать выполнению двуединой социальной задачи: во-первых, материальное благосостояние каждого члена общества должно напрямую зависеть от его трудового участия в общественном производстве и, во-вторых, она должна способствовать обеспечению жизнедеятельности всей нетрудоспособной части населения. Структура же социалистической собственности должна быть таковой, чтобы,  с одной стороны, она находилась  под общенародным контролем, а, с другой – содержала бы в себе внутренний побудительный стимул, необходимый для непрерывного поступательного развития и совершенствования производственно-технической базы.

В соответствии с этим, социалистический базис должен включать в себя два вида собственности:  общенародную и коллективную, при этом распорядителем первого вида может быть только государство, а владельцем и распорядителем второго вида – трудовой коллектив разного рода предприятий – производственных, торговых, научно-исследовательских институтов и т.д. Надо сказать, что структура социалистической собственности в определенном смысле напоминает структуру собственности  современного капитализма, поскольку создается видимость, что она также состоит из двух видов –  государственной и якобы коллективной собственности. Но если присмотреться поближе, то нетрудно обнаружить, что никакой коллективной собственности при капитализме не существует. Выше было сказано, что суть любой собственности сводится к отношению владения и распоряжения материальными ценностями, основными из которых являются средства производства.  На современном капиталистическом предприятии функцию этих отношений выполняет так называемое акционерное общество, состоящее из держателей капитала, и что характерно его члены  в основной своей массе не имеют непосредственного отношения к работе самого предприятия. Создается своеобразная ситуация, когда тот, кто является собственником предприятия (его акционеры) в большинстве своем отстранены от его деятельности, а основная масса на нем работающих – наемных рабочих и служащих – фактически отстранена от владения и распоряжения ею. Владеют и распоряжаются собственностью предприятий  не все акционеры, куда могут входить и наемные работники, а только те, кто является владельцем контрольного пакета акций, а их, как правило, единицы. Из сказанного самой собой напрашивается вывод, что  акционерное предприятие является коллективным лишь по форме, по существу же его с полным правом можно отнести к частнособственническому капиталистическому предприятию. Из чего можно заключить, что экономический базис современного капитализма состоит из двух видов собственности: государственной и частной, а то, что в роли частника выступает одно  или несколько лиц, от этого фактически ничего не меняется.

Если с чем-то и можно сравнить коллективную собственность социализма, то это единственно только с общинной собственностью периода эпохи варварства. Трудовой коллектив, скажем, социалистического предприятия, это будет своего рода община,  владеющая неделимой собственностью, и распоряжаться ею будут не отдельные лица, а весь трудовой коллектив, который  на своих собраниях будет принимать жизненно важные решения, в том числе назначать или снимать, избирать или переизбирать лиц для исполнения тех или иных административных функций. А так как каждая подобного рода община будет выступать в роли действующего субъекта  не только в плане производства и распределения материальных ценностей, но и в плане экономических отношений, как с другими подобными общинами, так и с государством, то  в социалистическом обществе  именно она будет являться основным субъектом рыночных отношений. Рыночные отношения при социализме будут, по всей видимости, играть в экономике такую же основополагающую роль, какую они играют в капиталистическом обществе, только с той разницей, что главную ответственность за их исполнение будет нести не частник, а трудовой коллектив, да и  материальной выгодой, вытекающей из них, будет пользоваться тоже коллектив.

Но так как трудовой коллектив, а это относится в первую очередь к производственным и торговым предприятиям, выступает в качестве единоличного субъекта своей собственности, то ограничение экономического базиса социализма только коллективной собственностью может привести к серьезным негативным последствиям в обществе. При отсутствии всякого противовеса коллективной собственности может случиться так, что она перестанет служить интересам всего общества, ибо по своей природе она непосредственно направлена на  реализацию интересов каждого отдельно взятого трудового коллектива, но не общества в целом. Эти коллективистские интересы далеко не всегда могут совпадать с интересами всего общества, и даже может случиться так, что они окажутся в прямой конфронтации с ними. Если ограничить социалистическую собственность только коллективной, это, во-первых, может привести к недооценке всех, не относящихся непосредственно к экономике сфер человеческой жизни, например, к игнорированию обществом решению экологических проблем. Во-вторых, такое общество неизбежно может оказаться в условиях процветания группового эгоизма, который по своей сути ничем не отличается от эгоизма частного собственника. Не исключено также, что  это общество, подобно буржуазному обществу, будет раздираемо противоречиями в данном случае в отношениях между отдельными коллективами. Но самым неприглядным следует ожидать то, что непроизводственная сфера окажется в прямой экономической зависимости от производственных и торговых коллективов. Все это вместе взятое вместо того, чтобы способствовать успешному развитию духовности  будет, напротив, порождать в обществе негативные рецидивы духовного и нравственного характера.

Противовесом коллективной собственности в социалистическом обществе должна стать собственность государственная. Социалистическое государство помимо того, что оно будет выполнять политические, юридические и идеологические функции, должно взять на себя также ряд экономических  функций, причем относящиеся не только к международным экономическим связям, но непосредственно и не  в последнюю очередь к хозяйственной деятельности внутри страны, для выполнения которых понадобиться создание специальных ведомственных органов. Конечно, здесь речь идет совсем не о том, чтобы государство взяло под свой контроль всю экономическую деятельность в той или иной стране. Вся экономика России советского периода находилась в условиях глобального государственного управления и это, к сожалению, до сих пор отрицательно сказывается по  всем направлениям жизни нашей страны.

Ее негативные следствия вытекают главным образом из того, что в этих условиях экономика фактически отдана  на произвол первым  лицам государства и  на откуп чиновничьему аппарату, когда те и другие поступают с ней так, как им заблагорассудиться. После того, как стратегические природные ресурсы  России (нефть, газ и т.д.) были приватизированы, а точнее прибраны к рукам небольшой кучкой  так называемых олигархов, наши чиновники не только не растерялись, но они, воспользовавшись экономическим разбродом, а также политической и юридической неразберихой экономику страны превратили в систему всеобщей коррумпированности. Эти факты весьма красноречиво свидетельствуют о том, что государственная монополия на управление экономикой гораздо в большей степени наносит вред обществу, чем это могли бы сделать вкупе все виды  частной собственности. Но, несмотря на это, только государственная собственность в ее частичном проявлении может противостоять коллективной собственности и, находясь с ней в положении сбалансированности, образовать основу  экономического базиса социализма.

Оба вида  собственности – государственная и коллективная – каждая по-своему призваны решать вполне определенные социально-экономические задачи в социалистическом обществе, исходя из чего должны быть обозначены составляющие их компоненты. Государственная собственность должна явиться основным гарантом материального обеспечения  каждого отдельного человека и потому она должна выражать то главное, что относится к собственности вообще. Под собственностью как таковой понимаются, прежде всего, средства производства, а главной их составляющей являются природные ресурсы: земля и все, что находится в ее недрах, т.е., говоря иначе,  все то, что является естественно-природной основой существования человека. А потому природные богатства той или иной страны  должны  составлять основной компонент государственной собственности в социалистическом обществе. Но, кроме того, к государственной собственности должна принадлежать определенная часть так называемых производительных средств производства, а именно та, которая на том или ином конкретном этапе развития общества имеет общенародное стратегическое значение.

Например, система железнодорожной сети должна контролироваться  в масштабах всей страны, что под силу только государственным органам или, скажем, в современном обществе стратегически значимыми видами производств   являются атомная энергетика, производство, связанное с освоением космоса, и т.п., что также может и должно находиться под непосредственным контролем государства. Что касается коллективной собственности, то ее основная социально-экономическая задача заключается в том, чтобы стимулировать человека на совершенствование и развитие той части средств производства, которая относится к средствам и предметам труда. Исходя из этого, все те предприятия, которые связаны непосредственно с производством и реализацией готовой продукции – заводы, фабрики, сельскохозяйственные, торговые и другие предприятия – в основной своей массе должны стать коллективной собственностью в социалистическом обществе.

Таким образом, экономический базис социалистического общества должен, на наш взгляд, представлять собой единство государственной собственности на естественно-природные богатства и некоторые стратегически значимые производительные средства производства и коллективной собственности на основную массу производительных средств производства (к ним относятся кроме искусственно созданных средств и предметов труда также рабочий и мясомолочный скот).

Однако если иметь в виду не абстракцию социалистического общества, а возможную его реальность, то, кроме того, могут быть допущены виды собственности, выходящие за рамки собственности социалистической, но не исключающие, а, напротив, дополняющие хозяйственный уклад социализма. Речь идет в первую очередь о возможном существовании в социалистическом обществе мелкотоварной или, как сейчас называют, индивидуально-трудовой собственности. Это собственность отдельного индивида и его семьи, служащая средством их индивидуального труда по производству или реализации соответствующих товаров. Специфика такого рода собственности заключается в том, что ее существование является сквозным на протяжении всей истории цивилизации: она была при рабовладении, феодализме, существует ныне при капитализме и будет в дальнейшем существовать при социализме. Ни в одном из социально-экономических укладов она не может быть определяющим видом собственности, но в то же время прекрасно уживается с основным ее видом  и к тому же способствует его успешному  развитию, например, в условиях буржуазного общества она, кроме того, что является подспорьем, составляет резерв для всей капиталистической экономики. Конечно, ее социально-экономическую роль необходимо рассматривать через призму отношения к соответствующему основному виду собственности. Одно дело, когда она функционирует в условиях капитализма, и другое – в условиях социализма. Однако при любых экономических условиях за ней сохраняются ее главные атрибуты: индивидуальное владение, собственный труд владельца, сфера мелкого, а иногда и среднего производства и индивидуальный товарный обмен. В этой связи следует также отметить, что и сами социалистические предприятия быстрее всего не будут однотипными, форма организации работников в коллектив может различным образом варьировать.

 

7. Организация социалистического производства

 

Двойственный характер социалистической собственности обусловливает двойственность формы организации социалистического общественного производства. Общественное производство должно быть организовано, с одной стороны, по отношению к государственной собственности, а с другой – к коллективной, и соответственно экономические функции первой должно исполнять государство, а второй – социалистическое предприятие. Характер же этих функций зависит, прежде всего, от конкретного содержания соответствующего вида собственности.

Так, характер производственных функций социалистического государства определяется главным образом тем, что оно является субъектом собственности на естественно-природные ресурсы. Как ее суверенный распорядитель  государство осуществляет необходимый комплекс мер, связанный с эксплуатацией и контролем естественно-природных богатств, которым располагает общество той или иной страны. Этот комплекс охватывает как непосредственно сам производственный процесс, так и относящуюся к нему сферу распределения и обмена природных ресурсов. Распоряжаясь естественно-природными ресурсами, государство вместе с тем определяет и осуществляет на практике общую политику всей социалистической экономики как внутри страны, так и в международных экономических отношениях. Но для этого оно должно располагать если не полной, то, по крайней мере, достаточно точной информацией о наличии в стране природных богатств не только на данный момент, но и на определенную перспективу. Исходя из этой информации, а также из реальных возможностей общества на конкретном историческом этапе его развития, из актуальности общественных потребностей и т.д., государство должно брать на себя обязанность ставить и решать стратегические задачи планирования и координации всего общественного производства. Но рамки и границы этих обязанностей должны быть четко определены, иначе государство либо будет заниматься делами, находящимися вне его компетенции, либо не в полной мере исполнять свои собственные функции. Либо, что самое худшее, до мельчайшей регламентации будет вмешиваться в такие производственные вопросы, которые даже при самом его благом намерении и энергичных действиях ничего, кроме невероятной сумятицы не внесут в существо дела.

Чтобы более или менее определиться в экономических функциях государства, необходимо учитывать характер той собственности, которой оно непосредственно распоряжается. А этой собственностью, как мы знаем, является, прежде всего, весь комплекс природных богатств страны, из чего вытекает, что главной его экономической функцией должно стать их планирование, координация и контроль. Она должна охватывать решение, например, таких вопросов, как размещение основных производственных объектов или какого-то их комплекса по всей  территории страны, осуществлять контроль и следить за состоянием природных ресурсов и т.д. И, конечно же, вне всякого сомнения, эти ресурсы ни в коей мере не должны находится в собственности не только частных лиц, что было бы просто абсурдом для социалистического общества, но и трудовых коллективов производственных предприятий.

Одной из первоочередных и актуальнейших задач социалистического государства в связи с этой функцией должно стать решение экологических проблем. Экология, как известно, на сегодняшний день находится в состоянии кризиса и если не принимать решительных мер по его устранению, то  со временем  человечество может оказаться на грани экологической катастрофы. И, как нам представляется, вывести экологию из этого кризиса может только социалистическое государство, которое будет заинтересовано решать все проблемы в интересах всего общества, а не  небольшой горстки ненасытных и алчных так называемых акул капитализма, которые не сами, не их буржуазное государство по самой своей сути никогда эту проблему не  решат. Поскольку государство является собственником стратегических производственных объектов, то оно соответственно должно выполнять еще одну экономическую функцию: непосредственно осуществлять управление этими объектами.

Кроме названных двух экономических функций социалистическое государство в системе социально-экономических отношений должно выполнять еще одну, исключительно важную для общества, социальную функцию. Эта функция вытекает не столько из специфики содержания  государственной собственности, сколько из общенародной направленности социалистического государства. Ее роль состоит, во-первых, в том, чтобы обеспечить материальные условия для функционирования ряда общественных институтов, которые по характеру своей деятельности не вовлечены или вовлечены в очень опосредствованной форме в процесс материального производства, но существование которых обусловлено жизненной необходимостью всего общества. К таким институтам относятся армия, государственно-политическое управление, правовая система, органы безопасности и порядка и т.п.

Сюда же относятся и те виды человеческой деятельности, которые опосредствованно хотя и связаны с материальным производством, но в силу своей специфики не могут быть подведены не под одну форму хозрасчета, например, деятельность в сфере художественного творчества, фундаментальной науки, образования, медицины и т.д. Во-вторых, государство  будет нести ответственность за обеспечение материальных условий достойной жизни нетрудоспособной части населения, а также тех людей, которые по каким либо причинам временно не могут трудиться. Кстати, эти обязанности наряду с государством не в меньшей, а может быть даже в большей степени, должны будут выполнять социалистические предприятия.

Социальная функция государства заключает в себе некоторую весьма существенную особенность. Дело в том, что та категория людей, которая попадает в разряд государственного обеспечения, фактически оказывается за пределом коллективной собственности. А это означает, что труд этих людей весьма трудно, а чаще всего практически невозможно оценить сколько-нибудь адекватно в соответствии с действительными трудовыми затратами. Заработная плата и  материальное благополучие этих людей зависит больше не оттого, что и как они производят, а от того, на каком уровне находится материальное благосостояние всего общества. Из этого следует, во-первых, чтобы эта сфера деятельности по возможности была ограничена и это относится главным образом к перечисленным выше институтам государственной надстройки. По мере развития социалистического общества эти институты должны постепенно сокращаться вплоть до полного исчезновения, что в итоге должно привести к отмиранию государства как такового. Во-вторых,  те виды интеллектуальной деятельности, которые напрямую не связанны с материальным производством, требуют  особого отношения к ним со стороны государства и не только для того, чтобы следить за их состоянием, но и для того, чтобы  помогать и заботиться о них. Ведь в этой сфере, как в никакой другой, задействовано много неординарных и незаурядных людей, но они зачастую не являются прагматиками и потому государство должно проявлять к ним  повышенное внимание, учитывая также и то, что от их труда  иногда зависит больше, чем от труда целых производственных коллективов.

Экономические же функции, относящиеся к коллективной собственности, как уже было сказано, являются прерогативой социалистических предприятий. А так как во владении предприятий находятся такие средства производства, которые непосредственно вовлекаются в производственный процесс в качестве средств и предметов труда,  от которых в основном зависит продуктивность всей его работы, то поддержание, совершенствование и развитие производительных средств производства и должно составлять их главную экономическую функцию. Но для того, чтобы социалистические предприятия могли выполнять эту функцию, они должны иметь полную самостоятельность при решении своей первоочередной задачи – производства и реализации изготавливаемой им  продукции. Их коллективная собственность является главным гарантом такой самостоятельности. Но в таком случае, какова должна быть природа экономических отношений между предприятиями, с одной стороны, и обществом, с другой? А также, в чем должна выражаться экономическая деятельность производственных или торговых предприятий?

Чтобы ответить на эти вопросы, надо исходить из того, что  предприятия при социализме должны фактически играть роль коллективного капиталиста, а это означает, что вся их экономическая жизнь должна представлять собой не что иное, как предпринимательскую деятельность. Иначе говоря, мы имеем дело   с очередным «родимым пятном» капитализма,  в данном случае относящимся к организации социалистического производства. Экономическим отношениям социалистических предприятий, как и предприятиям капиталистического типа, будут присущи две характерные черты: всеобщность рыночных отношений и получение прибавочной стоимости как прямая  цель общественного производства. А потому и все вытекающие отсюда следствия сохраняются за социалистическим производством, но только приобретают специфически социалистический характер.

Всеобщность рыночных отношений обусловливается тем, что  предприятия производят не просто продукт, а товар, особенность же социалистического рынка будет заключаться в том, что в качестве основного его субъекта  будет выступать не частный, а коллективный товаровладелец. Вторая его особенность проявится в том, что товаровладелец и товаропроизводитель будут представлены в одном и то же лице – в лице социалистического предприятия, выступающего в качестве субъекта коллективной собственности. В определенном смысле социалистическое товарное производство будет напоминать простое товарное производство докапиталистической эпохи, когда в лице товаропроизводителя и товаровладельца функционировал мелкий или средний собственник.

Социалистическое предприятие, как и всякий другой товаровладелец, реализует свой товар на рынке, вступая в конкуренцию с такими же товаровладельцами, как и он сам. В отношениях между предприятиями-товаровла-дельцами будет происходить стихийное выравнивание стоимостей их товаров в соответствии с конъюнктурой рынка, т. е. здесь так же, как и при любой другой форме товарных отношений, в качестве объективного регулятора общественного производства будет выступать закон стоимости. В этом смысле социалистическое товарное производство ничем не будет отличаться от капиталистического: конкуренция и закон стоимости будут такими же спутниками социалистического производства, как и капиталистического.

Прямая цель производства также идентична у социализма и капитализма. В обеих экономических системах производство осуществляется непосредственно в целях получения прибыли. Однако по этому признаку социалистическое производство  отличается от простого товарного производства, которое непосредственно было подчинено удовлетворению жизненных потребностей мелкого товаровладельца и его семьи. Дело в том, что на социалистическом предприятии субъектом собственности, а значит и хозяином производства, будут являться не отдельные индивиды, работающие на данном конкретном предприятии, а его коллектив. Непосредственная же цель коллектива состоит не в том, чтобы напрямую удовлетворять жизненные потребности каждого его члена, а в том, чтобы удовлетворять общую потребность коллектива иметь как можно больше дохода. Производство прибыли как раз и есть та общая цель, ради достижения которой и должен работать весь коллектив, чтобы удовлетворить эту общую потребность. Но здесь тождество между социалистическим и капиталистическим производством кончается. Производство прибыли капиталист использует в основном для своего личного обогащения за вычетом, конечно, тех средств, которые необходимы для дальнейшего развития процесса производства. Главное же назначение прибыли социалистического предприятия должно быть направлено на поддержание и повышение уровня жизни всех его членов, в том числе и совершенствования условий их труда.

Но если в социалистической организации производства сохраняются все основные элементы капиталистической организации, то это должно сопровождаться  сопутствующими им не только положительными, но и  отрицательными следствиями. Такая организация способна порождать  мощный стимул для развития общественного производства и одновременно, как показывает историческая практика,   анархию во всем общественном производстве,  с неизбежностью вызывающая экономический кризис. Было бы наивно думать, что при ее сохранении  в социалистическом обществе останутся только  положительные стороны и само собою исчезнуть отрицательные – это в принципе невыполнимо, ибо обе они являются противоположными сторонами одного и того же явления. Между тем в условиях социалистического общества вполне возможно сохранять стимул и в то же время взять под контроль анархию. Социалистические предприятия принадлежат трудящимся, а все общественные институты, включая государство, выполняют задачи в интересах всего общества. Одной из важнейших социально-экономических задач государства должен стать контроль над макроэкономическими процессами, в том числе и для того, чтобы предварять анархию и экономический кризис в общественном производстве. Владея информацией об общем состоянии производства и социалистического рынка в стране, государство должно будет прогнозировать его развитие на далекую перспективу и тем самым упреждать возможные экономические кризисы.

 

8. Социалистические социальные отношения

 

Двойственность социалистической экономики непосредственно выражается в двойственном характере социальных отношений при социализме. Это, прежде всего, проявляется в социальной структуре социалистического общества, которая, с одной стороны, сохраняет «родимые пятна» прошлых эпох, а с другой – это общество, в котором будут отсутствовать общественные классы, характерные для социальной структуры общества, основанного на господстве частной собственности. Классовое деление общества базируется на противоположном или различном отношении разных больших групп людей к средствам производства. В зрелом социалистическом обществе все без исключения люди будут находиться в одинаковом к ним отношении, а именно не одно частное лицо, попросту говоря, не будет ими владеть, так как собственность на средства производства станет прерогативой  либо государства, либо трудовых коллективов. В этом отношении социальная структура социализма выступает как предпосылка будущего социально однородного общества. Но вместе с тем в социалистическом обществе сохраняются многие характерные признаки социальной неоднородности, что и указывает на наличие в его социальной структуре «родимых пятен» прошлого.

В социалистическом обществе сохраняется деление общества по технологическому признаку и главным образом по отношению людей к общественному разделению труда. В социологической и экономической литературе иногда встречается мнение, что как будто бы отношение людей к общественному разделению труда – это и есть классовое деление общества. Но в таком случае надо быть последовательным и признать, что классы существовали уже в эпоху варварства, поскольку именно там произошло первое крупное общественное разделение труда – между скотоводческими и земледельческими племенами. Но ведь очевидно, что никаких классов тогда не было. Почему же надо считать, что будто бы при социализме на основе разделения труда, скажем, между промышленным и сельскохозяйственным производством должен существовать класс рабочих и класс крестьянства? Общественное разделение труда – эта категория не экономическая, а технологическая, поскольку в данном случае социальные группы складываются не по отношению к собственности, а по отношению к технологическим особенностям производства.

Так как существенные технологические различия в производстве будут иметь место и при социализме, то социальные группы, объединяемые этим признаком, будут существовать и там. Но они являются не социально-экономическими, а социально-технологическими группами, представляемыми непосредственно трудовыми коллективами. Каждый отдельно взятый трудовой коллектив должен представлять собой не что иное, как определенную социально-технологическую группу. Принадлежность людей к этим группам и будет главным социальным критерием, определяющим  материальный уровень жизни каждого  человека в социалистическом обществе. А так как возможности материального обеспечения его членов у разных коллективов будут различными, то это и создаст в обществе обстановку социального неравенства. Но это социальное неравенство не надо смешивать с социальным неравенством, обусловленным экономическими отношениями, поскольку в качестве определяющего критерия здесь будет выступать не экономический признак (отношение к собственности), а производственно-технологический – эффективность работы всего трудового коллектива.

Социалистическое общество будет делиться также на две большие группы людей по их отношению к форме организации общественного производства. Форма организации любого типа и вида общественного производства предполагает две противоположные подсистемы: управляющую и управляемую, которые, вне всякого сомнения, сохранятся  в социалистическом обществе. Этим социальным делением охватывается как общество в целом, так и каждый трудовой коллектив. Если в масштабах всего общества к категории управляющих будут относиться работники государственной и других общезначимых управленческих органов, то в трудовом коллективе – это люди, занимающиеся административно-управленческой функцией предприятия. В условиях социализма между группами управляющих и исполнителей тоже нет принципиально классового различия, ибо они являются лишь двумя различными категориями трудящихся, каждая из которых трудится за зарплату. Это не общественные классы, а два противоположных социальных слоя, определяемые формой организации производства. Однако в отношениях между этими  слоями содержится весьма важная специфика, обусловленная признаком субординации, при которой группа управляющих как бы возвышается над группой исполнителей.

Такая субординация обусловлена необходимостью осуществления процесса управления, и в этом не только нет ничего социально несправедливого, но без нее невозможно, вообще, никакое управление. Между тем она не должна выходить за рамки выполнения чисто административно-управленческих функций, в противном случае она перерастает в социальную несправедливость в отношениях между этими группами. Основным же гарантом и регулятором отношений между ними должна служить вся система государственно-политического управления в социалистическом обществе.

Среди основных социальных групп при социализме следует выделить еще две, которые определяются отношением людей к форме осуществления трудового процесса. Трудовой процесс разделяется на две основные противоположные формы: на физический и умственный труд. В соответствии с этим социалистическое общество делится на две большие социальные группы: на людей физического труда и на людей умственного труда. К первой относятся все те, кто непосредственно занят в сфере материального процесса – либо в производстве материального продукта, либо в его реализации на рынке, – обычно эту категорию называют рабочими или крестьянами. Ко второй же категории относятся работники так называемого интеллектуального труда (ученые, художники, артисты и т.п.), работники управления, а также те работники, деятельность которых опосредствовано связана с материальным производством (медики, учителя, преподаватели вузов и средних специальных учебных заведений, инженеры, техники и другие). Ясно, что эти две большие группы тоже не имеют отношения к классовому делению, они являются двумя противоположными слоями общества, обусловленные  разделением труда физического и  умственного.

По мере развития научно-технического прогресса физический труд в общественном производстве все более будет вытесняться в сторону возрастания роли умственного труда. Это объективный процесс, который уже сейчас наблюдается в развитых капиталистических странах. Из производительной сферы люди постепенно переходят в сферу торговли и обслуживания, а затем все в большей степени они будут переходить в ту область труда, которую Аристотель считал единственно достойной внимания человека.

 Это творческая мыслительная деятельность (Аристотель называл ее умственным созерцанием), организация и управление  общественной жизнью  (Аристотель относил к ним политику и военное искусство, которые, по нашим представлениям,  со временем должны исчезнуть) и, наконец, искусство в самом широком смысле слова, т.е. не только так называемое изящное искусство, но и любой вид  творческой деятельности в области ремесел (именно так понимали искусство Аристотель и все древние греки). В итоге этот процесс должен привести к замене труда  свободной сознательной деятельностью человека в будущем социал-гуманистическом обществе.

Развитие социальной структуры социалистического общества предполагает также и развитие национальных отношений. В условиях социализма серьезных национальных проблем, а тем более конфликтов не должно быть по той причине, что не только все люди в отдельности, но и все нации и народности той или иной страны будут находиться в равном отношении к собственности, к средствам производства и ко всем остальным общественным институтам.

В настоящее же время во всем мире наблюдаются невероятные перекосы в национальном вопросе и связано это прежде всего с тем, что идет борьба между нациями, народами, странами за территорию, за природные ресурсы, за рынки сбыта и т.д., т.е. за все то, что так или иначе имеет отношение  к собственности. С точки зрения исторической перспективы предсказать будущее наций представляется маловероятным. Можно только высказать предположение об общей направленности развития национальных отношений, которая будет выражаться во взаимоотношении двух противоположных тенденций – максимальное самовыражение всех наций и народностей при одновременном их глобальном сближении друг с другом. Обе эти тенденции имели место во взаимоотношении наций и народностей в такой многонациональной стране, каким был Советский Союз, и его опыт  может пригодиться в решении национальных проблем в будущем социалистическом обществе.

Определяющим элементом всей социальной жизни любого общества являются господствующие в нем распределительные отношения. Что касается анализа распределения при социализме, то он в общем виде, как уже было сказано выше, был произведен К.Марксом в «Критике Готской программы» и из него следует вывод: социалистические распределительные отношения носят такой же двойственный характер, как и другие общественные институты социализма. С одной стороны, материальные блага распределяются для всех людей без исключения по одному и тому же принципу – по отношению человека к труду. В этом выражается всеобщее равенство людей социалистического общества в распределительных отношениях. Но, с другой стороны, распределение по труду не создает в обществе полного равенства, ибо  трудовой вклад каждого  члена общества не может быть идентичным и это надо расценивать как проявление социального неравенства, названное Марксом   «родимым пятном» капитализма. Но без такого «родимого пятна» социалистические распределительные отношения с неизбежностью превратились бы в грубую уравниловку, которая могла бы стать одним из главных тормозов прогрессивного развития общественного производства. Кроме того, она способна порождать ряд таких безнравственных рецидивов, как тунеядство, иждивенчество, паразитизм, двуличие, лицемерие и т.п. Кстати, надо сказать, что уравниловка, которая царила в советском обществе, наносила ему не меньшей, а гораздо больший вред, чем это могло бы сделать, скажем, стяжательство.

Объективной основой распределения по труду в социалистическом обществе является коллективная собственность производственных или торговых предприятий. Во-первых, она ставит в прямую зависимость доходы предприятий от их трудовой активности, а общий доход предприятий определяет комплекс доходов и уровень социальных условий работы и жизни каждого из его членов. Общий доход трудовых коллективов, который находится в прямой зависимости от работы коллектива и определяет доходы всех его членов, – это и есть главное условие распределения по труду при социализме. Всякое нарушение, а тем более игнорирование требований коллективной собственности, по существу, ведет к уравниловке. Вот почему необходимо, чтобы коллективная собственность в социалистическом обществе стала по возможности повсеместной. Но  так как в этом обществе существуют такие виды деятельности, которые непосредственно связаны с государственной собственностью, а для большинства из них фактически отсутствует объективный критерий оценки по труду, то полностью внедрить в обществе социалистический принцип распределения  не удастся. В этих случаях регулирование оплаты труда берет на себя государство, но оно, чтобы избежать уравниловки,  должно руководствоваться если не всегда экономическими, то, по крайней мере, какими-то другими объективными критериями, например, общественной значимостью того или иного работника. И только в исключительных случаях государство для выполнения какого-то конкретного вида деятельности по-своему усмотрению может устанавливать твердую денежную таксу.

Во-вторых, только в условиях коллективной собственности трудовое вознаграждение каждого отдельного трудящегося будет зависеть от качества и количества затраченного им труда. Это вознаграждение трудящийся может получать в различных формах, но главной из них будет заработная плата, которая должна находиться в прямой зависимости от среднего дохода предприятия за какое-либо определенное время (год, квартал, месяц и т.д.).     И, наконец, в-третьих, социальные условия жизни коллектива в значительной мере будут зависеть от основного фонда их предприятия. Основной фонд должен быть использован не только для воспроизводства или расширенного воспроизводства товаров, но также и для решения социально-культурных задач, например, строительства жилья, детских дошкольных учреждений и т.п.

 

9. Наёмный труд и отчуждение при социализме

 

Переходный характер социализма как общественной системы ставит человека в положение двойственного отношения ко всем его атрибутам и в первую очередь к  отношению человека к основополагающему социальному качеству – к труду. Если в буржуазном обществе труд находится на службе у капитала и человек как носитель труда находится в положении найма к нему. А в  обществе будущего, основанном на духовных ценностях, труд перестает быть трудом и преобразуется в свободное деятельное самовыражение личностных качеств человека, то при социализме труд  становится главной общественной ценностью и основным условием  существования человека. В этом обществе не будет частной собственности, но зато ее место займет государственная и коллективная собственность и это означает, что каждый живущий в нем человек должен будет находиться в положении найма, но уже не у капиталистов, которых не будет, а либо у общенародного государства, либо у социалистического предприятия.

Труд как выразитель главной общественной ценности будет играть роль предтечи свободной творческой деятельности в будущем обществе, а как, находящийся на службе у государства или коллективного предприятия, он будет заключать в себе «родимое пятно» капитализма. Первая сторона труда будет направлена на формирование и развитие духовных потребностей у человека, а вторая сторона по мере успешного развития социалистического общества постепенно будет сходить на нет и в  далекой перспективе  исчезнет, а вместе с ней исчезнет и сам институт труда.

Двойственность труда при социализме выражается еще и в его отношении к отчужденному труду. В обществе, основанном на частной собственности, отчужденный труд, как об этом говорилось выше, существует в двух  формах: вещизм и принудительный труд. В условиях социализма по причине исчезновения эксплуатации человека человеком исчезает принудительный труд, но сохраняется отчужденный труд в форме вещизма – в этом по существу  выражается двойственный характер отношения  к  труду применительно к социалистическому обществу.

Исчезновение принудительного труда свидетельствует о том, что общество вступает на путь свободной сознательной деятельности человека, а сохранение вещизма есть проявление «родимых пятен» прошлых эпох. Человек социалистического общества, в связи с этим, подобен человеку эпохи варварства или мелкому собственнику эксплуататорского общества. Во всех трех случаях он свободен от эксплуатации, но одновременно его жизнь подчинена служению вещи как имманентной цели его трудовой деятельности. В той мере, в какой его труд и он сам подчинен вещи, и труд, и человек оказываются в положении отчужденности. Труд отчужден от того, чтобы быть свободной сознательной деятельностью, человек же отчужден от своей подлинной человеческой сущности, ибо он еще пока в полной мере не сможет реализовать свое истинное  человеческое бытие.

Основным объективным условием подчинения человеческой жизни  вещам в социалистическом обществе будет являться то, что характер трудовой деятельности человека по многим позициям  еще будет зависеть от состояния технологического уровня производственного процесса, который в свою очередь обусловливается техническим прогрессом общества. Поскольку средства производства еще пока не будут находиться на том уровне, когда техника сможет полностью взять на себя весь комплекс технологических операций, связанный с производством и реализацией продуктов, постольку человек в той или иной мере будет оставаться ее приложением, дополнением, т.е., иначе говоря, продолжать быть живым придатком техники. Будучи придатком машины и машинного или полуавтоматического производства, человек объективно подпадает под власть машинной индустрии.

Это выражается, в частности в разделении труда по технологическому принципу, при котором человек делает не то, что ему хочется, а то, что приписывает ему машина, специфика машины обусловливает специфику человеческого труда. Почти все профессии, связанные с производством или торговлей, в конечном счете порождены условием состояния машинной индустрии, а в тех видах производственной деятельности, где еще не достигнут этот уровень, дело обстоит еще менее благоприятно – почти вся тяжесть труда ложится на плечи самого человека. Конечно, всякий труд, потому что он, так или иначе, является хотя бы в самой малой толике, по выражению Маркса, игрой человеческих сил, способен приносить человеку радость и в этом смысле заключает в себе элемент свободной сознательной деятельности. Однако до тех пор, пока он в общественном производстве будет играть роль придатка средств производства, его труд в основном будет носить характер отчужденного труда. Эта проблема может быть разрешена не благими пожеланиями и не субъективными устремлениями людей избавиться от отчужденного труда, а только объективным ходом развития самих этих средств производства. Чем более высокого уровня они достигнут, тем в большей степени человек будет избавляться от их власти над собой и тем, стало быть, быстрее его труд перестанет быть отчужденным.

Полное освобождение человека от отчужденного труда, по существу, должно совпасть с созданием полной автоматизации общественного производства как производственно-технической базы будущего социал-гуманисти-ческого общества.

 

10. Управление социалистическим обществом

 

В социалистическом обществе в соответствии с двумя видами собственности – коллективной и государственной – должны существовать две формы управления: социалистическое самоуправление в трудовых коллективах и государственное управление. Первая форма, по всей вероятности, будет представлять собой предтечу самоуправления в обществе будущего, основанного на гуманистических началах, где им будут охвачены все стороны совместной жизнедеятельности людей. Государственное же управление, базирующееся на политической власти, будет представлять «родимое пятно» политического управления прошлых эпох с той лишь разницей, что если раньше оно служило воли и желаниям привилегированной верхушки общества, то при социализме оно должно выражать волю всего народа. Но эта форма управления будет функционировать только до тех пор, пока в обществе сохраняется институт собственности.

Как по содержанию, так и по форме социалистическое самоуправление есть прямая демократия – непосредственное свободное волеизъявление народа. Такая форма управления, наверное, существовала внутри общины в эпоху варварства, а в истории цивилизации ближе всего к ней подходит афинская демократия V века до н.э. – так называемая эпоха Перикла. Не случайно, по-видимому, именно эпоха Перикла подарила миру большую плеяду выдающихся талантов во всех областях творческой деятельности.

Социалистическое самоуправление внутри трудовых коллективов еще, наверное, нельзя отождествлять с самоуправлением будущего гуманистического общества, поскольку в нем еще будут сохранены некоторые существенные черты политического управления, основанного на власти. Власть как таковая – это любая какая-либо форма насильственного принуждения в отношениях между людьми. В трудовых коллективах она с неизбежностью должна проявляться со стороны всего коллектива по отношению к каждому его члену, для них все коллективные решения  должны стать законом, за исполнение которого любой его член несет перед коллективом материальную и моральную ответственность.

Форма организации социалистического самоуправления также во многом будет соответствовать политическому управлению. Как и всякое политическое управление, оно должно включать законодательную, исполнительную и судебную власть. Законодательная власть в трудовом коллективе будет принадлежать общему собранию коллектива, контроль над исполнением решений осуществляет совет трудового коллектива, а их исполнение производит администрация коллектива во главе с директором. При этом совет трудового коллектива избирается на общем собрании, а директор  им назначается, общим собранием избирается также и судебная власть. Директор за свою деятельность отчитывается на собрании перед коллективом, который за неудовлетворительную работу вправе его отозвать и назначить другого. У совета должны быть две основные функции: подготовка вопросов к общему собранию и контроль над исполнением принятых решений.

Другой формой управления в социалистическом обществе является государственное управление. Его главное отличие от социалистического самоуправления заключается в том, что оно осуществляется в форме представительской, а не прямой демократии и охватывает масштабы всего общества. Аналогично тому, как  внутри трудовых коллективов власть принадлежит всем его членам, верховная власть в государстве принадлежит всем гражданам общества, только она реализуется народом той или иной страны не напрямую,  а через его выбранных представителей – так называемых депутатов. Непосредственное же участие народа в государственном управлении ограничивается только тем, что он выбирает своих представителей в законодательные органы, а в условиях президентской республики и президента страны. Между тем в социалистическом государстве должен быть отработан и введен четкий механизм, который бы позволил осуществлять прямой народный контроль сверху донизу над деятельностью всех видов власти: законодательной, исполнительной и судебной, – а также отзывать из государственных органов своих представителей. По этому  признаку социалистическое государство должно существенно отличаться от любого вида государств прошлых эпох, где о всенародном контроле в принципе не могло быть и речи, поскольку ни одно из них по своей сути не  выражает интересы  всего народа, а, как хорошо известно, служит интересам господствующей верхушки общества. В социалистическом обществе не государство должно стоять над народом, а народ – над государством. Это имел в виду и К.Маркс, когда писал: «Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный»[2].

Названный признак настолько важен для социалистического государства, что если он будет отсутствовать, то государство утратит свою общенародную значимость, а значит, потеряет свою подлинную социалистическую сущность и, попросту говоря, будет олицетворять интересы не всего общества, а каких-либо группировок или социальных слоев в противоположность интересам остальной части общества. Нечто подобное и произошло в советском обществе при господстве государственно-бюрократического аппарата, когда государственные интересы всего общества были подменены ведомственными интересами бюрократических органов.

Говоря о политической власти в классовом обществе, Маркс и Энгельс писали в «Манифесте Коммунистической партии»: «Политическая власть в собственном смысле слова – это организационное насилие одного класса для подавления другого»[3]. Это высказывание основоположников научного коммунизма о политической власти в классовом обществе, как нам представляется, не вызывает никакого сомнения. Конечно, резкий тон этого высказывания можно было бы смягчить применительно к современному капитализму, поскольку в ряде  капиталистических стран, особенно это касается  социал-демократических режимов,   в определенном смысле сегодня учитываются и интересы широких народных масс. Но из этого вовсе не следует, как иногда хотят доказать некоторые идеологи, что как будто бы нынешнее государство в  странах капитала является народным, а социал-демократизм, вообще, пытаются выдавать за современный социализм.

 Ни о каком народном государстве, а тем более о социализме речи быть не может до тех пор, пока средства производства находятся в руках капиталистов и их прислужников (буржуазного чиновничьего аппарата). В данном случае можно говорить лишь о более или менее удачном симбиозе между хозяевами общества (капиталистами) и их антиподом (трудовой частью населения) в той или иной конкретно взятой стране, позволяющим реализовывать на практике в определенных ограниченных рамках равномерное распределение материальных благ.

Это безусловно способствует  сглаживанию противоречия между трудом и капиталом, но оно, во-первых, касается только отдельно взятых стран, причем в основном таких, которые в немалой степени живут за счет эксплуатации народов других стран и, во-вторых, и, это самое главное, о каком социализме  здесь может идти речь, когда вся атмосфера жизни этих стран пропитана буржуазным духом –  бациллой стяжательства, бездуховности и пошлости. О народном государстве и социализме можно будет говорить только в том случае, когда сам трудовой люд станет хозяином своей жизни, а для этого необходимо, чтобы средства производства оказались в их руках, а это может произойти только тогда, когда вместо частной собственности будет господствовать собственность коллективная.

Социалистическое государство, как и любое другое,  будет осуществлять управление обществом посредством института политической власти, но только она будет носить не классовый, а общенародный характер. От имени всего народа государство будет проводить политику по отношению к имеющимся в обществе социально неоднородным группам, каждая из которых в силу относительной обособленности их друг от друга и от общества в целом имеют свои корпоративные интересы, которые далеко не всегда будут совпадать с интересами других корпораций и всего общества. В этих условиях потребуется  вмешательство некоего нейтрального арбитра, роль которого и будет исполнять социалистическое государство, и исполнять оно ее должно с позиции общенародных интересов. Вся эта, так сказать, посредническая роль государства во взаимоотношениях между разнородными социальными группами будет основываться на системе социалистического гражданского права.

Так как в социалистическом обществе будут существовать товарно-денежные отношения, где вещи еще в значительной мере играют важную роль в жизни человека, то в нем могут иметь место всякого рода негативные рецидивы в отношениях между людьми, к вещам и т.п. В таком обществе неизбежны существенные отклонения некоторых людей от норм общественной жизни, порядка и правил общежития, не исключаются также злостные и тяжкие преступления. В связи с этим перед социалистическим государством встает еще одна задача – оберегать своих граждан, их имущество, государственную и коллективную собственность от посягательств на них со стороны отдельных лиц или групп. Следовательно, в социалистическом обществе за государством сохраняется административная и судебная функции по соблюдению порядка в обществе, которые реализуются через систему социалистического уголовного права. Кроме того, социалистическое государство решает весь комплекс задач, связанных с международной жизнью данной страны. Оно тем самым должно олицетворять собою общенародные интересы страны на международной арене. Таким образом, государство в социалистическом обществе кроме названных выше социально-экономических функций должно выполнять еще ряд политико-административных, судебных и внешнеполитических функций.

По организации политической власти социалистическое государство является представительской демократией. Оно функционирует, с одной стороны, в форме центрального выборного органа государственного управления, с другой – в форме местных выборных органов власти в соответствии с существующим в данной стране территориально-административным и национальным делением. Все кардинальные общегосударственные вопросы решаются на общем заседании центрального выборного органа, важнейшие вопросы местного характера соответственно на заседании местного выборного органа государственного управления. В промежутках между заседаниями функционирует постоянно действующий аппарат общегосударственной или местной власти.

 Основная функция аппарата заключается в подготовке вопросов для обсуждения на общих заседаниях государственного органа и организации такого обсуждения. При государственных органах управления функционируют постоянно действующие или временные комиссии и комитеты по контролю над выполнением принятых государственных решений, а также комиссии по изучению или разработке важнейших государственных вопросов. Так как социалистическое государство помимо того, что оно осуществляет общее управление в обществе, выполняет ряд специальных социально-экономических, политико-админист-ративных и внешних функций, то для их практической реализации при государственных выборных органах понадобятся специальные исполнительные аппаратные органы управления. В масштабах общества такие функции реализуют ведомства и министерства, объединенные в общую систему исполнительных органов, а на местах – исполнительные комитеты при местных выборных органах. Исполнительный государственный аппарат должен быть полностью подотчетен выборным органам государственной власти, которые должны осуществлять контроль над работой исполнительного аппарата, а также назначать и на своих заседаниях утверждать его ответственных лиц.

 

СОЦИАЛ-ГУМАНИЗМ – ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ КРЕДО

ПЕРЕХОДА К ОБЩЕСТВУ БУДУЩЕГО

 

Человек, как об этом говорилось в начале нашей работы, существо разумное и волевое, а это означает, в частности, то, что перед тем, как осуществлять какие-либо практические действия, он прежде выстраивает план своих действий, руководствуясь при этом поставленной целью, а цель в свою очередь обусловливается и обосновывается идейным мотивом. Идея, таким образом, в жизни человека играет основополагающую и решающую роль, причем охватывая все стороны его жизнедеятельности, как личной, так и общественной. Все это имеет прямое отношение не только к жизни отдельного человека, но не в меньшей, а может быть даже  в большей степени к жизнедеятельности всевозможных общественных образований, начиная от малых групп и заканчивая человечеством в целом. Что касается глобальных идей, относящихся, скажем,  к поиску счастливой жизни  всего человечества, то в истории цивилизации  выдвигалось несколько таких идей, из которых наиболее популярными стали две: идея гуманизма и идея коммунизма, из них первая исходит из личностных качеств человека, а вторая – из общественных условий его существования.

С точки зрения гуманизма, человечество  достигнет подлинного существования только при том условии, если  жизнь человека будет посвящена развитию и реализации данных ему от природы творческих потенций, характеризующие его истинно-человеческую сущность. Идея же коммунизма заключается в основном в утверждении, что человечество сможет  достигнуть  подлинного существования только тогда, когда в обществе будут созданы равноправные условия и прежде всего в социально-экономической сфере для жизни каждого отдельного человека.

Гуманизм как социально-философское течение возникает, как известно, в эпоху Возрождения, вначале в Италии в XIV-XV вв., а затем распространяется по всей Европе, включая Россию. Он пришел на смену религиозным средневековым представлениям о смысле человеческой жизни, согласно которым человек в этом мире живет временно и ее смысл заключается в том, чтобы подготовить себя к будущей загробной жизни, а для этого он должен посвятить свою жизнь служению богу и исполнению всех его предначертаний. Гуманисты на место бога ставят человека, считая, что он должен жить для себя и для другого человека, радоваться жизнью, получать от нее наслаждение и в первую очередь духовное, а этого можно достигнуть только в процессе активной творческой деятельности. Но для этого человек должен стремиться к духовному совершенствованию, развивать свои творческие способности, становиться всесторонне развитой личностью и только в той мере, в какой он этого достигнет, его можно считать  человеком в истинном значении этого слова.

Эти идеи сыграли немаловажную роль в  развитии европейской цивилизации, в том числе они подготовили идеологическую базу для перехода ряда стран  от  феодального общества к обществу капиталистическому, но в то же время гуманистическим  идеям в том виде, как они были провозглашены великими гуманистами прошлого, не пришлось сбыться на практике.  Причиной этому, как мы считаем, послужило то, что они были выдвинуты в весьма абстрактном виде –  без учета объективных  условий существования общества того времени и главным образом его социально-экономической основы. Объективно европейская цивилизация, начиная с эпохи Возрождения, вступала на путь перехода от феодализма к капитализму, и этот переход успешно состоялся  в Европе, а затем и во всем мире.  Но это нисколько не умаляет той роли, какую сыграл гуманизм в развитии человеческой цивилизации, его роль сказалась прежде всего на развитии художественно-творческой культуры всех европейских и ряда других стран. Можно с полной уверенностью сказать, что без идейного влияния гуманизма человечество многое бы не имело из того, что оно в действительности на сегодня имеет в арсенале мировой художественной культуры.

Значение же  коммунистической идеи как раз   состоит в том, что она  проблему о принципиально качественном улучшении жизни человека повернула в плоскость реальной общественной и в первую очередь социально-экономической практики. С этих позиций пытался  решать эту проблему еще  в V в. до н.э. в своем учении об идеальном государстве древнегреческий философ Платон, которого с полным правом можно считать предвестником коммунистической идеи. Ни кто иной, как Платон, впервые высказал мысль о том, что  общество может быть совершенным только в том случае, если оно основывается на общественной собственности – это именно та  мысль, которая составляет ядро коммунистической идеи как таковой.

В XVIXVII вв. в лице Т. Мора в Англии, Т. Кампанеллы в Италии и других возникает социально-политическое течение, получившее название утопического социализма, где  институт частной собственности подвергается основательной критике, и взамен предлагаются умозрительные социальные конструкции, базирующиеся на общественной собственности. В XVIII веке это течение приобретает развернутый характер и в лице трех его выдающихся представителей: А.Сен-Симона, Ш.Фурье и Р.Оуэна – выливается в идеологию реформирования капитализма в новое общество, которое они назвали социализмом. Однако эта идеология  не имеет пока  ни философско-мировоззренческого, ни научного обоснования, она базируется в основном на здравом смысле и интуитивных представлениях. Следующий существенный шаг на пути развития коммунистической идеи был  сделан в XIX веке К.Марксом и Ф.Энгельсом. Они поставили перед собой, прямо скажем, грандиозную задачу подвести под нее философскую и научно-теоретическую базу, в результате чего была создана не просто идеология, а система философского, социально-экономического и политического учения, предназначенного для осуществления комплекса задач: проведения социалистической революции, построения социализма и, наконец, построения коммунистического общества.

Коммунистическая идея, особенно в том варианте, как она представлена в теории научного коммунизма К.Марксом и Ф.Энгельсом, в сравнении с  гуманистической идеей имеет одно важное преимущество. Оно заключается в том, что она нацеливает человечество на конкретное социально-экономическое и политическое решение проблемы построения будущего общества, того общества, когда люди могли бы находиться и жить в адекватных для себя условиях существования. Однако у этой идеи есть и существенный недочет, имеющий как раз прямое отношение к тому, к чему призывает гуманистическая идея. Сосредоточив основное внимание на решении материальной стороны этой проблемы,  идеологи коммунизма не то, что игнорируют, быстрее всего не предают должного значения другой не менее  важной ее стороне:  духовному началу в жизни человека.

Говоря о конечной цели коммунистического движения, они зачастую усматривают ее не в  осуществлении духовного способа существования в обществе, а в создании материальных условий, обеспечивающих равные возможности для всех его членов. Нет, конечно, никаких сомнений в том, что эти две стороны не только не противоречат, но и дополняют  друг друга, однако суть вопроса заключается в том, какую из этих сторон считать целью движения, а какую средством? Если мы ограничимся тем, что будем стремиться лишь к созданию соответствующих материальных условий, а духовность для нас будет играть роль сопутствующего побочного явления, то в таком случае человек вместо, того, чтобы быть целью движения, превращается в некий его придаток. Иначе говоря, при таком подходе мы, сами того не замечая, как цель движения, каковым является человек, превратили в средство, а то, что должно быть средством (материальные условия его существования) – в цель. На первый взгляд, может показаться, оттого, что в данном случае считать целью, а что средством – для самого общественного движения за будущую счастливую жизнь человечества  непринципиально. В действительности же, это далеко не так, ибо неадекватная трактовка их соотношения может приводить и в истории коммунистического движения есть яркие наглядные примеры, когда она уже приводила к серьезным негативным последствиям. Достаточно вспомнить недавнее прошлое нашей  страны, когда  максимум усилий было направлено на создание материально-технической базы коммунизма, но человек при этом рассматривался только как живой компонент средств производства.

Гуманистическая и коммунистическая идеи, предназначенные для осуществления в обществе счастливой жизни человека,  взятые сами по себе не способны, стало быть, достичь желаемой цели. С нашей точки зрения, их можно рассматривать только как две стороны какой-то другой объединяющей их синтетической  идеи. Эту роль, как мы считаем, смогла бы выполнить выдвигаемая нами идея социального гуманизма или сокращенно социал-гуманизма. Изначально ее суть вытекает из содержания термина «социал-гуманизм», который состоит из двух производных слов «социальный» (от лат. socialis – общественный) и «гуманизм» (от лат. humanus – человечный). В нем важно обратить внимание на неразрывное единство семантического содержания двух его частей  – «социальный», с одной стороны, и «гуманизм», с другой. Каждая из этих частей имеет  смысл  только в отношении к другой части, поскольку здесь речь идет не о социальном как таковом, а о социальном в отношении  к гуманизму и не о гуманизме  вообще, а только  в единой  связке его с  социальным.

Для понимания идеи социал-гуманизма это имеет принципиальное значение, ибо  в данном случае, скажем, о социальном надо говорить совсем не в том аспекте, в каком его употребляют, например,  идеологи коммунизма применительно к термину «социализм». Под социализмом, как и под коммунизмом, они понимают, как правило, общество, базирующееся на общественных началах, обусловленных общественной собственностью на средства производства. В наши дни под социализмом сплошь и рядом стали понимать равномерное социальное распределение материальных благ среди населения той или иной страны и тем самым отождествили его с социал-демократизмом. Обе эти трактовки социализма никакого отношения не имеют к пониманию социального применительно к идеи социал-гуманизма. Термин «социальное» здесь указывает на неразрывную связь гуманизма с обществом как целостной системой и в этом смысле гуманизм как социальное явление рассматривается непосредственно не столько по отношению  к отдельно взятым личностям (как это принято по традиции его рассматривать), сколько по отношению к функционированию и развитию самого общества. А термин «гуманизм» в этом словосочетании в свою очередь указывает на неразрывное единство социального процесса с гуманистическими принципами.

Идея социал-гуманизма аналогично  коммунистической идее имеет двойное назначение: во-первых, она должна выступать в качестве предполагаемого идеала будущего общества и, во-вторых, выполнять идеологическую функцию в процессе практической реализации этого идеала в общественную жизнь. При этом необходимо отметить, что социал-гуманистический идеал будущего общества по ряду позиций перекликается с идеалом коммунистическим, но во многом он является другим. В основу понимания коммунистического идеала положено понятие коммунистической формации, согласно чему общество будущего представляется как социальная система, основанная на господстве общественной собственности. Мы же исходим из того, что в социально-гуманистическом обществе институт собственности  как таковой исчезнет, и потому ставить вопрос о построении какой-то особой социально-экономической формации не имеет никакого смысла. Вопрос должен стоять в плоскости перехода от общества формационного типа к обществу, где все, что так или иначе связано с понятием формации, должно кануть в лету, и  вместо этого образоваться система ассоциаций, которые будут состоять из духовно свободных и ничем социально не обремененных людей. Это переход от общества отчужденного существования к обществу свободной сознательной деятельности человека. Это, фактически, переход не от одной формации к другой, а от того состояния цивилизации, когда она находилась в условиях всеобщего отчуждения в то ее состояние, когда человек будет жить в условиях полной свободы творчества и проявления своих духовных и физических потенций. Такова конечная цель социально-гуманистической идеи. Однако на пути ее реализации перед человечеством  неизбежно встает проблема переходного этапа, обозначенного нами выше термином «социализм».

Что касается социализма, то его в полной мере не только можно, но и необходимо рассматривать под углом зрения  разработанного К.Марксом понятия социально-экономической формации, чего мы выше при  описании его отдельных сторон и старались придерживаться. А те существенные различия, которые имеют место в нашем понимании социализма и тем, что обычно понимают под ним идеологи марксизма, относится уже не к  подходу к его рассмотрению, а к трактовке конкретного его содержания, но это уже другой вопрос.

Из незначительных, казалось бы, на первый взгляд расхождений в понимании идеала будущего общества между социал-гуманизмом и коммунизмом вытекают, тем не менее,  противоположные подходы в выдвижении и обосновании главной идеологической установки на пути практической реализации этого идеала. Так как, исходя из идеала марксистской теории, конечная цель социально-политического движения сводится к построению коммунистической формации, то  идеологическое кредо направлено главным образом на решение социально-экономических проблем – вначале ставится вопрос об экспроприации частной собственности, а затем построении материально-технической базы коммунизма. Сказать, что такая постановка вопроса лишена всякого основания было бы совершенно неверно. Однако если ограничиться только этой установкой, и рассматривать ее к тому же, как самоцель всего процесса (а именно это и произошло, как показала практика коммунистического движения), то  человек вместе со всеми его духовными и физическими потенциями оказывается, попросту говоря, за бортом всего этого процесса. А если он и участвует в нем, то только как производительная сила общественного производства. С позиции же социал-гуманистического идеала, главная идеологическая ставка должна делаться на человека, а именно на то, чтобы в ходе процесса реализации будущего общества на всех его этапах в качестве самоцели выступали бы не сами по себе материальные условия человеческой  жизни, а непосредственно состояние личностных качеств и духовной сущности человека.

Конечно, создание адекватных условий материального существования человека должно занять в этом процессе центральное место, в противном случае это будет всего лишь благое пожелание, а не реальное решение проблемы. Однако в отличие от идеологических установок коммунизма социально-гуманистическое движение должно оценивать весь комплекс проблем, связанных по созданию этих условий, ни как  самоцель, а как  средство, с помощью которого можно будет последовательно и неустанно добиваться реализации гуманистической цели: формирования и развития духовных качеств человека. Этому должны быть подчинены все общественные институты, включая непосредственно  материальное производство, социальную жизнь, образование, воспитание и т.д. вплоть до всякого рода развлечений и досуга человека.

Существенные же идеологические различия между коммунизмом и социал-гуманизмом в понимании конечной цели движения к будущему обществу приводят в свою очередь к принципиальным расхождениям по вопросу о способе практической реализации этой цели. Из идеологической установки коммунизма с необходимостью вытекает как  первоочередная  практическая задача – это устранение частной собственности и установление собственности общественной. Само собою разумеется, что ни один из собственников добровольно  от своей собственности  не откажется, а это значит, что решить эту задачу можно только насильственным путем. А самый верный и наиболее надежный путь – это путь политической борьбы за захват государственной власти, в связи с чем встают два вопроса: кто должен осуществлять эту  борьбу и каким способом можно достичь государственной власти? Эти два вопроса  у К.Маркса и Ф.Энгельса как раз и занимают центральное место в их разработке коммунистической идеологии.

На первый вопрос был дан такой ответ: политическую борьбу за власть ведет общественный класс, лишенный всякой собственности, ибо только он до конца последовательно заинтересован ликвидировать частную собственность, им является рабочий класс или, как его иначе называют, пролетариат – могильщик капитализма, по выражению Маркса. Но пролетариат может придти к государственной власти, как считают идеологи коммунизма, только посредством социальной революции, при успешном ее осуществлении он должен установить свою диктатуру – диктатуру пролетариата, которая должна придти на смену диктатуре буржуазии.

Можно с полным правом сказать, что эта политическая задача была полностью решена партией большевиков во главе с В.И.Лениным в октябре 1917 года в нашей стране. Но после того, как политическая революция в ней совершилась перед большевиками встал самый главный вопрос – определить истинный путь построения коммунистического общества и прежде всего установления его социально-экономической основы – общественной собственности.

Но, как мы теперь очень хорошо знаем, из этого мало что получилось и, конечно же, сразу напрашивается весьма непростой вопрос, что послужило причиной того, что не только коммунизма, но и социализма в нашей стране не состоялось? Все ответы, которые до сих пор пытались на него давать, как правило, оказывались либо поверхностными и неубедительными в том случае, когда на них  отвечали сами идеологи коммунизма, либо злорадными и еще менее убедительными, когда об этом говорили и продолжают до сих пор говорить их идеологические противники. В нашу задачу сейчас не входит давать сколько-нибудь полный ответ на этот вопрос, частично мы на него уже  ответили выше, здесь же лишь отметим, что главной причиной этому изначально послужила сама коммунистическая идея.

Мы считаем, что во главу угла решения проблемы перехода к будущему обществу надо ставить вопрос не о смене формы собственности, ибо он, хотя и важный, но не ключевой в этой проблеме. Вопрос должен стоять о кардинальной смене  жизненной ценностной ориентации в обществе, которая была бы направлена не на стяжательство, как это было во все времена  в развитии цивилизации, а на формирование и развитие духовных качеств человека.

Что касается смены собственности, то эту задачу безусловно надо решать, но, во-первых, речь должна идти  не о мистической общественной собственности, на чем настаивают коммунисты, а о реально выполнимой задачи – установлении в социалистическом обществе коллективной собственности. Во-вторых, необходимо отказаться от понятия диктатуры пролетариата и добиваться утверждения этого вида собственности не путем социальной революции, а путем социально-экономи-ческих реформ,  используя, при этом, демократические рычаги государственного управления при непосредственном участии всех форм политических и общественных структур.

Подвергая критике коммунистическую идею, мы ни в коей мере не хотим умалить ее историческую роль в подготовке и осуществлении великой мечты человечества – жить в условиях адекватному подлинно человеческому бытию. Что же касается К.Маркса и Ф.Энгельса, то надо со всей определенностью сказать, что во всей истории цивилизации не найдется ни одного человека, которого можно было бы поставить в один ряд с ними по претворению этой мечты в жизнь. Это два  великих гуманиста, обладающие недюжинными талантами мыслителя и ученого, в ходе решения этой грандиозной задачи осуществили мощный теоретический прорыв в  понимании сущности мира, человека и познания. Их философские и научные труды вне всякого преувеличения можно считать непревзойденной вершиной человеческой мысли и их надо не отбрасывать, а, напротив, максимально ими руководствоваться и, учитывая уровень развития общественной практики, критически оценивать и по возможности углублять и развивать дальше.

Что касается того, что вся их творческая деятельность замкнулась в основном в рамках коммунистической идеи, то в этом нет никакой их вины, ибо они строго придерживались фактов прошлой исторической практики и исходили из традиции развития мировой общественной мысли. Но если сама историческая практика со всей убежденностью говорит о решающей роли классовой борьбы для достижения экономических и политических целей то, что оставалось делать этим мыслителям, скажем, при ответе на вопрос о путях перехода к новому обществу, как не апеллировать к классовой борьбе, социальной революции и диктатуре пролетариата. И о каком будущем обществе они могли говорить, как не о коммунистическом, если все мыслители прошлого, начиная с Платона и кончая их прямыми предшественниками – социалистами-утопистами XVIII века, в один голос заявляли, что подлинное человеческое существование можно будет реализовать только в том обществе, которое  основалось бы на общественной собственности.

Упрекать их коммунистической идеей, было бы равносильно тому, как если бы кто-нибудь попытался упрекнуть Демокрита в том, что он говорил об атоме как неделимой частице только на том основании, что современная наука так не считает. Но, при этом, критик Демокрита должен был бы полностью игнорировать тот непреложный   факт,  что все классическое естествознание, начиная с Галилея и Ньютона вплоть до наших дней, основывается  на его идеи атома. Коммунистическая идея в истории развития общественной мысли,  как нам представляется, играет ту же самую роль, какую идея атома играла и играет в развитии естественных наук, а потому и оценивать ее надо с аналогичных позиций. С нашей точки зрения, эта идея должна быть заменена новой идеей, а именно, идеей социал-гуманизма, которая требует основательной разработки, как со стороны философов, так и представителей всех общественных наук.   Но  при этом необходимо опираться, наряду с идеей гуманизма прошлого времени, не в меньшей, а даже в большей степени на идею коммунизма, особенно на фундаментальные труды двух великих мыслителей и ученых К.Маркса и Ф.Энгельса.

Ровно 160 лет тому назад вышел в свет их знаменитый «Манифест коммунистической партии», с тех пор человечество далеко ушло вперед и многое из того, что было актуально в их время – в  XIX веке, –  в наши дни в основном утратило свое значение, в связи с чем требуется существенно пересмотреть ряд методологических, теоретических и практически- политических положений их учения. Например, продолжать утверждать о том, что в настоящее время общество строго делится на классы и что, следовательно, классовая борьба играет решающую роль в борьбе за лучшую жизнь человека и что угнетенный класс должен сломить диктатуру класса угнетателей и установить свою собственную диктатуру – все это в наши дни утратило всякий смысл. 

Это объясняется тем, что  в современном обществе, фактически, отсутствует классовое деление в том виде, в каком оно существовало в истории цивилизации прошлых эпох.  Классы в современном мире, можно сказать, растворились в общем потоке общественной жизни и если еще продолжает бытовать пресловутый термин «средний класс», то он, во-первых, никакого отношения не имеет к научному пониманию понятия класса, данного Марксом, и, во-вторых, он носит настолько расплывчатый и неопределенный характер, что  создает лишь видимость научности,  пригодную  только для журналистской риторики  в средствах массовой информации.

Но это вовсе не означает, что нынешнее общество является социально однородным, оно таким не будет даже при социализме. В данном случае речь идет  не о социальной однородности общества, а  о том, что классовое деление предполагает четкое социальное разграничение  по его главному признаку – по отношению людей к собственности. И если этот признак утратил свою прежнюю четкость и определенность, что как раз  характерно для современного общества, то  говорить о делении общества на классы и обо всем, что из этого следует, является анахронизмом.

Между тем в современном, так сказать, «бесклассовом» обществе, не только сохранились, но, к сожалению, еще более усилились те характерные для классового общества негативные черты, которые, как правило, являются следствием ценностной ориентации человека к стяжательству. Можно сказать, что стяжательство – это есть главный бич нашего времени и поэтому основное внимание при переходе к будущему обществу должно быть сосредоточено на преодоление этого всесильного общечеловеческого зла. Но для его преодоления не  требуется ни социальной революции, ни, вообще, какой-либо физической борьбы, требуется только одно – в корне изменить  ценностную ориентацию всей общественной жизни, чтобы главным смыслом жизни человека было бы не  стремление к стяжательству, а стремление к духовным ценностям.

На пути решения этой проблемы наиболее трудным окажется вопрос на первом этапе – на этапе перехода от капитализма к социализму, – связанный с кардинальным переустройством структуры собственности, с созданием производственных и торговых предприятий, основанных на коллективной собственности. Но, как мы уже отмечали выше, этот вопрос может быть решен на уровне государственного управления с помощью социально-экономических реформ и это не так безнадежно, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что современное общество при всех его негативных проявлениях имеет одно очень важное преимущество по сравнению с обществами прошлых эпох: государственная власть во всех развитых капиталистических странах основывается на демократических принципах управления. Демократия – это и есть тот главный рычаг, с помощью которого можно будет решать  весь комплекс проблем перехода  к новому обществу. Другой не менее обнадеживающий на этот раз уже отрицательный фактор, который может способствовать успешному переходу к новому обществу, состоит в том, что  в современном мире стяжательство достигло крайнего предела.

 Это означает, что люди, сами того не замечая, все в большей степени теряют свои истинно человеческие черты, которые не могут быть заменены никакими материальными ценностями и без которых, особенно теплого отношения людей друг к другу, человек не ощущает себя  до конца удовлетворенным не говоря уже о духовном самоудовлетворении. И это касается не только и не столько низших слоев общества, сколько средних и высших его слоев, включая и тех людей, у которых на банковском счету числятся миллиарды долларов. В этой связи уместно вспомнить высказывание Сократа, когда он говорил, что человек поступает безнравственно не потому, что он безнравственен, а потому, что он не знает, как поступать нравственно. Одна из основных задач движения за установление гуманистического общества как раз и должна состоять в том, чтобы направить человеческое устремление в сторону осознания и претворения в жизнь не только  нравственности, но и, вообще, всего того, что связано с истинным пониманием человеческого бытия.

К.Маркс и Ф.Энгельс заканчивают свой Манифест призывом: «Пролетарии всех стран соединяйтесь», –  который на сегодняшний день, как  мы попытались показать выше, утратил свою актуальность. Но вместе с тем еще долго будет оставаться актуальным, стремление человека к лучшей счастливой жизни и мы считаем, что в настоящее время можно было бы провозгласить такой призыв: «Люди Земли одумайтесь и очнитесь от дурмана глупого стяжательства, ибо жизнь человека – это теплота человеческих отношений, свободное парение духа, игра воображения и проницательность разума».

 

 

нравственное совершенствование – единственный путь к достойному
состоянию общества

В.И. Иванов

 

Природа дала человеку в руки оружие –
интеллектуальную и моральную силу,
но он может пользоваться этим оружием и в обратную сторону;
поэтому человек без нравственных устоев оказывается
существом самым нечестивым и диким, низменным...

Аристотель

 

1.       О безнравственности «диктатуры пролетариата» и особенностях прогресса России

 

Нет истины, где нет любви.

Платон

 

Совсем недавно, в связи с распадом СССР и поражением всего социалистического содружества в экономическом соревновании с Западом, основные положения учения Маркса или замалчивались или критиковались очень осторожно. Что вполне естественно, т.к. Маркс настолько велик, несмотря на многие ошибки (не ошибается тот, кто ничего не делает), что более или менее адекватный анализ его творчества требует значительного времени. Кроме того, крушение СССР и социалистического содружества было столь стремительным, что основной удар критики пришелся на КПСС и ее сателлитов, даже Сталина и Ленина критиковать было «некогда», не говоря уже о Марксе с Энгельсом.

Сегодня же, когда Россия уже достаточно прочно вошла в рыночную экономику, когда частная собственность утвердилась и защищена основным законом страны – Конституцией Российской Федерации, снова возникла потребность обратиться к теории развития общества. Это необходимо для создания идеологии России, для создания современного образа «русской идеи». А так как более полного и глубокого учения о развитии общества после Маркса никому создать пока не удалось, и, кроме того, Россия и буквально, и теоретически, и фактически «выстрадала» (Ленин) марксизм в течение более вековой недавней истории, то обращение к Марксу является и уместным и необходимым. Маркса критиковали всегда за невиданный радикализм его теории, в которой сочетались невиданные прозрения, величайший творческий гений, предельно развитая «напряженность принципа» (Гегель) с легкомысленным отношением к судьбам людей. Маркс относился к людям, как позднее это делали большевики во главе с Лениным и Сталиным, а именно, как к человеческому материалу, которым необходимо было пожертвовать для осуществления кровопролитнейшей диктатуры пролетариата.

Следует заметить, что ошибки Маркса объяснимы. И сегодня, и в его время, требовать от одного мыслителя идеальной теории безосновательно. Дело в том, что всякие радикальные преобразования в обществе за всю предшествующую и настоящую историю делались, в основном, с насилием и принуждением. Создавая доктрину «диктатуры пролетариата», Маркс не смог полностью отрешиться от обстоятельств своего времени - времени социального насилия и принуждения. Поэтому его теория, рисующая цель преобразования общества, была гуманной, а предлагаемые способы достижения этой цели оставались насильственными, безнравственными, т.е. не соответствующими цели.

В «Манифесте коммунистической партии» Маркс пишет о том, что пролетариям нечего терять кроме своих цепей, приобретут же они весь мир. Но он не пишет о том, что те конкретные пролетарии, которые возьмутся за оружие вместе с цепями потеряют своих жен, детей, отцов и матерей, они с большой вероятностью потеряют и свою жизнь. Он не пишет о том, что во всякой войне, а особенно в гражданской, гибнут прежде всего невинные люди. Всякая война, а особенно гражданская, это торжество жестокости, бесчеловечности, «бесовства», несправедливости; ибо гибнут, прежде всего, люди совестливые, люди самоотверженные, цвет нации, а сохраняют свою жизнь преимущественно подонки, лицемеры, приспособленцы, бессовестные.

Маркс, а позднее большевики во главе с Лениным и Сталиным, приписывали безнравственность, бесчеловечность всем, кто обладает частной собственностью за их «социально-историческую неправоту», и, наоборот, приписывали высокие нравственные качества угнетенным, обездоленным за их «социально-историческую правоту» в том смысле, что они беззастенчиво обкрадываются на буржуазно-законном основании. Но, как известно, более того, провозглашалось самим Марксом, господствующим мировоззрением и мироощущением в классовом обществе является мировоззрение и мироощущение господствующего класса. Отсюда следует, что действительным мотивом кровопролитнейшей гражданской войны большинства обездоленных (истинных, идейных революционеров всегда незначительное меньшинство) является не установление справедливости как таковой, а обыкновенное, банальное перераспределение богатства и привилегий в свою пользу («кто был ничем, тот станет всем»). Как только начинается гражданская война за диктатуру (как бы красиво эта диктатура не называлась), начинается обыкновенный беспредел, массовые убийства огромного числа людей, повсеместный тотальный грабеж, оправдываемый революционной целесообразностью; а марксова филигранная, имеющая действительно огромное научное значение, блестящая диалектика мысли в это время отдыхает.

Маркс был гениально прав, когда писал, что развитие общества есть естественно-исторический процесс, что ни одна общественно-историческая формация не исчезает, пока полностью не реализует всех своих возможностей, он был прав, когда шутливо писал о том, что крот истории роет медленно, обстоятельно, не торопясь. Но ему суждено было наступить на те же грабли, на которые наступил его учитель диалектики – Гегель. Но если Гегель, создав самое полное и глубокое учение о развитии – диалектику, запустил в интеллектуальный мир человечества теорию невиданных эвристических возможностей и сам же ее пытался обкорнать, подчиняя системе своего философствования по причине филистерства (обывательства и ханжества) своей натуры (Энгельс); то Маркс свою гениальную диалектику развития общества пытался вбить в головы людей, а соответственно и в ход общественного процесса, силой оружия, будучи не только  величайшим ученым-теоретиком, но и авантюристом-революционером.

 Другими словами, Маркс, в деле применения своей же диалектики как теории развития общества, на практике оказался недостойным самого себя как ученого, гениального теоретика. Согласно его учения в ходе естественно-исторического процесса развития общества капиталистическая форма частной собственности должна полностью исчерпать себя и уступить место более прогрессивной форме собственности на орудия труда и средства производства, а именно, общественной форме собственности, которая стимулировала бы еще больший прогресс в деле раскрытия человеческих внутренних сил, в деле развития производительности труда, в деле дальнейшего совершенствования всех общественных отношений, в том числе в деле освобождения человечества от эксплуатации, несправедливости, безнравственности. Об этом Маркс ярко пишет в последнем абзаце второй главы «Коммунистического манифеста»: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»[3].

Но, как один из авторитетнейших вождей мирового коммунистического движения, Маркс жестоко ошибается. Он пытается ускорить ход развития общества, взнуздать общественный процесс, подстегнуть неторопливого, обстоятельного крота истории.  Маркс выдвигает политическую доктрину диктатуры пролетариата. Он верит в то, что пролетариат силой оружия заставит буржуазию отказаться от несправедливо присвоенных богатств и привилегий, от веками укоренившегося права частной собственности.  Но Маркс «забывает» о том, что сам пролетариат в массе своей буржуазен, что революционерам придется воевать не с горсткой богатеев, а с подавляющим большинством населения. Кроме того, кардинальное изменение общественных отношений, имеющих огромную инерциальную устойчивость, коренящуюся в многовековой культуре, менталитете быта, в нравственных и религиозных традициях и привычках, невозможно осуществить только силой, принуждением людей. Здесь требуется огромная культурная, воспитательная работа, изменяющая мировоззрение и мироощущение большинства населения, выполнить которую пролетариат неспособен по определению своей сущности. Пролетариат – неимущий не только вещного, предметного богатства, но также неимущий в смысле культуры, образования, психологической и нравственной устойчивости, уверенности в истинности своего понимания законов природы и общества. Поэтому попытка только силового решения проблемы преобразования общества была обречена на провал.

 Кстати, об этих, прежде всего нравственных «ошибках» Маркса писали в свое время М. А. Бакунин («Государственность и анархия») и С. Н. Булгаков («Маркс как религиозный тип»). Вот что пишет М. А. Бакунин, русский революционер-аристократ, лично знавший Маркса и одно время сотрудничавший с Марксом и Энгельсом в революционных делах: «Нервный, как говорят иные, до трусости, он чрезвычайно честолюбив и тщеславен, сварлив, нетерпим и абсолютен, как Иегова, господь Бог его предков, и, как он, мстителен до безумия. Нет такой лжи, клеветы, которой бы он не был способен выдумать и распространить против того, кто имел несчастье возбудить его ревность или, что все равно, его ненависть. И нет такой гнусной интриги, перед которой он остановился бы, если только, по его мнению, впрочем, большею частью ошибочному, эта интрига может служить к усилению его положения, его влияния или к распространению его силы. В этом отношении он совершенно политический человек»[1].

Таким образом, огромная теоретическая ошибка великого ученого Маркса, совершенная им в силу безнравственности, отсутствия благородного сердца, была на практике претворена в России еще более безнравственными людьми. Это стоило жизней огромного числа людей, это стоило искажением нравственной атмосферы в огромной стране. Но может быть теперь, когда все общественные проблемы в России и во всем мире многократно ускоряются, обостряются, человечество найдет в себе силы и смелость «обратить глаза зрачками прямо в душу» (Шекспир) и понять простую истину, что при всей огромной значимости развития науки, производства, комфорта бытовых условий на первое место выходит дефицит человеческих доброты, терпимости, взаимоуважения, любви друг к другу, благородства души. Ведь, если присмотреться внимательно, то становится ясным, очевидным тот факт, что все сегодняшние глобальные проблемы человечества – это нравственные проблемы. Пока часть населения будет самоутверждаться за счет жизненной энергии других, а другие будут всеми силами стремиться занять положение привилегированных, ничего хорошего у землян не получится.

Как был, так и остается прав царь Соломон, когда говорит: «Что было, то и будет, и что творилось, то и творится, и нет ничего нового под Солнцем». Как бы не был велик творческий гений мыслителя, философа, он неизбежно в чем-то ограничен, в чем-то ошибается. Ошибался Платон, ошибался Аристотель, ошибался Спиноза, ошибался Гегель, ошибался Маркс; сегодняшние корифеи мысли также ошибаются, та же участь ждет и мыслителей будущего. Но главное не в этом, главное заключается в том, чтобы наследники умели отличить истинное от заблуждений в трудах предшественников. Мы помним, как незадачливые критики третировали Спинозу как «мертвую собаку», как Маркс спасал Гегеля от незаслуженных упреков и даже нарочито «кокетничал» гегелевским языком. Сегодня та же участь постигла Маркса. Представители философской школы Н. М. Чуринова критикуют Маркса не за Действительные ошибки, а как раз за то, в чем Маркс наиболее силен как гениальнейший мыслитель, как один из крупнейших философов-экономистов всех времен и народов. Маркс, который вместе с Гегелем, можно сказать без большого преувеличения, научили современной диалектике всех русских философов XIX века, а философы советского периода кроме Гегеля, Маркса и Ленина почти ничего по диалектике не имели возможности читать, объявляется представителями этой школы метафизиком и эклектиком. Причем на том основании, что «метафизический проект науки, инициированный Галилеем и Ньютоном, на который опирались К. Маркс и Ф. Энгельс и которому они были верны, выступил ныне как проект покорения природы и общества, в наши дни оказался теснимым диалектическим проектом науки, о котором классики марксизма еще ничего не ведали» [5].

Прежде всего необходимо отметить, что здесь употребляется совершенно нелепое словосочетание – «проект науки». Науку никто никогда не проектировал, поскольку это бессмысленно. Наука в своем развитии периодически «взрывает» сама себя совершенно непредсказуемо. Далее, Галилей и Ньютон не инициировали «метафизический проект науки», поскольку им и в голову это не могло прийти. Они были гениальными учеными в своей отрасли науки, а именно, они были создателями классической механики. Более того, Ньютон как огня боялся всяких умозрительных проектов, не зря в историю вошли его выражения: «Я гипотез не измышляю» и «физика, бойся метафизики». Просто они пользовались метафизическим методом познания, поскольку он адекватен предмету их исследования. Законы классической механики являются законами динамическими, т.е. действуют практически неизменно, во всяком случае, на протяжении всей человеческой истории. Так как законы классической механики демонстрируют собой «божественную» точность, то некоторые ученые и философы XVII-XVIII в. пытались их применять в других отраслях науки и в философских исследованиях, что оказалось безуспешным. Вот почему Маркс и Энгельс называли материализм XVII-XVIII в. метафизическим и механическим. Об этом прекрасно пишет Энгельс в «Диалектике природы» и в «Анти-Дюринге». Сами же они были создателями материалистической диалектики, и поэтому представителями «метафизической системы теоретизирования» не могли быть по определению, по сути вещей и по содержанию всех тех произведений, которые оставили после себя.

Диалектический проект науки, «о котором классики марксизма еще ничего не ведали», такой же нонсенс, как и любой «проект науки». Смысл может иметь только утверждение о том, что современная наука вобрала в себя диалектику и в качестве всеобщего метода познания, и в качестве онтологического принципа, и в качестве логического основания (Ленин, Копнин). Отсюда следует, что «метафизический проект науки» и «диалектический проект науки» являются ничем иным, как теориями-репрезентациями, т.е. вымышленными теоретическими конструкциями, не имеющими к реальному развитию общества прямого отношения, не способными адекватно отразить объективный ход общественного процесса.

Одни теоретические нелепости (разделение обществ на коллективистские и индивидуалистические, введение понятий «метафизический проект науки» и «диалектический проект науки») порождают следующие. Вводятся понятия «утилитаристского прогресса» и «антиэнтропийного прогресса», причем якобы «утилитаристский прогресс» адекватен жизнедеятельности индивидуалистического общества, а «антиэнтропийный прогресс» соответствует жизнедеятельности коллективистского общества. Под утилитаристским прогрессом понимается прогресс в наращивании «неорганического тела» (Маркс) человека, прогресс в развитии производительных сил, в наращивании вещного, предметного богатства человека, и такой прогресс осуществляется будто-бы в западных, индивидуалистических обществах. Под антиэнтропийным прогрессом понимается прогресс в совершенствовании общественных отношений, в усовершенствовании индивидов, в совершенствовании гармонических отношений, в совершенствовании гуманизма и нравственности, в совершенствовании духовно-душевных качеств человека. Такой прогресс мыслится атрибутом коллективистского, российского общества. Опять налицо попытка разделения противоположностей.

 Еще Фома Аквинский писал, что человек есть духовно-душевно-материальное существо, что тело без души есть труп, а душа без тела – приведение. Авторы двух концепций прогресса, отделяющих их друг от друга, невольно приписывают Западу прогрессивное существование общества трупов, а российскому обществу – прогрессивное развитие сообщества приведений. Что в корне неверно. Все страны и народы мира развиваются по-человечески, т.е и материально и духовно, т.к без развития производительных сил страны, без наращивания вещного, предметного богатства людей в затруднительном положении оказывается и культурная сфера, и сфера науки и образования, и сфера искусства; и наоборот, без вкладывания сил и средств в духовную сферу, сферу образования, науки, искусства теряет  в своем развитии и сфера материального производства. Это прописная истина со времен античного мира. Конечно, в реальной жизни происходит не все так гладко, возможны перекосы и диспропорции, но магистральная линия прогресса всех стран и народов именно такая, направленная на сохранение гармонии духовного и материального.

Безусловно, что каждый народ, каждое человеческое сообщество имеет свою специфику развития и, следовательно, специфику своего прогресса; но она не заключается в том, что коллективистское общество (российское) развивается только духовно, нравственно, а западное (индивидуалистическое) общество развивается только утилитаристски, потребительски. Спецификой российского прогресса в силу геополитических особенностей страны является то, что гражданам России приходится создавать гораздо больше теплых помещений, гораздо больше теплой одежды, больше теплых машин, устройств и различных складских помещений и вообще тратить гораздо больше энергии на создание любого продукта. Такова специфика российского материального производства и воспроизводства населения. Спецификой российского менталитета и российской духовной жизни, как уже отмечалось ранее, является гостеприимство, широта души, большая общительность, большая сердечность и душевность религиозных и философских изысканий, не зря наши писатели и философы критиковали Запад за гипертрофированный рационализм (Достоевский, Соловьев).

Анализ основных понятий сторонников концепции двух типов общества (коллективистского и индивидуалистического), а именно, коллективизм и индивидуализм, диалектический проект науки и метафизический проект науки, антиэнтропийный прогресс и утилитаристский прогресс, позволяет сделать вывод о том, что их претензии на истинно диалектическое мышление об обществе, на создание или воссоздание диалектической системы теоретизирования, мягко выражаясь, необоснованны. Маркс, по их утверждению представитель метафизической системы теоретизирования, на самом деле, по существу, на порядок выше их и в понимании и в  применении диалектического метода к развитию общества.

 Марксу и в страшном сне не приснилось бы разделять противоположности и пустить их шагать отдельно друг от друга параллельными дорогами, коллективизм своим историческим путем, индивидуализм – своим; утилитаристский прогресс приписать одному типу общества, а антиэнтропийный – другому. Марксу, как диалектику-виртуозу, в голову не могло прийти, чтобы сочинить такие нелепые понятия как «метафизический проект науки» и «диалектический проект науки»; «метафизическая система теоретизирования» и «диалектическая система теоретизирования». Маркс как гениальный теоретик, экономист и философ, исследовал всеобщие закономерности развития общества, поэтому не делил общество на различные типы. О силе диалектического гения Маркса говорят не только все его труды, но и оценки и его почитателей, и его критиков, относящихся к нему антипатично. Так М.А. Бакунин пишет: «Он очень умен и чрезвычайно многосторонне учен. Доктор философии, он был душой и центром весьма заметных кружков передовых гегельянцев. Редко можно найти человека, который бы так много знал, и читал так умно, как Маркс. Но ко всему этому Маркс прибавил еще два новые элемента: диалектику самую отвлеченную, самую причудливо тонкую, которую он приобрел в школе Гегеля и которую доводит нередко до шалости, до разврата, и точку отправления коммунистическую» [1]. Добавим к этому слова В.И. Ленина: «Маркс не создал Логики с большой буквы, но он создал Логику капитала».

В заключение необходимо подчеркнуть.

1. Ошибки Маркса заключаются в том, что своей теории диалектического развития общества, как естественноисторического процесса, он изменяет принятием политической доктрины диктатуры пролетариата. Диктатура пролетариата как раз нарушает ход исторического процесса, перечеркивает его естественность. Во всем остальном «теоретизировании» Маркс был и остается диалектиком высшей пробы, недосягаемым образцом диалектического мышления и в наше время.

2. Особенность исторического прогресса российского общества обуславливается этнической спецификой россиян, геополитическим положением страны, уникальностью менталитета, но ни в коем случае не принадлежностью только к «антиэнтропийному» типу прогресса, поскольку теоретическое выделение двух типов прогресса (утилитаристского и антиэнтропийного) и признание их существования независимыми друг от друга, есть отступление от диалектики. В таких случаях Аристотель писал: «так можно говорить, но так мыслить нельзя». Такое понимание возможно лишь в качестве теорий-репрезентаций, вымышленных теоретических конструкций для интеллектуального тренинга.

 

2. Об идеологии, религии и нравственности

 

Разум – бог и бог – разум.

Анаксогор

 

Чем древнее ложь, тем опаснее.

Значит, она глубоко пустила корни…

Толанд

 

Не Бог создал человека,
а человек создал Бога в своём воображении

Л. Фейербах

 

Насколько ты не самостоятелен
в мышлении, настолько ты религиозен.

Автор

 

Проблема соотношения идеологии, религии и нравственности одна из сложнейших проблем всего цивилизованного мира от древности до наших дней. В первобытном обществе языческие религии были идеологиями-мировоззрениями разрозненных сообществ. В цивилизованном обществе на первое место начинает претендовать философское мировоззрение в качестве идеологии. Однако, огромные слои населения рабовладельческих держав интеллектуально мало развиты, поэтому религиозное мировоззрение, религиозные идеологии по-прежнему остаются востребованными как угнетенными, так и господствующими классами, тем более, что религиозное мировоззрение гораздо «удобнее» приспособить для объединения  всех слоев общества нежели философское, или политические концепции. С помощью государств некоторые религии становятся мировыми религиями. В контексте данной работы рассматривается христианство как единая религия и для России и для Запада.

Философия с самого начала по сути вещей безбожна (не в смысле безнравственности, а в смысле антидогматизма). Философы по определению всегда ищут мудрости, глубокого и всестороннего знания, а это значит всегда сомнения, всегда развитие, всегда присутствуют возможности изменения взглядов и представлений о мире и человеке, в том числе вплоть до наоборот. Религия же по сути вещей догматична, она требует слепой веры в предлагаемые абсолюты и не терпит никаких сомнений. «Верую, потому что абсурдно», - так выразил суть религии Тертуллиан, христианский богослов и мыслитель II-III веков. «Признавал ли хоть один философ Бога?» – задается вопросом русский философ ХХ в. Лев Шестов. И сам же дает ответ, что кроме Платона, который признавал Бога лишь наполовину, все остальные искали только мудрости. Вот например. Анаксимандр считал, что началом всего является беспредельное время. Рождение и гибель миров происходит, по его мнению, согласно порядку времени. Фалес из Милета говорил: «Мы верим, что во всех наших сокровенных помыслах присутствует воля небес». Ксенофан из Колофона писал:

«Следует признать единство всего.

Целое имеет ум, оно и есть бог».

 

«Ясного муж ни один не узнал; и никто не возможет

Знающим стать о богах и о том, что о всем возвещью.

Если б быки, или львы, или кони имели бы руки

Или руками могли рисовать и ваять, как и люди,

Боги тогда б у коней с конями схожими были,

А у быков непременно быков бы имели обличье;

Словом, тогда походили бы боги на тех, кто их создал.

Черными пишут богов и курносыми все эфиопы,

Голубоокими их же и русыми пишут фракийцы».

 

Меллис из Элеи выражался кратко: «О богах не должно учить, ибо познание их невозможно». Алексагор из Клазомен, друг и учитель Перикла, считал, что Солнце – это огненная глыба, а не бог. Разум же есть бог и бог есть разум. Интересны мысли Эпикура: «Смертные видели определенный порядок явлений, но не могли объяснить, отчего это все происходит. Им представлялся один лишь исход: предоставить богам все и допустить, что по воле богов все на свете вертится. Нечестив не тот, кто устраняет богов толпы, но тот, кто применяет к богам представление толпы». Зенон из Кития оставил после себя такое представление о боге: «Бог вечен, каждую вещь в мире он создает посредством всей материи. Если нельзя обойтись без бога, то наилучшим было бы определить его как особый род состояния материи». Нельзя не вспомнить Протагора, философа и виднейшего софиста старшего поколения, который писал: «Мера всех вещей – человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют». И далее: «О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, – и вопрос темен и людская жизнь коротка». И, наконец, вспомним одного древнего римлянина. Марк Тулий Цицерон писал: «То, что вы называете богами, – это естественное, а не божественное». Таким образом с философами от древности до наших дней все ясно. Если они и употребляют термин «бог», то бог для них значит – истина, красота, ум, универсум, природа, благо, добро, материя, логос, бесконечность, вечность, закон, но ни в коем случае не человекоподобное существо, творящее из ничего.

Но человеческий мир устроен таким образом, что философов в этом мире абсолютное меньшинство. Абсолютное большинство в человеческом мире живет чувствами и рассудком, а не разумом. Чувства говорят человеку о том, что ему хочется. А рассудок человеку подсказывает как с наименьшими затратами добиться того, что ему хочется. О законах же действия в человеческом мире говорит разум, но разум у большинства в большом дефиците, или же ему не придается решающего значения. Вот почему Диоген и искал днем с огнем человека. Вот почему Сократ утверждал, что недобродетельные люди это недостаточно образованные люди. Вот почему он долго не отпускал от себя своих учеников на самостоятельное поприще, считая, что они полностью, полноценно должны «родиться» людьми в его повивальных объятиях. Вот почему о преступниках разумные люди зачастую говорят, что те не ведают, что творят. Законы общества статистические, они очень сложны и филигранно утонченны, они не действуют жестко, с железной необходимостью подобно динамическим законам. У людей с неразвитым разумом создается впечатление, что законы общества можно безнаказанно нарушать, что они и делают. Также поступают высокообразованные, но безнравственные люди. В чем заключаются эти нарушения?

Мир природный и человеческий, в основном, устроен гармонично, обмен энергиями в нем осуществляется в эквивалентных количествах. Человек же стремится всегда получить желаемое с наименьшей затратой сил; взять больше, а отдать меньше. Действуя так, можно добиться временного успеха. Великая мать-природа на первых порах уступает человеку, но она не может так поступать всегда, так как в этом случае нарушаются законы существования мира и человека. Она может человеку «дать в долг», но платить долги надо обязательно. Если человек «забывает» или отказывается платить, природа «штрафует» человека экологическими кризисами, экологическими катастрофами. То же происходит и внутри общества. Большинство людей, вступая в необходимые, общественные отношения друг с другом, стараются поступать «с умом» – взять больше, а отдать меньше. «В дураках» остаются слабые, не способные хитрить, честные и «не умные», «не умеющие жить», как говорят в народе. К сожалению, такая нравственная установка (хитрить и наживаться за счет друг друга) установилась во всем мире и в России тоже. Это даже привносит в жизнь людей какую-то пикантную «остроту», добавочный интерес к жизни. Л.Н. Толстой где-то рассказывает о том, как он покупал добротный дом с большим лесом и видом на водоем. Ему удалось купить этот дом буквально за бесценок (продавцы были неопытные или в очень стесненных обстоятельствах). Сначала он был очень доволен собой; его жизненный опыт, его жизненная хватка оказались на высоте. Но потом эта сделка его очень огорчала, он понял, что обидел слабых, он даром присвоил их жизненную энергию.

Итак, жизненная установка большинства людей (хитрить и наживаться за счет друг друга) прочно укоренилась во всем мире со времен возникновения цивилизации и вплоть до наших дней. Необходимо напомнить, что такой образ жизни есть нарушение законов общественного развития, вот почему цивилизованное общество всегда дисгармонично. Попытки восстановления гармонии проявляются в реформах, восстаниях, революциях, гражданских и межнациональных войнах. Но эти попытки всегда носят временный, локальный, стихийный, преходящий характер, так как сама причина беззакония, дисгармонии (наличие хитрости в отношениях друг с другом и установка на наживу за счет друг друга) остается неустраненной. Были ли попытки, были ли предложения радикального устранения несправедливости, дисгармонии в обществе? Конечно были. Различные формы истинно человеческих, гармоничных общественных отношений предлагали великие гуманисты, философы и пророки – Платон, Сократ, Иисус Христос, славянофилы и западники, Достоевский, Соловьев, Бердяев, Лосский и многие, многие другие. Очень авторитетным оказалось движение последователей Иисуса Христа. Несправедливости окружающего мира христиане противопоставили честность и справедливость своей общины. В общинах строго соблюдалось равенство членов, существовала общность имущества (в некоторых имелся общий фонд, но не общее имущество). Члены общины трудились, изучали тексты, практиковали крещение в воде. Христианство провозгласило равенство всех людей перед Богом. Оно давало всем угнетенным утешение, надежду на обретение свободы простым и понятным способом – через признание божественной истины, которую принес на землю Христос, истины о том, что каждый человек может быть добрым человеком и что настанет Царство Истины, когда не будет никакой власти. По мере распространения христианства в него вовлекались все более широкие слои населения, с конца I в. и на протяжении II-III вв. в христианских общинах появляется большое число людей сенаторского и всаднического звания. В связи с этим радикализм и проповедь неприятия существующих порядков постепенно исчезают, уступая место проповеди непротивления.

Со временем состоятельная часть христиан сосредоточивает в своих руках управление имуществом, руководство богослужебной практикой, появляется клир, или духовенство: епископы, диаконы, просвитеры, митрополиты и др. Христианские общины все больше отходят от прежних демократических тенденций, явственно проявляется стремление клира к союзу с императорской властью. С другой стороны, мировая империя нуждалась в мировой религии, понятной всем народам империи. Окончательное поражение «язычества» было ознаменовано закрытием императором Юстинианом в 529 г. Афинской Академии – центра распространения античного философского и научного наследия и уничтожением последнего «языческого» святилища – храма Аполлона. Христианство усвоило и переосмыслило ряд идей иудаизма, митраизма, древних восточных религий, а также распространенных в те времена философских учений. В философских системах стоиков, неопифагорейцев, Платона и неоплатоников, частично в аристотелизме были выработаны мыслительные конструкции, понятия и термины, появившиеся в новозаветных текстах, в трудах богословов. Император Константин потребовал от епископов создать канон, единый список священных текстов для всей церкви. Однако, только после его смерти на Лаодикойском соборе 363 г. был установлен перечень канонических произведений, а утвержден он был на карфагенском соборе в 419 г. Таким образом христианство из добровольной общины, исповедующей честный, справедливый образ жизни, превратилось в церковь, в организацию, фактически сросшуюся с государством, задачей которой стало убеждение большинства населения в необходимости вести честный, справедливый образ жизни и при этом не сопротивляться власти, какой бы она ни была. В церкви также как во всяком государстве появляется, как сейчас принято говорить, двойной стандарт. Требования к рядовым людям, к большинству – одни, требования к элите, к власть имущим – другие. Причем это тщательно скрывается от большинства, но по сути дела церковь становится лицемерной организацией, враждебной всякому свободомыслию, преследующей всех творческих людей – ученых, писателей, художников, поэтов, музыкантов. Таким образом, основная нравственная, вернее сказать – безнравственная, установка в обществе (хитрить и наживаться за счет друг друга, т.е. использовать других людей в качестве средства для достижения своих целей) с превращением христианства из честной, справедливой общины в слившуюся с государством бюрократическую организацию опять стала повсеместной, всеобъемлющей, универсальной, узаконенной.

Если для государства, которое всегда действует в интересах господствующих классов, установление и поддержание законов в обществе, имманентно, атрибутивно включающих в себя безнравственную установку использования других людей в качестве средства для достижения своих целей, – естественно, лигитимно, нравственно, так как оно честно выполняет заказ большинства населения; то для церкви, которая провозглашает себя носительницей, проповедницей христианских нравственных ценностей, где недопустимо использование других людей в качестве средства для достижения своих целей, поддержка государства в исполнении им безнравственных законов является не только безнравственным делом, но еще и лицемерием, фарисейством, так как церковь требует от населения выполнения христианских заповедей, а сама живет по законам богатых людей и чиновников. Безнравственность и лицемерие христианской церкви изначальны, так как она с самого начала своего существования срослась с государством и приняла бюрократически-диктаторскую форму. Иисуса Христа, как известно, арестовали иудейские церковники за проповедь честного, справедливого образа жизни. Он проповедовал о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. За что он критиковал «храм старой веры»? А как раз за то, что иудейские церковники во главе с Каифой были одновременно государством и их вера и их законы включали в себя с необходимостью возможность использования других людей в качестве средства для достижения своих целей. Разрушения этих «основ жизни» церковники во главе с Каифой допустить не могли. Смириться с принципами жизни, которые проповедовал Христос, не мог и Понтий Пилат, как наместник императора в Иудеи. Но он мог спасти Христа частным образом, так как чувствовал к нему симпатию. Однако, не желая себя подвергнуть хоть какому-то недоверию со стороны римского императора, Пилат, против своего субъективного чувства симпатии к Иисусу Христу, казнил его.

После смерти Иисуса Христа остались его почитатели, его единомышленники. Они со временем организовали добровольные христианские общины, пытавшиеся вести честный, справедливый образ жизни (без использования других людей в качестве средства для достижения своих целей). Как только христианские общины превратились, преобразовались в церковь, они фактически стали приемниками иудейских церковников во главе с Каифой. Только теперь убитый (распятый) ими Иисус Христос из раскольника, еретика, разрушающего иудейскую веру, превращается в символ веры христианской. И теперь новая церковь, христианская, проповедуя для паствы (большинства населения) христианский, честный образ жизни, сама живет законами нечестными (узаконено использование других людей в качестве средства для достижения своих целей). Особенно ярко это проявляется в средние века (крестовые походы, уничтожение инакомыслящих, охота на ведьм, инквизиция, преследующая всякое свободомыслие, отлучение от церкви, политические интриги). И еще, один из важнейших приемов, обеспечивший распространение лжи, коварства, лицемерия. Используя сознание и психику людей, не могущих, или слабо могущих, противостоять всяким мистификациям, христианские церковники Иисуса Христа из незаурядного, редкого человека, за которым пошли люди, стремящиеся жить честно и справедливо «превратили» в бога, в сверхъестественное существо, родившееся от непорочного зачатия, способное воскрешаться и жить бестелесно, «возвращаться» в мир людей по своему желанию. На протяжении тысячелетия церковники, обладающие недюжинными интеллектуальными возможностями и способностями, насочиняли сотни томов мистически-фантастических, эзотерических произведений о «жизни» Христа. И все это с одной целью, чтобы задержать развитие действительных, живых людей. Ведь если бы большинство людей последовало примеру Иисуса Христа – человека, то через некоторое время на Земле установилась бы действительно человеческая жизнь (люди перестали бы хитрить, наживаться за счет друг друга, т.е. использовать других людей в качестве средства для достижения своих целей), исчезла бы необходимость в армии и полиции, исчез бы обман и покушение на убийство друг друга. В мире и дружбе люди бы гораздо успешнее решали проблемы взаимодействия с природой.

Но этот процесс, процесс обретения отдельным человеком и общественным человеком своей истинной сущности, очень труден и длителен, а большинству людей хочется «хорошо» жить сегодня, сейчас. Почему бы не нарушить закон, ведь наказанье следует, во-первых, не сразу, не сейчас; а, во-вторых, человек еще не сознает, не хочет сознавать, греха в этом, не понимает и не хочет понимать безнравственности своих поступков, потому что жажда обладания заглушает голос совести. Тем более, что практика жизни человека подталкивает к греху, к нечестности. Большинство окружающих принимают нечестность, несправедливость жизни за норму, за истинный, объективный закон бытия. Неправедно живут сильные мира сего, неправедно живет сама церковь. Абсолютное большинство людей, хотя и с некоторыми угрызениями совести, неправедность, нечестность, несправедливость, незаконность общественных отношений принимают за норму. Государство устанавливает такие законы и так следит за их исполнением, что в нарушителях оказываются малоимущие, бесхитростные, совестливые; а на богатых, хитрых, бессовестных закон не распространяется. Церковь вроде бы и «журит» за грехи, но легко их отпускает, иногда за плату (средневековые индульгенции). Не прощает она лишь действительных праведников (как малый синедрион Каифы не простил Иисуса Христа) – Жанну Д’Арк, Джордано Бруно, еретиков, в основном тех, кто осмеливался критиковать церковь за догматизм, безнравственность, корыстолюбие.

Превратив Иисуса Христа из человека в сверхъестественное, мистическое существо, церковь фактически поставила непреодолимую преграду между Христом и людьми, только – лицемерно, фарисейски, нечестно, предательски. Церковь призывает людей жить по-христиански, но Христа преподносит как существо, сверхъестественное, мистическое, т.е. заранее давая понять, что человек земной не может жить по законам сверхъестественных существ. Получается парадоксальная ситуация. Одни, большинство населения, врут, потому что как не соврать, если тебя уговаривают, убеждают в этом серьезные люди в рясах, в крестах, в необычных головных уборах, показывая всем своим видом серьезность, искренность намерения. Другие, церковники, врут потому что уже привыкли, потому что так действовали их предшественники на протяжении почти двух тысяч лет. И те и другие в заблуждении, не знают зачем все это нужно, но знают, что так надо, так было всегда. Ситуация, как в народе говорят: «Один доит козла, другой подставляет решето». Но так надо. Причем лживо не только религиозное мировоззрение (о сотворении мира, о сотворении человека, о непорочном зачатии, о творении из ничего, о вечном существовании, о переходах из вечного мира в мир земной и т.д. и т.п.), но и само поведение большинства церковников, которые проповедуя христианский образ жизни и тут же не скрываясь и не стесняясь  окунаются в грубую мирскую жизнь со всеми ее пороками. В обществе (и у чиновников, и у церковников, и у простых людей) присутствует убеждение, как заклятие, – лицемерить стыдно, лицемерие всеми осуждается, но без лицемерия – нельзя. Может быть в этом и есть сермяжная правда жизни – каждый выбирает свой путь, каждый выбирает свою меру лицемерия.

Итак, возможно ли человечеству, и, прежде всего, российскому населению, обрести истинно человеческий, честный, справедливый образ жизни, где хитрость и нажива друг за счет друга (использование других людей в качестве средства для достижения своих целей) будут искоренены, «объявлены вне закона», признаваться «дурным тоном». Видимо, возможно. Хотя бы из тех соображений, что всякая возможность имеет какую-то вероятность превратиться в действительность. Кроме того, и награда очень велика! В этом случае люди почувствовали бы великий прилив сил. Вместо скепсиса и осознаваемых или не осознаваемых угрызений совести, людей бы пронизывала гордость обретения истинного человеческого достоинства. Я человек! Я человек разумный! Я сам выстраиваю свою жизнь и жизнь моих друзей, моих близких, моих соотечественников! Я всегда готов прийти на помощь тому, у кого почему-то что-то не получится. Но обхитрить, обмануть, паразитировать за счет других людей я не могу, не хочу, это мне противно, это ниже моего человеческого достоинства, этого не может быть, потому что не может быть никогда! Коренным образом изменить мировоззрение большинства людей, с одной стороны, очень трудно. В самом деле, такой принцип жизни (использование других людей в качестве средства для достижения своих целей) укоренился тысячелетиями цивилизации. Так мыслит и действует большинство людей, даже если на словах многие из них этот принцип отрицают, или «стесняются» так поступать. Не зря же существует афоризм о том, что порядочный человек отличается от непорядочного только тем, что гадости делает без удовольствия.  Такой принцип жизни поддерживает государство, так как защищает интересы, прежде всего, господствующих классов. Такой принцип жизни поддерживает церковь, несмотря на то, что в ее среде всегда имеются истинные подвижники, которые не могут мириться с лицемерием; церковь, как бюрократическая система, сросшаяся с государством, поддерживает этот принцип с большим рвением и упорством, так как догматична по своей сущности и существованию, и, кроме того, с наибольшим лицемерием, так как на словах пропагандирует противоположное.

С другой стороны, эта трудность ведь не так велика! В борьбе за справедливое устройство общества в истории человечества пролито так много крови, так много людей было обездолено, посажено в тюрьмы и в концлагеря. Разгромлено восстание Спартака, тысячи восставших были распяты вдоль Аппиевой дороги. Разгромлены восстания Пугачева, Разина, Уотта Тайлера. Октябрьская революция 1917 г. унесла миллионы красных и белых воинов, миллионы мирного населения. Сегодня, чтобы постепенно добиться честных и справедливых общественных отношений в России не надо никого убивать, не надо никого сажать в тюрьмы или концлагеря. Надо просто признать всем, что живем не правильно, стремимся обмануть друг друга, стремимся наживаться за счет окружающих. Отсюда, конечно, разногласия, один преуспел в нечестности больше, другой меньше. Обиды, злоба, покушения на убийство друг друга. Чтобы этого не было, надо просто поменять «правила игры», внести существенную коррективу в «исполнение» общественных отношений. Надо начать жить так, как предлагали лучшие сыны человечества (Сократ, Платон, Иисус Христос, славянофилы, западники, Достоевский, Соловьев, Лосский). Осознать, что законы природы и общества надо выполнять в полной мере, к статистическим законам общества надо относиться с таким же уважением как к динамическим. Бывают социальные революции, научные, научно-технические, сексуальные; необходимо совершить самую человеческую, самую благородную – нравственную революцию. Нравственная революция назревает в мире и в России. Без нее России не решить ни экономических, ни национальных, ни экономических, ни политических проблем, без нее не решить проблему борьбы с терроризмом. 

Каково все же соотношение идеологии и религии? Как исторически меняется это соотношение? В первобытно-общинном обществе языческие религии были идеологиями-мировоззрениями разрозненных обществ. В античном мире на первое место в идеологиях начинает претендовать философское мировоззрение, однако роль религии еще очень велика, от «небрежного» отношения к ней страдают великие мыслители-философы – Протагор, Анакагор, Сократ, Платон, Боэций и многие, многие другие. В средние века изощренное философскими приобретениями христианство вновь подавляет философию, философия становится «служанкой» богословия и теологии. В новое время, начиная с XVIIXVIII веков, философское мировоззрение начинает превалировать в идеологиях государств и народов, а религия занимает прочное место в идеологиях господствующих классов в качестве духовной удавки для большинства населения. Как было показано выше, философия всегда находится в критическом отношении к религии. В чем сложность этого положения? Дело в том, что философы в своем интеллектуальном и нравственном развитии зачастую намного перерастают основную массу населения, а жить им приходится в атмосфере массового сознания. Отсюда дискомфорт, отсюда так часты «схватки» с властью, которая трезво стоит на позициях большинства.

Но и действовать не в соответствии со своими мировоззренческими установками философы не могут. Поэтому так часто их или изгоняют, или казнят, или они сами уходят из общественной жизни (Солон, Протагор, Анаксагор, Демокрит, Гераклит, Сократ, Платон, Зенон, Боэций, Дж.Бруно, Чаадаев, Чернышевский, Достоевский, Флоренский, Бердяев с единомышленниками и многие, многие другие). Какую же позицию в обществе необходимо занять философу, чтобы рационально использовать свой интеллектуальный и нравственный потенциал в деле формирования, развития общества, и в то же время не стать изгоем? Видимо надо быть очень осторожным, с уважением относиться к тем людям, которые в своем развитии пока еще не преуспели; педагогичекская деятельность для великих ученых-философов, пожалуй, самая действенная и эффективная. Их интеллектуальные и нравственные достижения должны укореняться и распространяться в головах школьников, студентов, аспирантов, начинающих ученых. Когда же философы становятся политиками, они зачастую «торопятся», т.е. сегодня, теперь пытаются изменить общество в соответствии со своими представлениями, которые для большинства кажутся пока неприемлемыми. Общество развивается медленно, «крот истории роет не торопясь». В качестве примера рассмотрим одно из выражений Маркса о религии: «религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она – дух бездумных порядков. Религия есть опиум народа. Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья». Фантастическое по стилю и по глубине выражение одного из величайших диалектиков мира. В самом деле, религия безоговорочно подчинив человека выдуманному ей же богу, делает человека слабым, зависимым, убогим. Освящая существующие бесчестные, несправедливые порядки в обществе именем бога, религия поддерживает, «консервирует» действительное убожество человека, препятствует свободному развитию человека в сторону обретения им своей универсальной сущности, препятствует развитию человеческого разума, способного взять под контроль законы природы и общества. Да, обращаясь к богу, человек так, пока по-детски, протестует против своего убожества. Религия же  не вселяет в человека уверенности в свои силы, она дает ему только утешение, она человека успокаивает, говорит ему, что он прав в душе, но только в сфере душевно-духовного общения с богом, который на Земле был таким же изгоем, таким же униженным, а когда попытался протестовать против существующих порядков, причем не делом, а только словом, был убит, распят как вор или разбойник. То есть фактически религия призывает человека к вечному терпению несправедливости, бесчестности, она освящает именем бога такие порядки в обществе, где обман и нажива одних людей за счет других являются нормой.

Вот почему Маркс и называет религию «вздохом угнетенной твари, сердцем бессердечного мира», а также одновременно «духом бездушных порядков». Вот почему Маркс и называет религию «опиумом народа». И далее Маркс заключает: «Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья». Выше уже было отмечено об ошибках Маркса, о том, как он свои гениальные прозрения на будущее общества пытался осуществить сейчас же, немедленно. Да, как политик, как революционер, как сторонник «диктатуры пролетариата», Маркс не прав, но это не значит, что он не прав принципиально, как один из величайших создателей теории развития общества. Религию нельзя  упразднять и упразднить силой, нельзя упразднять и упразднить директивно; это все равно, что у больного отнять лекарство, отнять обезболивающее средство; все равно, что в душной комнате закрыть форточку. Практика советского периода жизни России показала нежизнеспособность, вредность, антигуманность силовой борьбы с религией. Но Маркс прав в том, что сегодняшнее – религиозное счастье народа есть иллюзорное счастье, есть обман народа как со стороны государства, так и со стороны церкви. Путь к действительному, реальному счастью не ограничивается только следованием церковным заповедям, он в гораздо большей, определяющей степени заключается в изменении нравственных принципов общественного бытия, в постепенном, но решительном отказе от лжи, лицемерия, от принципа дозволенности наживы одних людей за счет других. Если россиянам суждено стать на путь действительного осуществления русской идеи, то и государство и церковь станут на путь реформации, очеловечивания, избавления от лжи, лицемерия, от выполнения роли защитников несправедливости.

В заключение.

1. Исторически взаимоотношение идеологии и религии изменялось. В первобытно-общинном обществе идеология и религия были тождественны. В рабовладельческом обществе философия начинает конкурировать с религией в области идеологии, однако роль религии остается очень значительной. В средние века, религия, обогащенная философскими приобретениями, опять становится доминирующей в идеологии.

2. Начиная с нового времени, когда человеческий мир становится антропоцентрическим, роль религии в идеологии начинает угасать. Однако, этот процесс проходит очень медленно. Пока общественный человек, в основном, живет чувствами и рассудком, роль религии в идеологии общества будет очень значительна. Только развитие разума общественного человека способно вытеснить религию из идеологии общества.

3. Почему необходимо «вытеснять» религию из идеологии общества? Потому что религия по своей природе, по сути вещей догматична и консервативна. Она дитя своего времени, дитя традиционного общества. Более того, сросшись с государством, она к его реакционности присовокупляет еще изощренные лицемерие и коварство, чего только стоят периоды инквизиции и конфессиональной нетерпимости. И самое главное, религия-церковь претендуют на роль единственного носителя нравственных ценностей в обществе, что в корне неверно, просто лживо, не говоря уже о наивности её мировоззренческих принципов и установок (творение из ничего, сотворение мира в течение недели, вочеловечивание и воскресение, непорочное зачатие и т.д.). Нравственное воспитание людей должно осуществляться на принципах, выработанных в гуманистической философии.

4. Однако, «вытеснение» религии из идеологии ни в коем случае не должно быть не только насильственным, директивным, но даже, как сейчас принято говорить, специальным «проектом»в системе оздоровления, возрождения российского общества. Если общество найдет в себе силы пойти по пути очищения себя от лицемерия, лжи, «законного» обогащения одних людей за счет других, религия (церковь), с ее многовековым опытом «работы» с людьми, с огромным интеллектуальным потенциалом ее активных членов, найдет органические, действенные пути своего реформирования.

 

3. Об особенностях гражданского общества России

 

Философия, которую ты выбираешь,

зависит от того, какой ты человек.

Фихте

 

Как известно, гражданское общество это такое общество, где основные параметры или характеристики его жизнедеятельности – формы и способы экономической, политической, правовой, религиозной, нравственной, научно-технической, бытовой жизни формируются, вырабатываются при активном участии всех членов общества, всех граждан страны. В тоталитарном же обществе, наоборот, все основные характеристики жизнедеятельности задаются государством, и от населения страны требуется неукоснительное выполнение заданных правил жизни. Все отклонения, всякая самодеятельность отдельных членов общества запрещены, наказываются и преследуются государством. Чем более развито гражданское общество, тем более развит каждый отдельный гражданин, тем в большей степени каждый отдельный человек раскрывает свою сущность, тем в большей степени он обретает свое человеческое достоинство. В связи с тем, что российское государство гораздо позднее в сравнении с западными странами освободилось от самодержавия, а потом, почти весь ХХ в. было коммунистически тоталитарным, гражданское общество России во многом отстало от развитых гражданских обществ Запада. Однако, человек так устроен, что если исчезают помехи для его развития, то процесс обретения человеком своей сущности приобретает естественный, нормальный характер. И сегодня российское общество, несмотря на примитивность, неразвитость некоторых демократических процессов в стране, приобретает верную ориентацию, у людей появляется желание жить по-человечески, свободно и в то же время с уважением друг к другу. Поэтому своеобразие гражданского общества России заключается в этнических, геополитических особенностях страны, в остатках негативного влияния коммунистического тоталитаризма, который наложил достаточно глубокий отпечаток на мировоззрение и психологию российских граждан.  Основные же параметры гражданского общества России типичны для любого современного общества – это правовое государство, правовое общество, разнообразие форм собственности, церковь, отделенная от государства, свобода воли, свобода совести, свобода печати, т.е. те принципы и характеристики, которые выработаны тысячелетиями мировой истории, прежде всего, европейской, начиная с древних греков.

На фоне вышеизложенного, совершенно нелепым и неуклюжим выглядят потуги сторонников концепции двух типов общества (коллективистского и индивидуалистического) предложить свое видение специфики гражданского общества России, построенное на ложных теоретических и безнравственных идеологических принципах. Историческое величие России и при Иване Грозном, и при Петре I, и при последующих царях, и при Сталине было отягощено тоталитаризмом, нещадной эксплуатацией трудящихся, отсутствием свободного развития личности. Об истинном, человеческом развитии России, о материальном достатке и культурно-нравственном развитии большинства населения страны мечтали только философы, писатели, поэты, народившаяся интеллигенция. Сегодня, отказавшись от тоталитаризма по букве закона, Россия получила шанс обрести истинное, человеческое величие. Этот процесс невероятно труден, от тоталитарного менталитета как власть, так и большинство населения избавляются болезненно, но другого пути обретения истинно человеческого образа жизни – нет. Только по пути совершенствования демократических принципов в экономике, политике, праве, нравственности; по пути развития и совершенствования гражданского общества возможно возрождение авторитета России в международном сообществе, возможно обретение человеческого достоинства как обществом в целом, так и каждым гражданином в отдельности.

Сторонники же концепции двух типов общества видят возможное величие России только при тоталитарном устройстве общественных отношений, но так как открыто пропагандировать тоталитаризм с философских кафедр сегодня неприлично, то выдумывается самая разнообразная эквилибристика философскими терминами типа «метафизической и диалектической систем теоретизирования», «метафизического и диалектического проектов науки», «утилитаристского и антиэнтропийного прогрессов»,  западного «демократического» и российского «аристократического» государств, «свободы», присущей только Западу, и «совершенства», присущего только России. Как уже отмечалось выше, выстраивание двух рядов понятий осуществлено с нарушением элементарных принципов диалектики, выработанных тысячелетиями развития мировой философской мысли, с отрицанием действия всеобщих законов развития общества. Цель у сторонников концепции двух типов общества одна – убедить читателей в том, что свободное, всестороннее, гармоническое развитие личности и общества, осуществляемое в процессе самодеятельности каждого гражданина страны, является ценностью и уделом только западных стран. Российскому гражданину, по утверждению сторонников концепции двух типов общества, свобода не нужна, она ему только повредит, ведь за него все решают аристократы (подобные Сталину): и какая форма собственности должна быть в стране, и какие события должны освещаться в печати, и каким должно быть образование и воспитание подрастающего поколения, и какими должны быть внутренняя и внешняя политика страны. Такое общество, где все решения принимают аристократы, а люди фактически являются послушными исполнителями, сторонники концепции двух типов общества называют совершенным, якобы именно такому обществу присущи единомыслие, единоумие, единоволие, соборность. Налицо откровенная спекуляция, типичный тоталитаризм обряжается в гуманистическую терминологию русской религиозной философии.

Но не только понятия русской религиозной философии привлекаются сторонниками концепции двух типов общества для замаскированной пропаганды тоталитаризма в современной России. Одним из приемов открытой пропаганды тоталитаризма является критика либерализма. Либерализм, как известно, есть идеология (набор политических, экономических, религиозных и других убеждений), в основе которой лежат идеи равенства, рациональности, свободы и частной собственности. Либерализм признает необходимость демократии, принцип верховенства права, свободу индивида, терпимость к инакомыслию, веру в прогресс общества. Казалось бы, какой вред может нанести российскому народу осуществление этих принципов? Тем более, что со времен Ивана Грозного и до сих пор население России страдает от гнета и произвола чиновников, а краеугольным камнем либерализма является оптимистический взгляд на природу человека, способного удовлетворить свои потребности и нужды рациональными способами. По мнению сторонников либерализма, человек способен к самосовершенствованию, но ему нужно создать условия для осуществления этой способности.  Это ли не задача власти России, чтобы создать такие условия в стране, когда механизм самосовершенствования человека и общества начнет работать? Однако сторонников концепции двух типов общества такой ход событий не удовлетворяет. Критикуя либерализм, они приходят к парадоксальному выводу о том, что либерализм вообще несовместим с цивилизацией. Такое умозаключение говорит только о том, что сторонники концепции двух типов общества отождествляют цивилизацию с авторитаризмом и тоталитаризмом. Так можно было бы характеризовать цивилизацию до XVII-XVIII веков, но ведь современная цивилизация вся проникнута духом либерализма. Спору нет, что «чрезмерный» либерализм может «выпустить» на свободу различные группы риска, а также партии и организации антигуманной нравственности, способные деформировать гармоническое развитие общества; но это совершенно не означает, что человечество должно отказаться от либерализма в принципе. Это все равно, что из-за опасения риска попадания человека в автомобильную катастрофу, не выпускать его из дома вообще.

Критикуя либерализм, сторонники концепции двух типов общества все-таки считают его нормальным, хотя и опасным, явлением для Запада; для России же, по их мнению, либерализм не свойственен, вреден, недопустим. Чего стоит только выражение о том, что для России «либерализм – в принципе чуждое политическое течение, и кризис либерализма в обществе нашего Отечества имеет совершенно другую природу: у нас совершенно другой тип общества, где западничество, в том числе и либерализм, выступают как тлетворное европейничание, как форма пресмыкающейся перед Западом азиатчины, как форма национального падения». Вот уж поистине патриотическое высказывание философа, радеющего за судьбу своей родины, который население своей страны называет азиатчиной, а устремленность России к построению такого общества, где свободное развитие каждого являлось бы условием свободного развития всех, называет национальным падением. И далее: «Либерализм для России – это тяжкий крест, форма политического идиотизма. Либерализм в России выступает как удел политических проходимцев, как идеология политического маргиналитета. В России кризис либерализма в марксистской или какой-либо иной форме – это не перманентный кризис, не кризис либерализма как формы социального конструирования реальности, а кризис отторжения, отчуждения либерализма как формы общественного самоубийства» [7].

Любого человека, в том числе философа могут захлестывать эмоции, вдохновение рациональное в этом случае, подчиняется сильным чувствам. Можно, видимо, так любить диктатора, так преклоняться перед ним, что все рациональные построения любящего выстраиваются в фарватере этой любви, этого преклонения. Считать либерализм для России формой политического идиотизма при памяти о том, что российский народ все предшествующие столетия своей истории существовал и развивался в железных объятиях авторитаризма и тоталитаризма, могут только такие философы, у которых тоталитарная пропаганда времен их молодости искоренила всякие представления о нормальной жизни свободного человека, который вместе со своими свободными соотечественниками может искренне, честно, целеустремленно выстраивать прогрессивные общественные отношения своей страны, своей родины. Приходится сожалеть, но такие философы напоминают манкуртов Ч. Айтматова, сознание которых было подвергнуто такой обработке, что по указанию хозяина они были способны убить свою родную мать. Из выше приведенной цитаты следует также, что всех современных государственных деятелей России во главе с президентом, авторы концепции двух типов общества относят к политическим проходимцам, к политическому маргиналитету. А далее совершенно лживое утверждение о том, что население современной России отторгает либерализм и демократию как форму общественного самоубийства. Наоборот, несмотря на то, что большая доля российского населения живет пока бедно и несправедливо, народ России, в основном, понимает жизненную необходимость демократических  преобразований в стране, понимает, что только на этом пути возможно добиться положительных сдвигов в экономике, политике, социальных преобразованиях, в нравственном совершенствовании жизни.

Демократию и либерализм, утверждающиеся в России, приняло большинство молодежи страны, с пониманием к этим процессам относится среднее поколение, которому все еще очень трудно. Старикам, конечно, труднее всех, но и они, думая о судьбе детей и внуков, принимают либерализм и демократию в качестве верного пути воссоздания истинного авторитета России. И то, что индивид является основной категорией социальной философии либерализма, что именно либерализм провозглашает права и свободы отдельного человека, что либерализм подразумевает такое положение дел в обществе, когда покушения каких-либо иных сил на свободы индивида должны пресекаться государством, сторонников концепции двух типов общества совершенно не привлекает. Но если судьба отдельного человека, основные принципы, обеспечивающие истинное достоинство отдельного человека, сторонникам концепции двух типов общества не только неважны, второстепенны, но и идиотичны и самоубийственны, то о каком совершенствовании общественных отношений они говорят, о каком единоумии и единомыслии, о каком соборном государстве? Ответ один. Сторонники концепции двух типов общества всеми силами стараются убедить россиян в том, что только по пути тоталитаризма возможно строительство совершенных общественных отношений в России, что только в этом случае возможно единомыслие и единоумие. Но зачем же такое государство называть «соборным»? Ведь в этом случае люди собираются не добровольно, не повелению души и совести, а по принуждению, под угрозой наказания концлагерями, тюрьмами, расстрелами.

То, что сегодня в России и в теории и на практике начинают утверждаться демократические принципы жизни, существуют свобода слова, свобода печати, хотя и не без проблем, очень раздражает сторонников концепции двух типов общества. Им очень хочется тоталитарного «единоумия и единомыслия», которые бы царили в стране. Как это выразить сегодня в философской терминологии? Прямо, в лоб высказаться нельзя, неприлично. Это Ленин мог себе позволить заявить без обиняков о том, что «необходимо выявлять и преследовать всех дипломированных лакеев поповщины». Поэтому сторонники концепции двух типов общества выражаются фигурально. Вместо прямого призыва о том, что в России необходимо запретить все демократические теории и демократическую терминологию, они пишут иносказательно: «В России необходима ментальная гигиена общества». Что же подразумевается под ментальной гигиеной общества? Все очень просто. В России необходимо создать, по мнению сторонников концепции двух типов общества, единую систему воспитания и просвещения населения, подобную советской сети политического просвещения, только современную, с учетом последних достижений в области психологии и других наук, обеспечивающих качественное воздействие на сознание и психику человека. Вместо марксизма-ленинизма преподавать надо их концепцию двух типов общества (российского и западного) в качестве последнего и самого истинного достижения в области социально-философского знания. Вот уж поистине  история повторяется, только первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Концепция, которой за пределами Красноярска никто не знает, созданная с вопиющим нарушением всех достижений мировой философской мысли, игнорирующая практику развития как российского, так и западного обществ, безнравственная по существу и по аргументации, претендует на роль идеологии современной России. Ситуация подобна той, как если бы дворовая команда футболистов претендовала на призовое место в финале чемпионата мира по футболу.

Но особенно ярко и отчетливо проявляется приверженность к тоталитаризму сторонников концепции двух типов общества в оценках деятельности Сталина, в восхвалении методов его работы с людьми, в преклонении перед его авторитетом. Причем все делается хитро, нечестно,  с искаженной аргументацией. Как известно, если в стране устанавливается диктатура, то диктатор должен быть один. Все другие, претендующие на эту роль, уничтожаются. Так было в древних восточных деспотиях, так было в Спарте, так было в Древнем Риме, так было в царствах и королевствах средневековой России и средневековой Европы, так было при Гитлере, так было при Сталине. Диктатура или тирания, как антигуманная, античеловеческая форма государственного правления и устройства осуждалась философами-гуманистами всех времен и народов, начиная с Сократа, Зенона, Платона, Аристотеля и заканчивая Достоевским, Соловьевым, Лосским, Бердяевым. Только не нашими философами-гуманистами XXI века, авторами и сторонниками концепции двух типов общества. Эти, с позволения сказать гуманисты, квалифицируют советское государство времен Сталина как соборное, аристократическое, где происходило действительное совершенствование общественных отношений, где процветало единоумие, единомыслие и единодушие, где в результате состязания в добродетели к власти приходили самые лучшие, и где действительно осуществлялась власть «лучших людей», «лучших мужей», «больших людей», «добрых людей». Но если в ленинско-сталинской России власть осуществляли самые добродетельные, самые лучшие, самые добрые, то кто зверски убил царскую семью, кто из страны выгнал философов во главе с Бердяевым, кто расправился со своими товарищами по партии («ленинской гвардией»), кто уничтожал ученых кибернетиков и генетиков, кто уничтожал писателей, поэтов, режиссеров и актеров, у кого ученые создавали бомбы и ракеты в тюремных застенках, кто насаждал доносительство и сексотсво в обществе, кто расстрелял, посадил в тюрьмы и концлагеря массы невинных людей?

И на этот вопрос есть ответ у пропагандистов добродетельного образа жизни, авторов и сторонников концепции двух типов общества. Как известно, в социологии есть такое понятие как «группы риска». К группам риска принято относить наркоманов, ВИЧ-инфецированных, проституток, воров, бандитов и т.п. Авторы и сторонники концепции двух типов общества вводят понятие – группы «политического риска». Оно казалось бы и хорошо. Действительно в обществе есть организации экстремистского толка, пропагандирующие акты межнациональной, межрелигиозной, межпартийной нетерпимости и враждебности, осуществляющие террористические акты, убийства, пытки, захват заложников. Эти организации дестабилизируют жизнь общества, сеют панику среди мирного населения, могут угрожать нормальному политическому, экономическому и социальному устройству общества. Это понятие (группы политического риска) работает в том случае, если государство защищает права и свободы отдельных граждан, функционирование элементов гражданского общества, нормальное течение экономической, политической, социальной жизни в стране. Но авторы и сторонники концепции двух типов общества все извращают, все ставят с ног на голову. Большевиков-революционеров, которые всеми силами и средствами дестабилизировали социальную жизнь России, которые были союзниками эсеров-террористов, которые организовали две революции, которые совершали эксы (вооруженный грабеж государства), которые агитировали солдат в первой мировой войне повернуть штыки против собственного правительства и богатых людей, которые организовали гражданскую войну в своей стране, которые установили кровавую диктатуру в России против своего народа, они называют аристократами (прежде всего Сталина, конечно), добродетельными, лучшими и добрыми людьми. В группы политического риска у авторов и сторонников концепции двух типов общества входят: Троцкий и его единомышленники (троцкисты), большое количество офицеров и служащих НКВД, Генерального штаба, разведки, армии, хозяйственных работников; зажиточные крестьяне (кулаки), крестьяне выступающие против насильственной коллективизации; писатели, поэты, художники, музыканты, преподаватели, студенты, так или иначе не согласные с политикой Сталина; ученые кибернетики и генетики, группы врачей и инженеров; огромное количество простых людей, так или иначе критически относившихся к Сталину и его политике.

Как известно, Сталин и его правительство полностью нейтрализовали оппозицию, «группы политического риска» (терминология сторонников концепции двух типов общества) были уничтожены или посажены в тюрьмы и в концлагеря. Причем  все делалось мерзко, подло, жестоко, под пытками добивались ложных признательных показателей, аресты производились скрыто, по ночам. Такую «деятельность» диктаторов-тиранов и их приспешников философы-гуманисты всех времен и народов, начиная с Сократа и Платона и вплоть до нашего времени, определяли и определяют как античеловеческую, «бесовскую», преступную. Платон два раза в своей жизни пытался силой убеждений урезонить тиранов, открыть им глаза на бесчеловечность их действий, однако оба раза безуспешно, оба раза сам попадал за это в рабство. Зенон, осуждая тирана, откусил свой язык и выплюнул его в лицо тирану, за что был заживо истолчен в ступе. Казалось бы, в XX-XXI веках человечество столько натерпевшееся от тиранов-диктаторов, не может породить философов, сочувствующих тиранам или защищающих эту мерзость. Ан, нет! Видимо тирания Сталина была столь сильна, столь опустошительна для нравственности многих людей, что в современной России нашлись философы, а именно, авторы и сторонники концепции двух типов общества, которые оправдывают, пропагандируют и восхваляют деятельность, одного из коварнейших и мерзейших диктаторов всех времен и народов.

Но человеческий мир так устроен, что откровенная бесчеловечность, патология, извращенность долго существовать не могут, иначе бы общество деградировало, потеряло бы всякие мотивы человеческого, разумного существования. И вот КПСС во главе с Никитой Сергеевичем Хрущевым на своем XX съезде принимает решение о том, что дальнейшая жизнь страны и бесчеловечное, несправедливое, ничем не оправданное уничтожение части своего народа вещи несовместимые. Это необходимо прекратить. Осуждаются репрессии, иницианированные Сталиным. Постепенно реабилитируются все уничтоженные и несправедливо осужденные граждане России. Однако, как уже было отмечено выше, осудив культ личности Сталина, партия дальше по пути гуманизации и демократизации общественной жизни в России не пошла. Это объясняется многими причинами. Во-первых, в партии было много единомышленников Сталина и людей лично принимавших участие в репрессиях против народа, поэтому дальнейшее развертывание процесса осуждения репрессий грозило наказанием им самим. Во-вторых, развертывание процесса гуманизации, демократизации общественной жизни в России требовало от партии «делиться» властью с другими, а этого очень не хотелось единственному «рулевому» советской России. В-третьих, дальнейший процесс гуманизации и демократизации жизни в стране с необходимостью бы привел к осуждению теории и практики «диктатуры пролетариата» и деятельности Ленина и его партии. Тем не менее от философов власть не требовала уже восхваления тирании Сталина, а явно террористические документы против своего народа, подписанные Лениным, были изъяты из открытой печати. Большинство философов советской России, следующее гуманистическим традициям мировой философской мысли, просто не могло и никогда не относилось с пиететом к диктатору-тирану Сталину. В ходе перестройки, в связи с процессами «гласности», восстановлением свободы печати, деятельность Сталина и сталинизм как таковой были осуждены большинством философов России, как социальная практика несовместимая с гуманизмом, как геноцид своего народа, как процессы несовместимые с современным развитием личности и общества; вся учебная литература средней и высшей школы по гуманитарным предметам повествует об этом.

И вот в начале XXI века в России появляется группа философов (авторы и сторонники концепции двух типов общества), которые пытаются реабилитировать преступную деятельность Сталина, а всех зверски замученных им людей квалифицировать в качестве «групп политического риска». По их мнению убивая массу невинных людей в целях сохранения своей диктатуры, своего статуса «хозяина» и «отца народов», Сталин «ставил перед собой высокие гражданские цели: спасения страны». Вот уж поистине философско-гуманистическое умозаключение, - диктатор, превративший страну в единый концлагерь, превративший всех граждан страны в запуганных, послушных людей, оказывается ставил перед собой высокие гражданские цели! Спасение страны авторы и сторонники концепции двух типов общества видят в ограждении народа от правды, в неограниченном манипулировании населением России, в насаждении атмосферы страха и доносительства друг на друга. Спасение страны авторы и сторонники концепции двух типов общества понимают как консервирование тоталитарных отношений в обществе, они на деле стремятся затормозить процесс раскрытия сущности человека и общества, они всеми силами стараются задержать развитие России к такому состоянию общественных отношений, где свободное развитие каждого являлось бы условием свободного развития всех. Авторы и сторонники концепции двух типов общества фактически стали в оппозицию Ломоносову, Пушкину, Соловьеву, Блоку, Бердяеву, которые всегда мечтали, жаждали и надеялись на то, что российский народ вступит в период, в эру свободного развития человеческих сущностных сил, когда красота, высоконравственность будут определять весь спектр общественных отношений России.

Все действия сталинского правительства и всю риторику сталинской  тоталитарной пропаганды авторы и сторонники концепции двух типов общества одобряют и сожалеют о том, что все эти атрибуты «соборного» государства перестали существовать в России сегодня. Они также, как и 70 лет назад, всех хоть мало-мальски пытающихся мыслить свободно людей, уничтоженных и униженных сталинской репрессивной машиной, называют «врагами народа». Они жалеют о том и ставят это в вину КПСС, что было принято решение об осуждении культа личности Сталина. Они критикуют КПСС за то, что в 1956 г. она отказалась от репрессий против своего народа. Они критикуют М.С. Горбачева за то, что он стал инициатором «перестройки» и «нового мышления». Все шаги российского правительства, хоть как-то избавляющие страну от тоталитаризма, ненавистны авторам и сторонникам концепции двух типов общества. Да, конечно, освобождение страны от тоталитаризма могло бы пройти по-другому, более умно и с меньшими потерями для населения. Но все произошло так, как произошло, т.е. в соответствии с тем, насколько КПСС была умом, честью и совестью эпохи.

Сегодня, когда страна стала на путь демократических преобразований, когда каждый гражданин имеет большую возможность проявить себя в качестве субъекта экономической, политической, культурной и социальной жизни, авторы и сторонники концепции двух типов общества всеми силами и средствами стараются доказать, что Россия идет по ложному, не свойственному ей пути. Демократия, по их мнению, России не нужна; она вредна и убийственна для российского общества; России необходима аристократия, т.е. тоталитаризм. По сути дела авторы и сторонники концепции двух типов общества не верят в силы и разум российского человека; они считают, что российские граждане без окрика и плети диктатора  не способны самостоятельно выстраивать общественные отношения в стране. Пропагандируя в России только общественную форму собственности на орудия труда и средства производства, авторы и сторонники концепции двух типов общества по сути дела не верят в то, что российский человек может быть рачительным хозяином, они считают, что распоряжаться заработанным человеком богатством, должен и может только государственный чиновник. Они не хотят, чтобы отдельный российский человек, каждый человек распоряжался своим заработанным богатством, своей собственностью, а ведь владение и распоряжение своей собственностью с необходимостью «втягивает» человека в активную политическую и социальную жизнь общества, делает его действительным субъектом общественных отношений.

Завуалированный тоталитаризм авторов и сторонников концепции двух типов общества проявляется в терминологии, вынесенной ими из советской России и любимой до сих пор. Хотя современная печать почти не уделяет внимания роли Сталина в жизни Советской России, поскольку почти все было сказано в эпоху перестройки и гласности, сторонникам концепции двух типов общества до сих пор мерещится «современное огульное обвинение Сталина». Они пытаются опровергать эти «огульные обвинения», по сути дела борясь, как говорится, с ветряными  мельницами. Но что интересно, пользуясь свободой слова современной России и не оценивая этого в должной мере, они свободно критикуют представителей новой власти. Чего стоит только такое выражение: «Мы бы остались людьми, неспособными подняться до уровня реальных политических угроз, если бы в верхний эшелон руководства страной вновь не ворвалась подобная группа риска: эти швыдкие, чубайсы, грефы, кудрины, гайдары, немцовы, ясины, уринсоны, урновы и т.д. вместе с пьяницей Ельциным. Если бы мы не познали весь ужас нынешних «социальных преобразований», то до сих пор пребывали бы в недоумении, за что же Сталин репрессировал этих троцких, бухариных, каменевых и зиновьевых, тухачевских, якиров и т.п. во времена подготовки страны к тяжелейшим испытаниям, в преддверии самой ужасной за всю историю человечества войны. Мы никогда бы не поняли Сталина, если бы сами воочию не убедились, что может натворить «сорвавшаяся с цепи» современная аналогичная троцкистам группа политического риска, наглая, самоуверенная, рассчитывающая на поддержку извне, цинично резонерствующая» [6].

Да, конечно, распад СССР, шоковая терапия; резкое падение жизненного уровня бюджетников, рабочих колхозов и совхозов; взрывное нашествие хамства, наркомании, проституции; коррупция и бандитизм, когда «братки» зачастую заняли ключевые позиции в бизнесе и даже в администрации, - все это не украшает новую власть, взявшую курс на демократизацию общественных отношений в стране, курс на построение свободного и богатого общества в России. Особенно прискорбно, позорно и несправедливо то, что новая власть в союзе с крупным бизнесом бессовестно «прихватизировала» львиную долю того богатства в стране, которое в советское время было принято называть «народным достоянием». Бесспорно, и в советское время «народным достоянием» по существу владела и распоряжалась власть, а не сами люди. Но советские руководители по сохранившимся, в какой-то мере, ленинско-сталинским аскетическим традициям не демонстрировали свое владение и распоряжение «народным достоянием» так нагло и бессовестно. С одной стороны, современная власть и крупные бизнесмены утопают в роскоши – законно, в стране узаконены буржуазные отношения; с другой, нравственной, стороны, они бессовестно и беззастенчиво обокрали большинство населения России, так как сами «придумали» и ввели законы приватизации и сами ими же воспользовались, пока большая часть населения России в этом не разобралась. Каков же выход из этого положения? Как жить дальше?

По мнению авторов и сторонников концепции двух типов общества современные чиновники России в союзе с крупными бизнесменами есть «группы политического риска», ведущие страну в пропасть, где Россия потеряет свой статус великой мировой державы. Эти группы, по их мнению, необходимо нейтрализовать, «вывести» из власти (фактически уничтожить), как это делал Сталин с троцкими, тухачевскими, якирами и прочими бухариными и зиновьевыми. Но вот незадача! Сталина то нет. К сожалению (по мнению авторов и сторонников концепции двух типов общества), а на взгляд нормальных, спокойных людей, осознающих весь вред и трагедию диктатуры, к счастью, такие «провидцы», «отцы народов», как Сталин, рождаются не так часто. Поэтому у России нет другого выхода, как постепенно, но настойчиво совершенствовать демократические отношения в стране, формировать такую элиту, которая все больше бы приобретала черты и свойства социального авангарда, добиваться прозрачности и честности экономических, политических и правовых отношений. Именно на таком пути в России будет формироваться достойное гражданское общество и обретаться человеческое достоинство каждого отдельного гражданина. Гражданское же общество «коллективистского» (читай - тоталитарного) типа современной России не нужно, оно уже имело место и время быть в советский период и было отвергнуто и самой партией и большинством народа России.

И в заключение.

1. Специфика гражданского общества России заключается в природных и геополитических особенностях жизни российского народа, а также в исторических условиях развития российского общества (затянувшаяся эпоха крепостничества и советский тоталитаризм XX века).

2. Основные параметры (характеристики) гражданского общества России типичны для любого современного общества – это правовое государство, правовое общество, разнообразие форм собственности, церковь, отделенная от государства, свобода воли, свобода совести, свобода печати, т.е. те принципы, которые выработаны тысячелетиями мировой, прежде всего, европейской истории.

3. Претензии авторов и сторонников концепции двух типов общества квалифицировать гражданское общество России принципиально отличным от западных обществ (соборное государство, общественная форма собственности на орудия труда и средства производства, «стандарты совершенства» вместо «стандартов свободы», антиэнтропийный прогресс) совершенно не обоснованы ни теоретически, ни практически, ни нравственно. Выражаясь словами Воланда из «Мастера и Маргариты» М.А. Булгакова, можно сказать о концепции двух типов общества, что это не просто вранье, а вранье от первого и до последнего слова.

4. Все «теоретические» лжепостроения авторов и сторонников концепции двух типов общества преследуют единую цель – убедить слушателей и читателей в том, что судьба России, будущее России и тоталитаризм тождественны. В то время как закономерное и желанное будущее России заключается в достойном участии российского народа и государства в мировом сообществе высокой нравственности.

 

4. Совершенствованию нравственности –
нет сегодня альтернативы

 

Человек может то, что он должен

Фихте

 

1. Русская идея как идеология желанного будущего России формировалась гуманистами в противовес реальным порядкам жизни в стране. Начиная с Московского царства в России царили угнетение, несправедливость, хамство, взяточничество, бескультурье, необразованность. Круг культурных, высокообразованных, высоконравственных людей был очень узок. Но роль их в истории была чрезвычайно велика, они всегда были социальным авангардом отечества. Они несли в себе и для страны все истинно человеческое, что когда-то, позднее должно развиться, раскрыться в жизни большинства населения страны.

Русская идея, как идея достойной, справедливой и честной жизни человека и общества в основном сформировалось во второй половине XIX и начале XX вв. Авторами её являются славянофилы и западники, а также Соловьёв, Бердяев, Лосский, Флоренский и др. представители русской религиозной философии. Необходимо заметить, что русская религиозная философия, как и всякая другая философия стремилась осмыслить мир и роль человек в этом мире, специфика же её заключается в том, что она подчёркивает необходимое значение совестливости, сердечности, красоты, изящества, благоговения, можно сказать даже ласковости в отношениях между людьми, что, кстати, перекликается с великим Платоном (вспомните диалог «Федр», где Сократ даёт характеристику достойному человеку). Это важно потому, что западноевропейская философия, начиная со средних веков и до нашего времени, значительно утратила такие черты под воздействием гипертрофированного рационализма, о чём писали Достоевский и Соловьёв, чему посвящены основные труду Льва Шестова («Афины и Иерусалим», «Власть ключей», «На весах Иова»).

Как должна строиться жизнь в соответствии с русской идеей? Что же такое истинно человеческое, или просто человеческое в противовес нечеловеческому в человеке? Все очень просто. Человеческое в человеке проявляется, прежде всего, тогда, когда он руководствуется заповедями: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не сквернословь и т.д. И, наоборот, если человек нарушает все эти заповеди, он теряет человеческий облик.

Всегдашняя устремленность к высшим платоновким эйдосам – истинно человеческое качество. Поэтому неустанно необходимо взращивать свою душу, укрощать похотливого коня в крылатой душевной упряжке. Сколько бы перьев не ломалось, ни в кое случае не довольствоваться мнимым пропитанием. По Чехову – необходимо всю жизнь по каплям выдавливать из себя раба. Упорство в этом в этом отношении должно быть соизмеримо с упорством Сизифа.

Нельзя других людей использовать в качестве средства для достижения своих целей. Этот человеческий нравственный принцип, и действия в соответствии с ним – человеческое в человеке. Нечеловеческое, наоборот: стремление добиться своих целей, осуществить свой интерес за счет использования сил, судеб и жизней других людей. Яркий пример -деятельность большевиков во главе с Лениным и Сталиным во время революции и после нее.

Одно из средств для достижения эффективного выявления человеческого в человеке – это поиски нужной формы, ибо истина, выраженная в соответствующей форме, обладает неодолимой силой (Л.Н. Толстой).

Нельзя бороться со злом в смертельной схватке, в тесных борцовских объятиях, – невольно заразишься этим злом. Необходимо порхать как бабочка, и жалить, как пчела (крылатое выражение Кассиуса Клея).

Как вывести себя на путь человеческого?

Необходимо найти свою точку опоры в этом мире – такую, чтобы все невзгоды и неприятности скатывались с тебя, как вода с камня (Г. Майринк «Майстер Леонгард»), или, по Сократу и Платону, необходимо познать самого себя.

В экономических отношениях необходимо всегда придерживаться справедливости – платить всегда должную цену (Л.Н. Толстой, П. Коэльо). Это человеческое в человеке. Обман других людей в процессе обменов и торговли, эксплуатация человеком человека; скупка товаров «по дешевке», пользуясь затруднительным положением человека – нечеловеческое качество.

Трусость – один из главных или самый главный грех – нечеловеческое, или самое плохое в человеке (М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»).

Еще одна аксиома человеческого в человеке и нечеловеческого в нем: достойный человек всего всегда требует от себя, недостойный – всего всегда требует от других. Герои фильма «Бригада» пытаются снять с себя ответственность за насилие и убийства – не мы такие, жизнь такая. А вот Кола Брюньон у Ромена Ролана – настоящий человек, говорил, что не бывает скучных времен, бывают скучные люди. Также можно сказать, – не бывает преступных времен, бывают преступные люди. Вот, собственно, очень простые, с испокон веков известные параметры, законы, правила поведения достойного человека. Они большинству людей известны с детских лет из сказок. Этот перечень аксиом или афоризмов выражает суть жизни в соответствии с русской идеей.

 

2. Невольно встает вопрос, учитывая тот факт, что примерно половина человечества воспитывается в нормальных условиях, где родительская любовь является атрибутом, где мировоззрение и характеры детей формируются под воздействием талантливых, добрых сказок (вспомним хотя бы Маяковского: «И решила кроха, буду делать хорошо и не буду плохо»), почему жизнь взрослых людей пронизана недоверием, хитростью, лицемерием, недоброжелательством и даже насилием?  

Почему  люди   в основном не откликаются на призыв кота Леопольда – «Ребята, давайте жить дружно!» Казалось бы, что может быть лучше и проще того, как жить дружно!?! Попытаемсяь дать ответы на этот вопрос.

а)         Когда начинают обучать детей, то начинает превалировать цель - научить решать задачи, добиваться поставленной цели, а формирование доброты, бережного отношения к другим, т.е. нравственных качеств, остаётся на остаточном принципе, формированию этих качеств уделяется времени и сил гораздо меньше. Т.е. и учителя, и преподаватели и родители отступают от принципа: «Сеять разумное, доброе, вечное»  во имя достижения сиюминутных частных задач. И в дальнейшем дети, а потом юноши и девушки, развиваются, обучаются и воспитываются прагматически - «Цель оправдывает средства!»

Вспомним Канта. Он говорил, что человек обязан научиться, прежде всего, четырём вещам

-      хорошо делать своё дело,

-      обрести дисциплину

-      научиться мыслить самостоятельно

-      стать нравственным (что самое трудное для человека, подчёркивал Кант)

А почему самое трудное - потому что этому не учат, в должной мере, ни родители, ни учителя, ни преподаватели. Человек обретает нравственные качества, в основном сам. Таким образом, будучи в основном, безнравственными, т.е. на деле не уважая других людей, как же можно жить дружно? Кстати, лицемерие проявляется у цивилизованных людей во внешних,  показных доброжелательности и вежливости.

б)         Стать, становиться человеком очень трудно. Как биологически человек рождается на грани смерти матери и ребёнка, так и разумно (нравственно). Этот процесс требует повседневной, сосредоточенной, целеустремлённой, уникальной работы над собой. Учёные говорят, что каждый здоровый человек рождается с великим потенциалом, но далеко не все его реализуют. Те, кто реализуют свой потенциал - трудятся неустанно (великие спортсмены, учёные, музыканты, мастера своего дела). Дети в семьях Амати и Страдивари с десяти лет становились к верстаку и проводили возле него оставшуюся жизнь по 10 часов в сутки каждый день. Когда Сократ говорит о процессе восхождения, процессе саморазвития человеческой души как крылатой упряжки, он свидетельствует о том, что у многих душ ломаются перья, ломаются крылья, они срываются вниз и вынуждены довольствоваться мнимым пропитанием. В чём же особая трудность этой работы? Почему многие люди смиряются с поражением, отступают, пасуют перед этой трудностью? Ведь условия жизни всё равно заставляют очень многих тяжело и много трудиться. Всё дело, видимо, в грузе ответственности, который человек желает снять с себя и передать другому, если это возможно. Это может происходить и по скромности, и из-за лени, и по незнанию. Гораздо легче выполнять тяжелую работу в компании себе подобных по указанию начальника или руководителя, чем тяжело трудиться, полостью отвечая за весь процесс деятельности, находясь один на один со всем миром. В этом случае человек успокаивает себя: так делают все, а я что хуже других? (О чём, кстати, говориться у Достоевского в легенде о Великом инквизиторе).

в) Человек существо разумное, поэтому он привык делать все рационально. Он постоянно решает задачи о том, как получить желаемое с наименьшими затратами энергии. Но законы как природного, так и человеческого мира таковы, что все энергетические обмены являются эквивалентными. На человеческом языке это звучит так: за все надо платить. Действуя в соответствии с законами, человек может с помощью разума облегчить себе задачу только так, что заплатит тем, что ему меньше жалко, но платить надо обязательно. С другой же стороны, мир устроен так, что расплата может требоваться не сразу, так как законы развития общества статистические, вероятностные. Человеку дается время, мир надеется на «уважение человека к закону», надеется на его совесть. Человек же зачастую «забывает» о законах, «забывает» о совести. В обществе весь этот груз «забывчивости» ложится на плечи слабых и совестливых, на стариков, на детей, на малообразованных. Отсюда же рождается ложное обобщение: если большинство так или иначе нарушает закон, если большинство «забывает» о совести; значит так и надо поступать, значит так устроен мир, значит мои угрызения совести ложны, безосновательны и даже смешны, значит хитрость, ложь, лицемерие есть истинные законы человеческой жизни, а честность, справедливость, совестливость это только приманки для глупцов, да сказки для малолетних. Это отчётливо видно в поведении «нормального» человека Фердыщенко в «Идиоте» Достоевского, который не платит деньги за гостиницу потому, что хозяева не принуждают его к этому.

На самом деле, нечетко понимая границы применения разума и рассудка, не придавая серьезного значения голосу совести, современное общество живет в ложном сознании, разум и рассудок современный человек «употребляет» не в союзе с совестью, а в союзе с хитростью. Отсюда все проблемы как России, так и мирового сообщества. Пока человечество будет хитрить, лицемерить, до тех пор нельзя будет справиться ни с экономическими, ни с демографическими, ни с социальными проблемами; до тех пор различные войны,  в том числе атомные, международный терроризм будут реальными и серьезными угрозами для жизни мирового сообщества.

Сегодня человеческий мир становится более плотным, более насыщенным, но и более прозрачным, как-никак «на дворе» бесчинствует информационное общество. Что-то скрыть от других, обхитрить других становится очень трудно, почти невозможно. Но по инерции сознания, под действием стереотипов, человечество все-таки продолжает хитрить и лицемерить. Хитрят и лицемерят люди на индивидуальном уровне в общении между собой, хитрят и лицемерят на коллективном уровне в общении между коллективами и организациями, хитрят и лицемерят на уровне общения между странами и государствами (так называемые «двойные стандарты»). Человечество упорно не хочет взрослеть, оно задерживает свое детское, инфантильное состояние, не хочет брать ответственность на себя за судьбы общества и мира, всячески оттягивает время приема этой ответственности, зная, а иногда и не зная, что в конечном счете, придется это сделать, стать взрослым (умным) и ответственным. Это опасно, это даже глупо, можно оказаться в положении Шуры Балаганова, который из-за пристрастия к мелким, копеечным кражам потерял тысячи и реальную возможность обрести достаточно зажиточную жизнь нормального человека.

В сегодняшнем мире, когда крупные человеческие сообщества, соперничая между собой, ставку делают на высокие технологии, на завоевывание рынков сбыта высокотехнологичной продукцией, высококлассным вооружением, все еще господствует эта ошибочная, присущая молодому, недоразвившемуся человечеству, нравственная установка на то, что в общественных отношениях не только допустимо, но и необходимо хитрить и лицемерить. Как уже было отмечено выше, до тех пор пока человечество будет признавать хитрость и лицемерие атрибутами своих отношений ни одной серьезной проблемы (экономической, демографической, социальной, национальной, проблемы бедности и терроризма, проблемы войны и мира) радикально оно решить не сможет.

Поэтому то человеческое сообщество, которое найдет в себе силы и смелость признать тот факт, что хитрость и лицемерие недостойны человеческого образа жизни, что они есть характеристики несформировавшегося, недоразвившегося человека, что пора избавляться от инфантильности юности и молодости, обретет мощный добавочный импульс в своем развитии. Только такому человеческому сообществу подвластно будет решить основные проблемы сегодняшнего и завтрашнего дня. Только такое человеческое сообщество способно стать лидером в решении глобальных проблем современности. Очень желательно, очень хотелось бы, чтобы этим лидером стала Россия, у нашего отечества для этого есть все возможности. Российский народ устал от произвола и несправедливости властей. Если российские власти проявят свой интеллектуальный и нравственный потенциал, если они окажутся достойными социального авангарда отечества, они сразу же найдут широкую и мощную поддержку российского народа, широких слоев населения России, и всего мирового сообщества.

 

3.         Какова реальность сегодняшнего дня? В мире огромное количество бедных, которые не в состоянии получить даже сегодняшнего, в основном, безнравственного образования и воспитания. В мире царит недоверие, люди опасаются и боятся друг друга. Об этом говорят железные двери и сложные замки в квартирах и учреждениях России. Страны, государства и народы тратят колоссальные средства на вооружение, армии и спецназы, на разведку и прочие ограничительные и предохранительные средства.

А чем занимаются, о чём пишут философы? Огромное количество, я бы назвал их «мирискуссниками», постмодернистов, типа Жака Деррида, которые смакуют семантические трудности и парадоксы. Это, конечно, видимо нужно и необходимо, но это ведь не самый актуальный, не самый злободневный путь к истине. Это можно сравнить с искусством Фаберже. Да, это красиво, это ценно. Но как изделия Фаберже служат для удовлетворения вкусов избранного меньшинства, так и философские творения пост-модернистов – лакомство для гурманов философской мысли.

Но ведь философская мысль должна работать, прежде всего, на построение Царства истины, где не будет никакой насильственной власти, где не будет несправедливости и принуждения, на построение обобществившегося человечества, где свободное развитие каждого будет условием свободного развития всех. В этом отношении, в какой-то степени, не плохо работает книга Жиля Делёза и Феликса Гваттари «Анти-Эдип, капитализм и шизофрения», которая, по словам Мишеля Фуко, описывает, предлагает и пропагандирует искусство жизни, противоположное всем формам фашизма, как организованного, так и внутреннего, который может быть присущ каждому человеку, каждому из нас.

Фрэнк Фукуяма пишет в книге «Доверие» о необходимости, о первостепенной жизненной значимости роста доверия в отношения между людьми, между отдельными людьми и государствами и общественными организациями. Но пока голос философов очень слаб. Как отдельные рядовые граждане планеты, так и сильные мира сего на призывы философов о необходимости нравственного совершенствования людей смотрят как на чудачество. Главными рычагами совершенствования жизни общества абсолютное большинство людей считает внедрение научных, технических и технологических нововведений. Однако, любые научные достижения, любая креативность и инновационность будут, в основном, проваливаться как в «чёрную дыру», пока человечество будет оставаться безнравственным.

Изречение великого Платона о том, что «человеческий род не избавится от зла до тех пор, пока истинные и правильно мыслящие философы не займут государственные должности или властители в государствах по какому-то божественному определению не станут подлинными философами» становится архиактуальным в эпоху интенсивной глобализации. Кстати, истинными и правильно мыслящими философами Платон считал именно тех, которые понимали, что движение к Истине и устремлённость к нравственному совершенствованию людей тождественны.

 

Каковы перспективы?

К сожалению, не только радужные. Один из величайших гуманистов человечества Альберт Швейцер говорил примерно так: «Хотя нет уверенности в том, что человечество выйдет на путь достойного бытия, но тоска, а может быть и надежда, на истинно человеческую жизнь у многих сохраняется».

Сегодня человечество беспокоится об исчерпаемости ресурсов (нефти, газа и других материалов), однако, основная масса людей не подозревает о существовании огромного внутреннего ресурса - нравственного совершенствования. Научатся люди жить дружно, по-человечески, и отпадут забота и затраты на вооружение и разведку, на армию и полицию и прочие атрибуты несовершенной жизни. Кстати, начинали люди жить, в какой-то степени, по-человечески (хотя и не было цивилизационных удобств). Управляли первыми человеческими коллективами старейшины - то есть наиболее мудрые (философы по Платону) - не было армии, полиции, тюрем. В определённой степени люди пытались начинать жить с царства истины, хотя и не столь разветвлённой в частностях, как сейчас, но более глубокой в принципе.

 

Библиографический список

 

1.Бакунин, М.А. Философия социология Политика. – М.: Правла, 1989.

2.Булгаков, М.А. Мастер и Маргарита. – Красноярск, 1986.

3.Маркс, К. Манифест коммунистической партии / К. Маркс и Ф. Энгельс. – Соч. – Т.4.

4.Словарь философских терминов; под. ред. В.Г. Кузнецова. – М.: ИНФРА – М., 2005.

5.Чуринов, Н.М. Коллективизм и индивидуализм и их теоретизирование в западной традиции / Н.М. Чуринов // теория и история. – 2004. - №3.

6.Чуринов, Н.М. И.В. Сталин и группы политического риска / Н.М. Чуринов // Теория и история. – 2005. - №1.

7.Чуринов, Н.М. О кризисе либерализма / Н.М. Чуринов // Теория и история. – 2005. - №2.

8.Шестов, Л. Соч. в 2-х т. / Л. Шестов. – М.: Наука, 1993.

9.Фейербах, Л. Сущность христианства.

 

 

Из истории половых взаимодействий

В.П. Цаплин

 

Mythological art of the world population variously demonstrates the appearance and interaction of sexes. But more often it is connected with the beginning of the world from the world egg. Religions views tell about the creation of a first single man by God. The latest biological studies have not yet solved this problem, the idea of dividing vegetable and animal kingdoms being disputable enough.

To outline ways of solving this problem was made possible from the dualism point of view. The origins of sexes are found on the base of multicellularity, on the border of vegetable and animal kingdoms, The appearing of sexual reproduction results in a new quality and unity of opposites, preserving its further inner contradiction. The main direction of development – changeability is fixed by the male, while unchangeability is fixed by the female. The understanding both of historical direction in the development of each sexes and its inner contradiction will allow to build proper gender relations in the society.

The problem of selecting strategy of gender research still remains disputable.

 

Мифологическое творчество народов мира многообразно представляет появление и взаимодействие полов, но, чаще всего, оно связано с рождением мира в целом из мирового яйца. Карело-финский эпос «Калевала» рисует так процесс создания мира:

«Из яйца из нижней части, Вышла мать – земля сырая, 

Из яйца из верхней части, Стал высокий свод небесный,

Из желтка из верхней части,  Солнце светлое явилось,

Из белка из верхней части, Ясный месяц появился,

Из яйца из пестрой части, Звезды сделались на небе,

Из яйца из темной части, Тучи в воздухе явились» (1. с. 34)

Забытые деяния в корейской мифологии повествуют, что вожди (необходимо видимо понимать, как Боги) обнаружили в Земле шесть яиц, из которых на следующий день вылупилось шесть младенцев. Один из выросших мальчиков стал королем Суро (42-199 г.), основателем государства Кая. В мифологических представлениях очень трудно разделить половые взаимодействия и процесс создания мира, и что является причиной, а что следствием в этом процессе.  В японских повествованиях древности, например, Боги творят мир посредством полового акта. Богиня Идзанами-но говорит: «Мое тело росло – росло, но есть одно место, что так и не выросло», а Бог Идзанаги-но продолжает: «Мое тело росло – росло, а есть одно место, что слишком выросло. Потому думаю я, то место, что у меня на теле слишком выросло, вставить в то место, что у тебя на теле не выросло, и родить страну». (2 с.57) 

Интересен миф об Андрогинах, как об обоюдополых существах, изложенном Платоном в диалоге «Пир», согласно которому люди раньше были трех полов: мужчины, женщи­ны и андрогины.(5). Они имели округлое тело, по четыре руки и четыре ноги, два совершенно одинаковых лица, обладали страшной силой и мощью и питали великие за­мыслы  и посягали даже на власть богов, за что в наказание были разделены Зевсом на половинки. Поэтому теперь  однополые мужчины и однополые женщины ищут друг друга, создавая двуполого андрогина. Этот миф близок религиозным представлениям о появлении человека и его половых отличиях.

Библия рисует процесс создания человека Богом по своему образу на шестой день творения мира: «мужчину и женщину сотворил их». (Быт. 1:27) Христианство увидело в любви сущность самого Бога. Акт грехопаде6ния и дальнейшего искупления греха повлек за собой формирование нового типа отношений между человеком и Богом. По  словам Апостола Павла: «Лю6овь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла..." (1-е Кор.  4-5). Любовь восстанавливает историческое, эволюционное единство самого человека, как андрогина и его связь с Богом.

Ни мифология, ни религия, ни культурология не показывают истоков возникновения взаимодействия полов и необходимо надеяться, что только философия сможет осветить эту проблему.

Биологические истоки генезиса пола необходимо искать в гигантском и разнообразном растительном мире. Растительные виды имеют большое разнообразие форм размножения, но появившиеся многоклеточные животные имеют в основном половую форму размножения. Традиционно растения от животных отделяют по трем основным качествам: по способу питания, ведению растениями прикрепленного образа жизни и их неограниченному росту. Но все эти отличия растений от животных очень спорны и не выдерживают серьезной критики.

Реконструировать генезис полового размножения удалось осуществить с философских позиций. Основой методологии послужило конкретизированное понимание развития. Развитие, из всего многообразия подходов к нему, рассматривается только как появление нового качества, которого ранее не существовало во всеобщем виде. В соответствии с этим методологическим подходом весь рассматриваемый период становления полового размножения, как феномена, вырывается из всеобщей взаимосвязи - массы различий и уже существующих тождеств противоположностей - и рассматривается изолированно.

Решение этой проблемы позволит, вероятнее всего,  расследовать и "детективную" тайну жизни - поведение партнёров некоторых животных после спаривания, которое весьма многообразно. У ряда видов насекомых самец всегда становится добычей прожорливой самки, а когда самка спаривается с несколькими самцами, она съедает их одного за другим. Например, самец  тропического крестовика после спаривания взбирается на спину  самки, откуда она не может его достать. У некоторых видов партнёры расходятся мирно, а иногда самец и самка живут совместно в одном гнезде и даже делятся  добычей. Биологический смысл поедания самцов самками пока не вполне ясен.(3)

В рассматриваемом методологическом плане  с философских позиций  только  одно качество отделяет периоды жизни. Поэтому и необходимо выделить качество, которое появилось и  развивалось  в растительном мире, показать,  какое конкретное  противоречие  двигало  жизнь  в этот период. Когда на сцену  жизни  вступает следующее новое качество, оно раздвигает границы старых качеств, а так как старых качеств много, то и различий получается много. Вот это раздвижение границ старых качеств (тождеств противоположностей, по Гегелю) часто и воспринимается исследователями как появление новых качеств, новых отличий.  Основной путь решения проблемы удалось наметить с позиций дуализма, а в качестве основных категорий использованы понятия К. Лоренца - внутривидовая и межвидовая агрессии.        

Необходимо рассматривать  растительный мир совместно с грибами и  животными, т.к. жизнь  развивалась в целом, и эти миры существовали  нераздельно. Трудности в изучении "растительного" мира очень большие: во-первых, в  настоящее время  на сцене  жизни появились насекомые, пресмыкающиеся, земноводные, млекопитающие и человек. Вследствие этого, растения были оттеснены на край жизни, уменьшился их слой, и это заставило некоторые виды растений приобрести новые различия,  приспосабливаясь к их появлению, т.е. увеличилось их разнообразие. Во-вторых, животные  и растения  этого слоя  еще не  имеют скелета, а некоторые виды только слабый покров, и по останкам  трудно судить об их хозяевах, и с точки зрения палеоботаники  трудно надеяться на нахождение хорошо сохранившихся экземпляров, кроме жестких оболочек растении.

Первые растения, можно считать, представляли собой  многоклеточные, слабо ветвящиеся  оси без листьев  с некоторым подобием  корней. Осваивая различные среды, например, по мере продвижения  растений на сушу они подняли стебель над водой, возросла роль корней, как элементов закрепления растений и  переноса основной нагрузки в питании минеральными веществами.

Среди первых растений, как результат действия внутривидовой агрессии, стали выделяться хищники, которые и на суше стали питаться своими же  собратьями - растениями, корнями, высасывая их соки, и это грибы(Fungi). Грибные гифы (можно называть их корнями, хотя  у них и другие задачи) проникают  в клетки  корня растений,  где образуют  спирали, вздутия  и  разветвления.  И  все для того, чтобы лучше потреблять.

Как выжить в условиях постоянного давления? Один из  способов защиты  - создать  сильный, защищенный  покровный  слой, другой - уйти на периферию жизни, на меньший уровень потребления. Для этого потребовалось поднять из воды стебель, развить и защитить корень, двинуться на сушу. Эти способы не спасают полностью, жизнь не бесконечна, и эти  возможности, а также новые приобретенные свойства должны быть переданы потомству. Как закрепить и передать эти возможности своему потомству, ведь хищники следуют по пятам?  Им не  нужно особо  приспосабливаться, главное для них - достичь своей  жертвы. Жизнь хищников тоже не бесконечна, и они уже  выработали механизм формирования потомства. Это способ образования спор в огромном количестве. Спора, как клетка, может самостоятельно развиться в новый организм. Они хорошо переносятся ветром и водой, а так как их появляется громадное  количество,  то вероятность нескольким из них найти свою жертву, достаточно высока. То, что грибы и растения существовали одновременно, косвенно подтверждают лишайники. Первоначально грибы вели свободный образ жизни и, как хищники, преследовали растения и, достигая их, высасывали. Но по мере того, как на сцене жизни появились более совершенные животные, некоторые грибы смогли сохранять жизнь растений, ведь с потерей растений  наступала гибель  и гриба.  Такой симбиоз обеспечивал жизнь им обоим, но они способны выживать только в стабильных  природных условиях: резкое изменение условий жизни ведет к гибели этих полу грибов, полу растений. Растения находились под этим постоянным давлением, и выжить смогли, только постоянно изменяясь.

Таким образом, противоречие  растительного периода можно представить:               

неизменность (грибы) ----- изменчивость (растения),      

а на клеточном уровне:               митоз --- мейоз.

Митоз характерен для грибов и позволяет  копировать генетический материал, чтобы воспроизводить потомство в огромном количестве. Мейоз - процесс деления ядра,  при котором число хромосом в ядре клетки уменьшается вдвое. Подобный процесс позволяет закрепить положительные накопления организма родителя в потомстве, и это есть подготовка к оплодотворению на клеточном уровне, ведь конечный продукт мейоза - клетка с половинным набором хромосом. Две такие клетки, которые в начальный период были идентичны, сливаясь, давали начало новому организму, обеспечивая диплоидный набор хромосом. Подобный  способ  воспроизводства  потомства  можно считать реликтовым способом размножения.

Суть подобной формы жизни состоит в том, что если в обеих частях хромосом спермия и яйцеклетки закрепились необходимые для  будущей жизни изменения, то при их слиянии закрепление положительных изменений  резко возрастает. Эта гипотеза уже изложена М. Киркпатрик и Ш. Дженкинс из Техасского университета и опубликована в  журнале  "Naturа": "Половое размножение обеспечивает большую скорость закрепления  благоприятных  мутаций обычного типа. Такие мутации дают максимальное преимущество, когда организм несет их в двойной дозе, т.е. тогда мутация имеется в обеих аллельных копиях гена. Если  же мутантна только одна копия, выгоды от мутации меньше". (2)

Характерным представителем такой формы размножения, реликтовой особью, является фукус(Fucus), у которого имеются два типа половых органов (гаметангиев). У него образуются слабо отличаемые 8 яйцеклеток и 64 сперматозоида. Они выходят в воду, где и происходит процесс оплодотворения, как начало новой жизни.

В результате дальнейшего развития противоречия  были сброшены антагонистические свойства: бесконечное споровое деление грибов и получение  потомства слиянием двух клеток с новыми закрепленными в генах свойствами.  Мейоз или способ закрепления наследственных изменений посредством деления хромосом, при котором их число уменьшается вдвое, как результат подготовки клетки к появлению спермия и яйцеклетки, стал соседствовать с митозом. В результате действия противоречия в конце растительного периода появилось тождество противоположностей (половое размножение), состоящее из двух половин:

яйцеклетка – неизменность и спермий – изменчивость

     (женское начало)                 (мужское начало)

Скорость получения потомства для вида, размножающегося половым путем, вдвое меньше, чем чисто споровым размножением, но при этом изменчивость организмов много выше.

Тождество противоположностей (половое размножение) становится качеством, обеспечивающим закрепление положительных изменений, а  через действие межвидовой агрессии, формирует процветание видов, размножающихся половым способом, сохраняя противоречивые свойства внутри себя. В животном мире его две стороны называются самец и самка, в человеческом обществе его стороны именуют мужчиной и женщиной. Реликтовые виды не только обладают спермием для зачатия новой жизни, в котором закрепляются ценные изменения, накопленные в процессе жизни, но и несут в себе яйцеклетку, в которой также закрепляются накопленные изменения, и застрахованы от любых вредных влияний извне. Передав, в целях экономии  сил формирование  своего потомства  женщине, мужчина потерял  половину  себя. Поэтому древняя притча в изложении Платона об Андрогинах (5), о том, что Бог разделил человека на две половинки и разбросал  их  по миру, имеет крепкое  биологическое основание. Теперь эти половинки бродят по миру, и лишь изредка немногие из них могут встретить друг друга, сливаясь в единое целое, превращаясь в реликтовое единство.  Каждый из полов содержит внутри себя эти же противоречивые тенденции, диалектически проявляя их в зависимости от внешних условий востребованности в обществе, как личности. Внутренние тенденции, неизменность и изменчивость, сохраняются в половом размножении и в дальнейшем, но расширяют свои границы под действием новых возникающих качеств, например, социальности и материально-экономической сферы. Эти тенденции необходимо учитывать и при создании структуры политических отношений, постановке целей, формировании задач, чтобы появились возможности прогнозировать последствия при осуществляемом решении. Они же проявляются в «феминизации» мужчин и «маскулинизации» женщин, в гендерной биполярности и их необходимо учитывать в последующем формировании гендерных отношений в обществе.

Дискуссионным, по-прежнему, остается вопрос о выборе стратегии гендерных исследований.

 

Библиографический список

 

1.    Калевала. Карело-финский народный эпос. - Петрозаводск.: Карелия, 1989.  – 495 с.

2.    Кодзики. Записи древних дел. - СпБ.: Кристалл, 2000. -606 с.

3.    Жизнь животных:  В 6 т. Т. 3.  Беспозвоночные / Под ред. Действ. члена АН СССР Л.А. Зенкевича. – М.: Просвещение, 1969.    с. 68.

4.  Scientific American. August. 1989, Vol. 261.No. 2.  p.89.

5.  Платон. Пир // Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид / Под общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А.Тахо-Годи. – М.: Мысль,  1999.  - с. 81-134.

6. Цаплин В.П. Генезис пола и гендерные исследования / Тезисы ХХI Всемирного философского  конгресса «Философия перед лицом мировых проблем», 10-17 августа, Стамбул, Турция. C.397-398

7. Цаплин В.П. Философский аспект в исследовании генезиса половых взаимодействий. Сб. научных трудов. Юбилейный выпуск.  Социально-экономические пробремы АПК и гуманизации общества. Ярославль: ЯГСХА, 2002.c. 233-240

 

 

Зрение как эволюционный процесс
и его противоречивость

В.П. Цаплин

 

Eyesight is practically a main organ of senses for man orienting  in the world. But it is also a result of evolutional development of nature from 600 to 450 mln. years according to evolutional scale and still it preserves its stable  contradictory inner structure. The genesis of eyesight has been reconstructed in Arthropoda type/.  It was made possible by using a philosophical  approach, namely, by considering this process from the dualism point of  view. Two Laurence's concepts were used as basic interrelated categories. They are intranspecific and interspecific aggressiveness.  Development of the two interrelated opposites results in the formation of a new kind – eyesight (Hegelian not Marx’s), typical for all succeeding kinds of animals. The eye has become a unity consisting of on- and off-type ganglionic cells, that percept both fixed end non- fixed objects simultaneously. The two eyes of higher animals and man allow to orient in the world, and depending on outside conditions, they can fully enough demonstrate one of the stable contradictory inner tendencies. This is just one of the directions in studying philosophy of nature.

 

Зрение в настоящее время является для человека практически основным органом чувств, при ориентации в мире. Зрение несет человеку до 60% информации, является продуктом эволюционного развития мира и устойчиво проявляет свою внутреннюю противоречивость в дальнейшем. Но где же находятся истоки возникновения зрения? Если рассмотреть некоторые типы животных, например, кишечнополостных (Coelenterata), червей (Annelides), моллюсков (Mollusca) и других, они не имеют глаз, хотя некоторые из них обладают светочувствительностью, но, начиная с членистоногих (Arthropoda), можно видеть появление большого разнообразия органов зрения. Период возникновения и царствования членистоногих, это период с 600 по 450 млн. лет до нашей эры. Членистоногие начинают свое восхождение к вершинам власти на Земле с появления трилобитов(Trilobita) и заканчивают царствование в период их первого массового вымирания в позднем ордовике (1  с. 290). К типу членистоногих (Arthropoda) традиционно относят: подтип жабродышащие (Branchiata), куда включается большой класс ракообразных (Crustacean), подтип трилобиты (Trilobita), подтип хелицеровые (Chelicerata), подтип трахейнодышащие (Tracheata), включающий большой класс насекомых (Insecta или Hexapoda) и с ним необходимо связать тип онихофоры (Onychophora) (5 с. 368).  Членистоногие отличаются наибольшим разнообразием среди беспозвоночных животных и широким приспособлением к различным условиям существования. Членистоногие имеют большое видовое разнообразие и включают до 3 млн. видов и особенно многочисленно разнообразие насекомых, на которых выпадает до 90% всех видов членистоногих. На Земле нет места, где бы их не было. Трудно увидеть во всем многообразии этих типов, подтипов, классов и видов, имеющих огромное разнообразие, то, что устойчиво их объединяет и составляет основу прошедшего эволюционного периода. Помочь в решении этой проблемы может и должна  философия. Основой методологии рассмотрения этой проблемы служит конкретизированное понимание категории «развитие». Развитие, из всего многообразия подходов к нему, рассматривается только как появление нового качества, которого ранее не существовало во всеобщем виде. В соответствии с этим методологическим подходом весь период становления одного нового качества как явления, как феномена, вырывается из всеобщей взаимосвязи: массы различий и уже существующих тождеств противоположностей и рассматривается изолированно, т.е. применяется метафизический метод познания.

Основным свойством диалектического противоречия, которое становится движущей силой рассматриваемого периода, является всеобщность, т.е. оно пронизывает всю природу и определяет все взаимосвязи в ней. С философских позиций только одно качество отделяет периоды жизни. Наметить основной путь решения проблемы удалось с позиций дуализма, а в качестве основных взаимодействующих категорий использованы понятия К. Лоренца: внутривидовая и межвидовая агрессии (6).

Необходимо попытаться взглянуть на период жизни, царствования на земле членистоногих с другой, отличной от современных представлений стороны. Трудно дать приближенную картину жизни на Земле, которая существовала более 500 млн. лет назад. Помочь в этом случае  может только  сила абстракции. Представим себе, что человека нет на земле, нет ни рыб, ни пресмыкающихся, ни млекопитающих, а есть растительность, отличная от современной, и на ней царствуют членистоногие. В настоящее время наиболее распространена точка зрения, что жизнь на земле зародилась в воде и вышла на сушу.  Жизнь в ее органической части уже при своем зарождении охватывала все земные среды: воду, землю,  воздушное пространство и их промежуточные среды: морское дно, болота, пещеры, зону прибоя и т.д. Можно мысленно увеличить бабочку, кузнечика, стрекозу и других известных насекомых, как ярких представителей членистоногих, раз в 100 и вы получите некоторое приближение к тому времени. Найденные палеозоологами останки насекомого палеодиктиоптера с размахом крыльев 90 см, это, вероятно, довольно средний образец. Трудно надеяться на хорошие находки, которые могут сделать палеозоологи  по той простой причине, что наружный покров насекомых состоял и состоит из сложной кутикулы(хитина), а этот материал плохо сохраняется на протяжении миллионов лет. Сейчас, по прошествии такого количества лет, насекомые перестали быть хозяевами жизни. Они научились быстро передвигаться, летать, маскироваться, т.е. научились быть жертвами. На Земле сейчас властвует человек, и для  насекомых и растений все меньше на ней остается места. Они могут  властвовать только там, где места для человека и высших животных мало или они труднодоступны для них. Под влиянием появления позвоночных: амфибий, рептилий, рыб, птиц, млекопитающих и человека размеры членистоногих резко уменьшились, и выживать они смогли, только расширяя границы старых качеств, сменив среду обитания или обретя новые качества. Во время царствования членистоногих  разнообразие их видов было огромным. Сейчас это трудно даже вообразить. Но можно применить для былого царства членистоногих закон гомологических рядов, хорошо описанный для некоторых растительных отрядов и видов Н.И. Вавиловым (3), и, соответственно, судить по громадному разнообразию существовавших в свое царствование - динозавров. Это справедливо для подобного подхода, ведь разница заключается только в том, что  динозавры имеют скелет, а он значительно лучше сохраняется во времени, чем кутикула членистоногих. Трудно описать многообразный внешний вид тех существовавших царствующих особ - насекомых, как наиболее ярких представителей членистоногих. Тело  насекомых  обычно состоит из трех отделов: голова, грудь и брюшко. (4)  На голове располагается ротовое отверстие и органы восприятия. Грудь имеет хорошо развитую мускулатуру, которой приводятся в движение три – четыре пары ног, а также одна или две пары крыльев.  Брюшко включает в себя органы пищеварения и размножения. Органы восприятия состоят из  органов осязания,  роль  которых выполняют усики, и органов зрения, т.е. глаз. Формировавшееся зрение дает наибольшие преимущества на суше и в дневное время, поэтому эффективность зрения наиболее легко проследить среди насекомых, освоивших сушу.

Рассмотрим насекомых, как наиболее ярко  представленном классе в типе членистоногих, т.е. о том времени, когда на Земле не существовало других более совершенных животных, кроме них. Насекомые в настоящее время  обладают двумя видами глаз: сложными и простыми или теми и другими вместе. Сложный или фасеточный глаз  -  это глаз, имеющий много, много мелких глазков - омматидиев, у которых есть одна общая роговица.  Простой глаз обладает тем  достоинством,  что  имеет одну зрительную клетку и одну роговицу, которая с помощью мышц может настраиваться  на  различные  фокусные расстояния. Под действием межвидовой агрессии зарождается зрение, с помощью которого можно избежать атаки хищника и участи жертвы. Реликтовой жертвой того периода являются мечехвосты(Xiphosura) подтипа хелицеровые (Chelicerata), имеющие боковые глаза. Но сохраниться хелицеровые (Chelicerata) смогли, сменив среду обитания, в основном в водной среде, где зрение играет меньшую роль, а для питания среда менее ограничена высшими животными и человеком. Глаза позволялили выжить, прежде всего, на суше, поэтому самым распространенным в типе членистоногих является класс насекомых. Жертвы - членистоногие должны были иметь глаза, с помощью которых можно видеть приближающегося хищника, и чем таких глаз больше, тем лучше защищена жертва. Первоначально, видимо, у насекомых  были только простые глаза, причем несколько, но  затем  среди  них стали выделяться хищники. Зачем самому добывать пищу, когда  можно съесть своего собрата уже переработавшего пищу. Растительноядные насекомые теперь, после выделения хищников, должны были с помощью зрения (простых  глазков) найти нужные им растения, а затем осязанием распознать съедобное и несъедобное. Простые глаза, настраиваясь на  различные  расстояния,  позволяли видеть не только пищу, но и хищников  на расстоянии их возможного нападения. И все это позволяли глаза,  и  чем их было больше, тем лучше. Хищники имели совершенно другие намерения,  и главная из них – увидеть свою жертву, как бы она ни пряталась  и ни маскировалась. Но жертве необходимо было питаться растительностью,  поэтому  хотела она этого или нет, а ей приходилось двигаться. Задача хищника другая: увидеть эту  двигающуюся  жертву,  свое пропитание (2). Сначала это было все увеличивающееся  количество  глазков, затем они слились в один общий сложный глаз с одной роговицей, четко фиксирующий мельчайшее движение.  Настройка сложного глаза имеет строго фиксируемый радиус действия, обусловленная физическими возможностями хищника.

В этом и состоит диалектическое противоречие палеозойской эры (зрительной формации), которое разрешилось в мире членистоногих. Итак, простые глаза, присущие жертвам, позволяют различать неподвижные предметы и объекты на  разном удалении от насекомого, хотя и не слишком четко; и сложные глаза, присущие хищникам, настроенные  на определенное расстояние, дающие более четкую зрительную картинку и позволяющие хорошо различать движущиеся предметы и объекты.

Диалектическое противоречие в мире насекомых выражалось в зрении и графически представляется так: распознавание подвижных объектов (сложные глаза - хищников) – распознавание неподвижных объектов (простые глаза - жертв).            

Различная сущность простого и сложного глаза не только в конструкции глаза в целом, но и в его клеточном строении. Ганглиозные  клетки,  которые  воспринимают световые сигналы простого и сложного глаза различны. Ганглиозные  клетки  простого глаза работают по off-типу, а сложного глаза по on-типу.

 В этом и есть диалектическое противоречие в мире насекомых на клеточном уровне глаз: распознавание подвижных объектов (сложные глаза) оn-клетки --- распознавание неподвижных объектов (простые глаза) оff-клетки.

Внутривидовая агрессия привела к зарождению зрения, которую можно заметить уже у червей, но обнаружить как орган ориентации в мире можно у хелицеровых (Chelicerato), имеющих боковые глаза. По мере увеличения количества омматидиев в сложном глазу всё труднее и труднее стало выживать травоядным насекомым. Мельчайшее движение жертвы грозило ей гибелью. Это толкало растительноядных насекомых подняться на растения  и в воздух, опять вернуться в водную среду, а так же  переходить  на сумеречный и ночной образ жизни, когда глаза уже не давали  такого преимущества в жизни. А это уровень уже более низкого пищевого потребления  и  расширения среды обитания. В темноте и в условиях слабой освещенности основной формой ориентации в окружающей среде становится слух. Он и превращается в движущую силу новой формации, трансформируя зрение (глаза) в тождество противоположностей. Глаз становится единством, состоящим из оn- и off-типов ганглиозных клеток, которые одновременно воспринимают подвижные и неподвижные объекты. Хрусталик глаза мышцами настраивается на различные фокусные расстояния, а зрение обеспечивается двумя глазами, достаточными для ориентации в пространстве и формирует бинокулярное зрение. Наличие глаз можно обнаружить у современных простейших. Например, отряд эвгленовые (Euglenoidea), представленный исключительно одноклеточными, имеющими глазок (стигму). Вероятнее всего, они приобрели его как вторичное образование. Глаз эвглен не обеспечивает им ориентацию в окружающей среде, а позволяет расширить возможности в питании при изменении и оскудении окружающей среды. Это вторичное приобретение возникает под влиянием появления земноводных, пресмыкающихся, млекопитающих и человека, которые ухудшают среду обитания эвглен, приводят к уменьшению их обмена веществ (питания). «Глаза» не обеспечивают ориентацию в окружающей среде, но позволяют расширить возможности в питании в меняющемся мире.

Подтверждением правильности подобного философского подхода к рассмотрению возникновения зрения является специфичный подотряд плотоядных жуков (Аdephaga), представленный в основном хищными жуками, а наиболее ярким его представителем является жук – скакун (Cicindelinae). Источником его питания являются в основном быстро передвигающиеся животные и их поимку обеспечивают фасеточные глаза, предназначенные для распознавания движущихся объектов. Но если скорости потенциальной пищи и жука – скакуна выравнивается, жертва исчезает из поля его зрения. Жук вынужден останавливаться, чтобы опять начать видеть свою пищу.

Глаза высших животных и человека являются тождеством противоположностей, результатом эволюционного развития мира, обладают внутренней противоречивостью и в зависимости от условий внешней среды могут наиболее полно проявлять одну из внутренних устойчивых тенденций.

 

Библиографический список

 

1. Грант В. Эволюционный процесс: Критический обзор эволюционной теории / В. Грант. Пер. с англ. – М.: Мир, 1991.  – 488 с.      

2. Хьюбел Д.  Глаз, мозг, зрение. / Д. Хьюбел. Пер. с англ.  – М.:  Мир, 1990.  – 239с.

3. Вавилов Н.И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости / Н.И. Вавилов. – М.: Сельхозгиз, 1935.

4. Бей–Биенко Г. Я. Общая энтомология: Учебник для университетов и сельхозвузов / Г. Я.  Бей – Биенко.  – М.: Высшая школа, 1980. – 416 с.

5. Жизнь животных. Т.2 / Л.А. Зенкевич, М.С. Гиляров, А.Г. Банников  и др. – М.: Просвещение, 1968. 

6. Лоренц К. Агрессия (Так называемое зло) / К. Лоренц. – М.: Прогресс, 1994.  – 272 с.

 

 

ПОЭЗИЯ А.С. ПУШКИНА – СОВРЕМЕННОЕ ЗВУЧАНИЕ
В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ

В.С. Балакшин

 

С давних времен человечество обеспечивало свое существование за счет эксплуатации природных ресурсов, и первоначально подавляющее большинство населения было занято собирательством, охотой, а затем сельским хозяйством. На индустриальном этапе развития цивилизации определяющим в жизни человечества было промышленное производство. Для современного постиндустриального общества определяющей формой трудовой деятельности стала переработка старой и созидание новой информации, с воплощением изобретений в образцы новой продукции. Сейчас в экономически развитых обществах примерно 2 % населения заняты в сельском хозяйстве, 12 % – в промышленности (переработка вещества и энергии), 70 % – в информационной сфере. В современной России занятость населения в сфере обслуживания национального информационного ресурса также весьма значительна [1].

Стремительное развитие науки и техники преображает мир. Архитектура мегаполиса, его транспорт, средства связи формируют изменённую среду обитания. Интенсивно осваивается околоземное пространство. Реализация больших космических проектов происходит с международным участием. Многие проблемы могут быть решены только на путях сотрудничества, с использованием совокупных материальных, финансовых и интеллектуальных ресурсов стран, объединённых стремлением к определённой цели. Компьютеры используются сегодня в подавляющем большинстве видов человеческой деятельности: в науке и технике, в экономике и обороне, политике, средствах массовой информации, в здравоохранении и искусстве. Всемирная паутина является эффективным средством связи между людьми, живущими в одной стране и разных государствах, помогая самому широкому культурному обмену. В мировое информационное пространство могут входить только развитые страны. Государства, не имеющие таких предпосылок всестороннего развития, все дальше отодвигаются на обочину социального и технического прогресса. Без подключения к мировому информационному пространству страну ожидает экономическое и культурное прозябание.

 

Как улучшить человеческие отношения?

Интернет является важным инструментом глобализации, т.е. объединения мира в единое целое. [2] Он предоставляет человеку свободу пользования всем многообразием информационных ресурсов, не требуя нравственного подхода к использованию информации во благо, а не во зло другим людям, требуя лишь платы за услуги. Чёрные пиарщики получили новые возможности для манипулирования символами с целью обработки общественного мнения, в нужном для них направлении. Специалисты по проектированию и применению информационного оружия (как оборонительного, так и наступательного) с большим успехом применяют его в информационных конфликтах, которые часто протекают в форме информационных войн. Угрозы информационной агрессии могут возникать на различных этапах жизни социумов и со стороны разных источников. Попытки реализации угроз потоками определённой информации называются информационными атаками. Компьютерные вирусы - один из наиболее распространенных видов деструктивных программ и едва ли не самый серьезный источник угроз для современных информационных систем. [1]

Улучшаются ли человеческие взаимоотношения в этом мире? Всё больше людей задумывается над этим вопросом, чтобы указать пути для положительного решения означенной проблемы. Над созданием теорий гармонизации межличностных, межгрупповых и межгосударственных отношений работали многие, но единого подхода к решению данной задачи пока не найдено. Трагическая развязка и неизбежный катарсис - вот неизбежный финал существующих подходов.

Сами собой отношения между людьми, конечно не улучшатся. Для достижения положительного результата в этом отношении необходим мощный импульс доброй воли. Одним из вариантов позитивного воздействия мог бы быть общепринятый запрет на ложную информацию, что было бы также рычагом улучшения нравственной атмосферы на планете.

Эпиграммы А.С. Пушкина против Александра I, Воронцова, Уварова можно рассматривать как вид зарождающегося «информационного оружия». Духом «информационной войны» против самодержавия и крепостничества проникнуты ода «Вольность» и стихотворение «Деревня», врагов России предостерегают политические стихи «Бородинская годовщина» и «Клеветникам России». Однако Пушкин, как поэт-гражданин, проводил «информационные атаки» честно, не лгал; тем самым, навлекая на себя гнев власть имущих.

 

Диск, посвященный Пушкину

Человечество вступило в информационную эпоху, и это приводит к возрастанию роли библиотек как хранилищ национального информационного ресурса. Компьютерные технологии оказывают уже сегодня существенную помощь в технической, информационной и интеллектуальной поддержке труда естественников и гуманитариев. Ресурсы электронных библиотек постоянно пополняются, у электронной книги видят те возможности, которых нет у книги традиционной. [3]

Выпущен диск, посвящённый Пушкину, где собрано множество его произведений в сочетании с разбором литературного творчества и воспоминаниями о нём современников. Изумительно богатство собранной в нём коллекции. Диск ёмкостью 588 мегабайт содержит 44 папки и 3079 файлов, на которых размещены исторические и драматические произведения Пушкина, романы и повести, стихотворения, поэмы и сказки, дневники и воспоминания, переписка и деловые бумаги, наброски и отрывки, а также произведения, приписываемые Пушкину. Галерея включает рисунки Пушкина, портреты членов семьи, изображения самого Пушкина, его знакомых, копии документов, иллюстрации к произведениям, музеи, виды Петербурга и Москвы. Критика и публицистика содержит все значительные разборы его творчества, интересны рассказы о Пушкине и письма к Пушкину. Музыка хорошо оттеняет аристократический, великосветский характер культурной составляющей высшего общества того времени. [4]

Таковы удивительные возможности новой техники. Такое обилие информации располагается на диске диаметром 12 сантиметров, толщиной 1 миллиметр, внутренняя область диска диаметром 4,5 сантиметров не используется для записи, рабочей является только одна сторона компакт-диска площадью менее 100 см2, причём тексты произведений, портреты, картины и музыка присутствуют вместе, чего невозможно было получить на прежних носителях информации. Это очень ценный подарок для всех, кто любит поэзию и прозу Пушкина. Технически осталось осуществить включение запахов и ароматов для полной натурализации информационного потока.

 

Радость от соприкосновения с миром Пушкина

Что в имени тебе моём?

Что в нём?                      

Произнеси его тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я...

Светоносная лучезарная поэзия Пушкина сопровождает нас буквально с первых лет жизни. Но ценны и литературные критики его произведений, они не заменяют их самих, но помогают узреть многое из того, что мы можем сами не уразуметь. Его гениальность характеризуется колоссальной творческой продуктивностью, усвоением и переработкой культурного наследия прошлого и решительным выходом за рамки устаревших традиций и норм. Благодаря Пушкину поэтический язык обрёл изумительную чистоту, прозрачность и глубину. Благодаря своей музыкальности его стихи быстро становились песнями и романсами.

Говоря о резонансе в психологии, венгерский профессор Альфред Реньи поделился своими размышлениями о парадоксе поэзии: «С тех пор, как я начал заниматься теорией информации, я часто размышляю над краткостью стихотворений; почему одна строка стихотворения содержит значительно больше «информации», чем очень короткая телеграмма такой же длины. Удивительное богатство значений в литературных трудах, кажется, противоречит законам теории информации. Ключом к этому парадоксу, я думаю, является понятие «резонанса». Писатель не только сообщает нам информацию, но и играет на струнах языка с таким мастерством, что наш разум и даже само подсознание резонируют. Поэт с помощью удачного слова может вызвать цепочку идей, эмоций и воспоминаний. В этом смысле труд писателя – волшебство». [5]

Мастерство, с которым А.С. Пушкин играл на струнах языка, завораживает, безусловно, это волшебство. В стихотворении «Эхо», написанном в 1831 году, поэт утверждает, что не получает отзвука на свои слова. Но такие отзвуки возникают в душе при соприкосновении с его поэзией. Эти отзвуки возникали и в прошлом, но до поэта они могли не доходить.

Ревёт ли зверь в лесу глухом,

Трубит ли рог, гремит ли гром,

Поёт ли дева за холмом –

На всякий звук

Свой отклик в воздухе пустом

Родишь ты вдруг.

Ты внемлешь грохоту громов,

И гласу бури и валов,

И крику сельских пастухов –

И шлёшь ответ;

Тебе ж нет отзыва... Таков

И ты, поэт!

Резонанс в переводе с французского языка означает отзвук. В физической теории резонансом называется явление сильного возрастания амплитуды колебаний (вне зависимости от их природы) под влиянием внешних воздействий, когда частота собственных колебаний системы совпадает с частотой колебаний внешнего воздействия. Произведения Пушкина производят именно резонансное воздействие.

 

«Инновационная» деятельность в поэзии Пушкина

 

Время стоит, это мы проходим через него!

Лев Толстой

 

Движенья нет сказал мудрец брадатый...

А.С. Пушкин

 

30 ноября 1833 г. Вчера был бал у Бутурлина. Мы смотрели карту постепенного распространения России, увеличения её территории, составленную Бутурлиным. Состоялся любопытный разговор с Блайем: Зачем у вас флот в Балтийском море? Если для безопасности Петербурга, так он надёжно защищен Кронштадтом. Долго ли вы будете распространяться? Ваше место Азия; там совершите вы достойный подвиг цивилизации... etc.

Время в поэзии Пушкина многомерно. В стихотворении «Вновь я посетил», написанном в 1835 году, присутствует прошлое: «Уж десять лет прошло с тех пор – и много переменилось в жизни для меня...». В начале он погружён в воспоминания. Вот домик, где он жил под присмотром няни (теперь няни уже нет); вот холм лесистый, где он сиживал подолгу; озеро напомнило ему другое прошлое, другие волны: волны Чёрного моря и впечатления, связанные с той жизнью (южная ссылка), воспоминания рождают грусть. Эта многомерность восприятия времени и пространства неразрывно связана многомерностью чувств и впечатлений. Прошлое, настоящее и будущее присутствуют как бы одновременно.

Пушкин описывает синее озеро и его волны, рыбака с его убогим неводом. Деревни рассеяны по отлогим берегам, а за ними скривившаяся мельница, насилу ворочает крыльями при ветре... На границе дедовских владений, в том месте, где дорога, изрытая дождями, поднимается в гору, стоят три сосны. Одна поодаль, две другие друг к дружке близко. Здесь когда-то мимо них молодой Пушкин проезжал верхом на лошади при свете лунном и знакомый шум, производимый шорохом их вершин, его приветствовал. Но теперь возле двух сосен появились молодые всходы. А около одинокой сосны по-прежнему пусто. Пушкин сравнивает её с угрюмым старым холостяком. И затем совершается резкий переход от прошлого к настоящему, когда он говорит, обращаясь к молодой поросли: «Здравствуй, племя молодое, незнакомое! не я увижу твой могучий будущий возраст. Но пусть мой внук услышит ваш приветный шум! И обо мне вспомянет!» Так совершается переход к далёкому будущему. Стихотворение написано в 1835 году, когда у Пушкина уже были дочь Мария Александровна (родились 19 мая 1832 г.), сын – Александр Александрович (родился 6 июля 1833 г.) и сын Григорий Александрович (родился 14 мая 1835 г.). А 23 мая 1836 года родилась дочь Пушкина Наталья Александровна. Вот такая молодая поросль. [6]

«Инновационная» деятельность была характерна для времени царствования Петра І, в которое жил прадед поэта. Эта эпоха отличалась значительными социально-экономическими, организационно-управленческими, технико-технологическими инновациями, которые породили значимые изменения в социальной практике. Александр Сергеевич Пушкин произвёл нововведения в области стихосложения, его инновации касаются создания и внедрения различного вида новшеств в области литературы.

 

ГАРМОНИЯ И ДИСГАРМОНИЯ
ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ ГЕНИЯ И СРЕДЫ

В реальном осуществлении гениальности всегда участвуют не только внутренние «некогнитивные» (т.е. не связанные собственно с мышлением и познанием) свойства и проявления личности, такие как мотивация, темперамент, эмоции, но и определённые условия среды: люди, проявляющие гениальность в одной обстановке, могут не показать её в другой. [7]

PA133«Я ехал с Вяземским из Петербурга в Москву, Дельвиг хотел меня проводить до Царского села, 10 августа 1830 поутру мы вышли из города. Вяземский должен был нас догнать на дороге». (Из дневника)

24 ноября 1833 г. Обедал у К. А. Карамзиной - видел Жуковского. Он здоров и помолодел. Вечером Rout у Фикельмонт.

Когда говорят о вражде светской и литературной среды к Пушкину, забывают о его многочисленных и верных друзьях в этой самой среде. В стане недоброжелателей Уваров, Бенкендорф и Булгарин, в стане друзей представители русской культуры - Карамзин, Вельгурские, Вяземский, Жуковский, Гоголь, Баратынский, Плетнев? Едва ли был когда-нибудь в России писатель, окруженный таким блестящим и плотным кругом людей понимающих и сочувствующих. [8]

Пушкин мастерски владел актуализацией, он с лёгкостью извлекал усвоенный в Лицее учебный материал из своей прочной долговременной и очень чёткой кратковременной памяти с целью последующего его использования в своём творчестве. Структура сознания Александра Сергеевича - это сфера сложного и противоречивого взаимодействия воображаемого, как комплекса представлений; символического, как совокупности социальных и культурных норм и реального. Пушкин жил четырьмя заветами: свободой, славой, любовью, вдохновением, если можно говорить об известной иерархичности, то выше других для него свобода и творчество. Тема свободы непрестанно осмысливается им с различных точек зрения, Пушкин находит все новые ее воплощения. За сменой форм ясно изменение в самой природе пушкинской свободы: не только в творчестве, но и в личной жизни поэта.

У Пушкина мы находим представление о сущностной метафоричности, а, следовательно, и поэтичности философского языка, о неизбежности художественности, поэтичности всякого мышления, в том числе и теоретического, искусствоведческого и даже научно-технического.

Поэзия Пушкина создаёт позитивный настрой ума и чувств. А это очень важно, поскольку положительный настрой привлекает людей. Он важен для здоровья, охраняет нас от разочарований и бед, помогает вести дела хорошо с пользой для себя, своих близких и общества. Компьютерные технологии дают возможность нашему воображению виртуальное общение воспринять как нечто близкое к зримому и реальному миру, в котором жил поэт и даже к тому миру каким он видел его.

Гениальность Александра Сергеевича, основанная на высшей степени развития поэтических способностей, проявившихся в его творчестве, и сегодня имеет выдающееся значение для общества. Он создал целую новую эпоху в своей области, которая несёт в себе эвристическое значение до сих пор.

 

Библиографический список

 

1. Куприянов, А. И. Основы защиты информации: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / А.И.Куприянов, А.В.Сахаров, В. А. Шевцов. — М.: Издательский центр «Академия», 2006. — 256 с.

2. Москвич, Ю.Н. Инновационное общество как реальность: ожидание чуда и новые тревоги // Новая социальная реальность глобального мира: кол. монография, отв. ред. В.И. Иванов - Вып. 3. - Красноярск: Изд-во “ЛИТЕРА-принт”, 2008. -  с. 5. – (Библиотека актуальной философии).

3. Хроленко, А.Т. Современные информационные технологии для гуманитария: практ. рук. / А.Т. Хроленко, А.В. Денисов. – М.: Флинта: Наука, 2007. – 128 с.

4. Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений [Электронный ресурс]: Учеб.-метод. пособие/ А.С. Пушкин. - Электрон. поисковая прогр. - Электрон. поисковая прогр. - М.: Адепт: ИДДК, 2001. - 1 CD-ROM. - (Классика: электрон. кн. Русская литература).

5. Реньи, А. Парадокс поэзии и теории информации // Секей, Г. Парадоксы в теории вероятностей и математической статистике / Г. Секей. Пер. с англ. – М.: Мир, 1990. -  с. 213.

6. Пушкин, А.С. Стихотворения. Поэмы. Сказки. «Евгений Онегин» ∕ А.С. Пушкин. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Агентство «КРПА «Олимп», 2002. –  635 с.– (Школа классики).

7. Большая энциклопедия: В 62 томах. Т.11 – М.: ТЕРРА, 2006. Гениальность, 470 с.

8. Соловьев, Вл. Судьба Пушкина// Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений [Электронный ресурс]: Учеб.-метод. пособие/ А.С. Пушкин. - Электрон. поисковая прогр. - Электрон. поисковая прогр. - М.: Адепт: ИДДК, 2001. - 1 CD-ROM. - (Классика : электрон. кн. Русская литература).

 

 

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

 

Арлычев Анатолий Николаевич

Доктор философских наук, профессор, Московский государственный социальный университет.

Область научных интересов: социальная философия, философская антропология.

Контактные телефоны: 8-985-190-02-35 (м.т.),
(8495) 300-44-49 (д.т.)

Электронный адрес:  arlychevan@mail.ru

 

Балакшин Виталий Семёнович.

Руководитель отдела информации, Исследовательский Центр современных гуманитарных технологий при СибГТУ

Область научных интересов: философские воззрения великих русских учёных, писателей и поэтов.

Контактные телефоны: 8-908-025-36-72 (м.т.),

Электронный адрес:  balakshin-5@rambler.ru

 

Иванов Владимир Иванович.

Кандидат философских наук, доцент, Сибирский федеральный университет; зам. руководителя Исследовательского Центра современных гуманитарных технологий при СибГТУ

Область научных интересов: социальная философия, глобалистика, философия религии.

Контактные телефоны: 8-905-996-33-32 (м.т.),

(8391) 2-912-580 (раб. т.)   (8391) 220-88-61 (д.т.)

Электронный адрес:  anyuta23@bk.ru  для Иванова

 

Цаплин Валерий Павлович

Кандидат философских наук, доцент, Ярославская государственная сельскохозяйственная академия.

Область научных интересов: социальная философия, философия природы.

Контактные телефоны: 8-920-108-88-85 (м.т.),

Электронный адрес: traplinvp@gmail.com

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 



[1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 18.

[2] Там же. С. 26.

[3] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.4. С. 447.