На главную страницу сайта Е.Б. Агошковой

Список статей

Библиотека сайта «Диалог XXI век»

На главную страницу сайта «Диалог XXI век»

 

 

 

 

Агошкова Е.Б.

 

Современный смысл понятия система

Агошкова Е.Б. Современный смысл понятия «система» // День петербургской философии - 2002, серия «Реалистическая традиция в петербургской философии», СПб, СПбГУ, 2003, стр. 90-94.

 

 

Системная парадигма сформировалась в ее современном понимании как результат большого числа научных и философских работ под флагом так называемого системного движения второй половины XX века. Как проблема познания сложного разнокачественного она была сформулирована Л. фон Берталанфи (1950) в концепции «общей системы» (general system). Главная мысль состояла в том, что для всех явлений и процессов должен существовать изоморфизм вида закономерностей.

Системное движение разработало обширный круг вопросов философской, методологической и прикладной направленности и привело к созданию ряда системных школ и направлений. И в то же время системному движению не удалось выработать единое понимание самого понятия система. Детальный анализ многочисленных определений понятия система и их систематизация выполнены И.А. Лощининой. Среди многообразия позиций, прежде всего выделяются две позиции:

·        является ли система вещью или представлением этой вещи в познании,

·        обладает ли система как представление вещи в познании, определенной целостностью, единством или система есть произвольное образование, выделяемое познающим субъектом в объекте познания.

Очевидно, что строгость формулировки системных принципов, обоснованность и непротиворечивость системной методологии, степень ее всеобщности кардинальным образом зависит от того, какой философский и научный смысл мы вкладываем в понятие система [1].

Отечественное системное движение опирается на философское понимание системы как определенной целостности. Это понимание закреплено в отечественных энциклопедических изданиях в виде следующего определения: «Система – совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство» [2]. В своем философском звучании оно фактически не претерпело изменений на протяжении 30 лет (В.Н. Садовский 1975, 1987, 2002) и стало официально признанным в отечественном системном движении.

Напротив, в зарубежных кругах широко распространено понимание системы как произвольного набора элементов. Наиболее ярко это отражено в определении Б. Гейнса: «Система есть то, что различается как система» (Definition: “A system is what distinguished as a system”) [3]. Это определение принято определенными системными школами, в том числе и отечественными. Видный представитель американской ветви системного движения Дж. Клир положил это определение в основу своей системной методологии.

Отметим, что в отличие от философской направленности определения В.Н. Садовского, определение Б. Гейнса прямо исходит из познавательной процедуры. При этом если Б. Гейнс относит к системам произвольно выбранный исследователем набор свойств, то определение В.Н. Садовского накладывает на этот набор существенное ограничение: требование обладать целостностью, единством.

Отметим, однако, что философское требование целостности, единства непосредственно не может быть положено в основу научной методологии. Требуется снизить уровень общности определения системы и конкретизировать, что означает требование целостности, единства по отношению к объектам науки, чем будет обеспечиваться и в чем будет проявляться единство и целостность системы при ее построении в системной методологии. В этом направлении нам особенно близка работа В.Н. Сагатовского [4], выполнившего детальный анализ и систематизацию понятий, очерчивающих сущность понятия система.

В настоящее время понятие система выходит далеко за рамки научного понятия, а оказывается категорией, которая также определяет новый пласт в категориальной структуре мышления и принципы системного мировидения (Е. Ласло). Соответственно, чтобы уяснить понятие система во всей его глубине, нам придется обратиться к глубинному смыслу понятия система на уровне его онтологических и эпистемологических оснований.

 

1. Эпистемологический смысл понятия система

 

В познании понятие система выступает как понятие эпистемологическое. Это есть определенная форма, определенная конструкция, которую мы выделяем в познаваемом объекте, чтобы определить закономерную связь свойства целостного объекта со свойствами и взаимодействиями его частей. Система есть форма представления целого через части.

Однако, ни целое, которое мы собираемся представить системой, ни элементы этого целого не могут быть «вещами», так как вещи обладают бесконечным числом свойств и, соответственно, требуют бесконечного числа связей при их представлении. В задачах познания вещь может являться нам как целое только по отношению к определенному свойству, качеству к этой вещи. Соответственно, в эпистемологическом плане следует говорить не просто «объект – система» (Ю.А. Урманцев), или «система на объекте» (Дж. Клир), но более точно – «система на объекте относительно качества К объекта». Объект же представляется множеством систем, каждая относительно определенного качества.

Отметим, что и в обыденном употреблении название системы всегда идет вместе с предикатом (информационная система и т.п.). Специфика системы состоит в том, что она должна быть представлением качественно определенного объекта. Онтологическое понятие качества выступает в осмыслении системы как важнейшая исходная категория [5].

Раз система является представлением качества К объекта, то сама система должна обладать интегральным свойством Кс, которое представляет качество К объекта. Интегральное свойство Кс является ее главным индивидуализирующим признаком. Понятие система отражает нашу попытку ограничиться выделением в объекте конечной совокупности свойств и отношений и утверждать, что именно они порождают качество К целостного объекта. Тогда содержательно: «система С на объекте А относительно качества К объекта есть совокупность таких свойств объекта, находящихся в таких отношениях, которые порождают свойство Кс этой совокупности» [6].

Возвращаясь к распространенному пониманию системы как произвольного набора свойств, теперь мы можем уточнить, что произвольный набор свойств не может рассматриваться как система до тех пор, пока мы не указали, какое свойство целостного объекта представляет этот набор частных свойств (свойств частей), какое свойство совокупности в целом порождается самой этой совокупностью во всей ее полноте, всеми без исключения элементами и отношениями.

В противном случае следует говорить скорее о квазисистеме и не-системе (понятие введено А.И. Уемовым).

 

2. Логико-гносеологический смысл понятия система

 

Возвращаясь к проблеме представления целого, мы видим, что система всегда представляет собой абстрагированную от целостного объекта совокупность свойств и отношений, т.е. абстрактный объект. Поэтому, строго говоря, выражение «материальная система» есть лишь метафора. Любая система есть абстракция, абстрактное представление определенного среза, аспекта материального объекта. Иными словами «абстрактная система на материальном объекте».

Специфика человеческого познания состоит в том, что оно может оперировать только дискретным и конечным. Эта особенность и приводит в гносеологическом плане к понятию система. Эта форма системы отражает нашу попытку ограничиться выделением в объекте конечной совокупности свойств и отношений и утверждать, что именно они порождают качество К целостного объекта. Система есть предикат для абстрактного объекта, составленного из элементов и отношений. Есть абстрактные объекты, которые не относятся к классу систем. В чем же состоит особенность этого абстрактного объекта?

В системе как абстрактном объекте интегральное свойство Кс всегда обособлено от совокупности элементов с отношениями. Оно не принадлежит этой совокупности, но является ее результатом. Главное системообразующее отношение есть отношение между всей совокупностью элементов и отношений и порождаемым этой совокупностью интегральным свойством Кс. Отметим, что А.И. Уемов определил систему через заданное на множестве отношение с определенными свойствами, и в самом общем случае ввел отношение «простая импликация»; Б.В. Ахлибининский вводит требование ко всей совокупности «вести себя детерминированно; М.Месарович и Я. Такахара относят к системообразующему любое отношение; Ю.А. Урманцев называет это отношение «закон композиции»; В.Н. Сагатовский использует понятие «обусловленность».

Воспользовавшись отношением «тождество через абстракцию», введенным М.М. Новоселовым [7], мы сделали попытку отнести к этому классу и системообразующее отношение. Действительно, так как свойство Кс является результатом всей совокупности, то в определенном смысле между Кс и всей совокупностью должно выполняться отношение взаимозаменимости, отношение типа равенства. Тогда с логико-гносеологических позиций: «система есть абстрактный объект, на котором выполняется отношение тождества через абстракцию между совокупностью свойств и отношений и интегральным свойством Кс этого набора» [8].

Задача конкретизации определения класса отношений, к которому принадлежит системообразующее отношение, еще ждет своего решения. Для этого предварительно следует определить, какой класс задач в научном познании решается с помощью такой формы познания как система.

 

3. Система как форма задач обоснования

 

Процедуры познания, выполняемые в различных областях науки, техники, создания артефактов весьма разнообразны по своему содержанию. Среди них объяснение, предсказание, проектирование являются кардинальными задачами, которые обеспечивают выживание человека.

Показано, что процедуры объяснения, предсказания, ретросказания, получение законов и закономерностей, определение, доказательство и ряд других, так же как выбор элементов проекта, конструирование и т.п. с логико-гносеологических позиций по своей сущности сходны. Все эти процедуры можно рассматривать в качестве разновидностей одной и той же фундаментальной познавательной процедуры – процедуры обоснования [9].

В основе всех этих процедур лежат два фундаментальных способа познания – анализ и синтез, следовательно, представление целого через части. Именно к задачам обоснования целого через части и относится исходное эпистемологическое понимание системы. Характерно, что с 17 века понятие система стало использоваться именно в смысле дедуктивной системы, обеспечивающей выведение любого знания предметной области из исходных оснований.

По своей сущности обоснование предполагает наличие двух компонент: обосновываемого и оснований. Смысл обоснования состоит в том, что совокупность компонент основания с необходимостью приводит к обосновываемому как к следствию. В идеале система как форма обоснования целого через части есть такое представление целого через такие части, которые с необходимостью дают свойство целого. Теперь становится ясно, почему мы определили «систему на объекте» относительно качества К целостного объекта. Это качество К и является обосновываемым компонентом.

Это приводит нас к пониманию системы как единства обосновываемого и оснований и придает системе двухкомпонентную форму с отношением между компонентами [10]. Именно это отношение из всего множества отношений между совокупностью элементов системы и является системообразующим отношением. Конкретизация этого отношения, которую мы обсуждали выше, определится решением вопроса о том, к какому классу принадлежит отношение между обосновываемым и основанием. Для этого мы обратим внимание на то важное обстоятельство, что система как форма обоснования есть та познавательная конструкция, которая призвана выражать Лейбницевский принцип достаточного основания.

 

4. Система как выражение принципа достаточного основания

 

Принцип достаточного основания, сформулированный Лейбницем, хотя и вошел в логику в качестве четвертого закона мышления, но фактически он не жил активной жизнью закона. В середине XX века М. Хайдеггер вызвал этот принцип из забвения в своем превосходном исследовании [11]. Глубинный смысл Хайдеггер слышит в одной из поздних формулировок Лейбница: «Ничего нет без достаточного основания, которое выдвигает требование своей доставки». Этой формулировкой Лейбниц, по словам Хайдеггера, возвысил принцип до величайшего основоположения, выдвинув одновременно требование явного присутствия в звании оснований этого знания.

Это позволяет по-новому подойти к раскрытию смысла понятия система и признанию системы как универсальной формы знания. Начиная с науки Галилея методология науки сделала своей задачей выработку выразительных средств для доставки в знание оснований этого знания. Как пишет Хайдеггер, «principium redendae rationis sufficientis требует, чтобы всякое представление предметов являлось неким обосновывающим себя представлением». Но это и было то представление, которое в дальнейшем получит название «система». Это и была форма системы. Среди всех абстракций человеческого ума система является обосновывающим абстрактным объектом.

Л. фон Берталанфи начал поиск универсальной формы обоснования сложного. Он назвал эту форму «общая система» (general system). Его идея имела успех только благодаря тому, что наука уже выявила такие необходимые основания сложного, как взаимодействие, информация. Без этих понятий обоснование сложного было невозможно. Системное движение XX века было направлено на выявление оснований, порождающих свойства сложных объектов, доставку этих оснований в знание и закрепление этих процедур в системной методологии научного познания.

Системный подход следует рассматривать как явную формулировку современного понимания принципа достаточного основания. Но что понимать под достаточностью оснований? Сам Лейбниц не затрагивал этот вопрос. Но если система выступает как реализация достаточных оснований, то мы вправе поставить вопрос по-другому: достаточных для чего? И тогда оказывается, что содержание всякого знания ограничено. Всякое полученное знание характеризуется некоторым «интервалом содержания абстракций» [12]. Поэтому понятие достаточности претерпевает существенную трансформацию со времен Лейбница. Современное понимание «достаточности оснований» требует привлечения критериев, которые в системной методологии научного познания получили название «степень детерминации», «нечеткость порождения» и т.п. Общий подход к современному пониманию достаточности возможен на основе логики процессов абстрагирования с привлечением понятий гносеологической и метрической точности [12]. Отметим, что требование достаточности было включено в определение системы в явном виде П.К. Анохиным, В.Н. Сагатовским и Ю.А. Урманцевым.

Однако остается  нерешенным важный вопрос: если система выступает как выражение принципа достаточного основания, то где искать эти основания и какова сущность этих оснований. Для этого нам следует обратиться к онтологическим истокам понятия система [13].

 

5. Онтологические истоки понятия система

 

Отметим, что исходное понимание системы Людвигом фон Берталанфи было онтологическим. Он определял систему как совокупность взаимодействующих элементов. В попытках расширения понятия система, его распространения на идеальные объекты и в стремлении к предельной формализации понятие взаимодействие исчезло из определений понятия система, и было заменено понятием отношение. Этот эпистемологический крен попытался выправить Е. Ласло [14], стремясь вернуть системным исследованиям смысловой онтологический фундамент.

Несомненно, что столь важная проблема не могла не обсуждаться и в истории философии. Наибольший интерес представляет перекличка Платона и А.Н. Уайтхеда. Обсуждение Платоном проблемы единого и множественного, части и целого оказывается непосредственно приложимо к проблеме системности. Через два с лишним тысячелетия А.Н. Уайтхед сделает понятия «одно» и «многое» категориями изначального, добавив к ним категорию «креативность» (творение, созидание) [15].

Сущность онтологии Уайтхеда составляет «принцип новизны» (novelty): «Изначальный метафизический принцип есть продвижение от раздельности к объединению, создание новой сущности, иной, чем сущности, данные в раздельности… «Многое» становится «одно» и возрастает (в качестве – Е.А.) на это «одно»» [15 стр. 21]. Обратим внимание, что это есть фактически определение системы. Организмическая концепция Уайтхеда во много предвосхитила системную концепцию. Понятия «сложное единство», «совместность многого» позволяют видеть в онтологии Уайтхеда глубокую разработку проблем современной системной парадигмы, хотя понятие система в ней не используется.

Заметим, что ни Платон, ни Уайтхед не поднимают проблему всеобщей взаимосвязи, проблему бесконечных взаимодействий. Новые сущности создаются из конечного многого, одна идея объемлет конечное число сочетаемых идей. Это единство одного и многого и является отличительным признаком понятия система.

Система отражает фундаментальное свойство мироздания порождать определенность качества путем объединения конечного числа проявлений. При этом категория отношение не может заменить категорию взаимодействия. Исходно онтологически в «сращении многообразного» и порождении нового участвуют взаимодействия. Именно взаимодействия детерминируют свойства частей, которые мы затем включаем в представление объекта системой. Поэтому с онтологических позиций: система есть та сторона существования вещи, которая определяет порождение качества К через свойства частей и их взаимодействия.

На заре системного движения А. Раппопорт ставил вопрос о том, можно ли назвать системой совокупность «солнце, карандаш и апельсин». Теперь на вопрос «Что есть система?» мы можем ответить словами А.Н.Уайтхеда: «система есть многое, порождающее одно». Становится ясно, почему понятие система должно включать требование целостности, единства и почему эпистемологически система определена нами относительно качества К целостного объекта. Именно это качество целостного объекта характеризует «единое» Платона и «одно» Уайтхеда А. Это единство свойства целого (одно) и совокупности порождающих его свойств и взаимодействий частей (многое) и является онтологическим истоком понятия система. Систему характеризует
со-существование свойства целостного объекта и совокупности порождающих его свойств и отношений, частей.

Отметим, что Лейбниц относил свое положение об основании не только к познанию, но ко всему сущему, ко всем явлениям и событиям в мире. М. Хайдеггер особо подчеркивает, что положение об основании говорит о бытии. Поэтому обоснование целого через его части есть фактически рассмотрение со-бытия двух ипостасей вещи: ее целостности единого и ее множественности. Эта со-бытийность целого и частей и позволяет нам в логическом плане говорить об отношении тождества через абстракцию между свойством целого и порождающими его свойствами и связями частей.

Тогда возникает вопрос: как осуществляется переход от онтологического к эпистемологическому пониманию системы?

Основанием такого перехода служит фундаментальный принцип мышления как «полагание чего-либо в его определенности» (А.Ф. Лосев), в котором онтологическим основанием определенности выступает категория качества.  Именно качество К объекта, выделенное, осознанное исследователем является основанием для индивидуации целостного объекта  и исходным пунктом построения эпистемологической системы. Поэтому в процессе познания мы можем говорить только о «системе на объекте относительно качества К объекта».

В этой своей роли система выступает как универсальная форма познания, как форма задач обоснования, как самообосновывающий абстрактный объект. Тот факт, что система является выражением принципа достаточного основания, определяет ее место в структуре категорий.

Литература

1.            Лейбниц. Начала природы и благодати, основанные на разуме. //Соч. в 4-х тт. М., Мысль, 1982, стр. 404-412.

2.            Хайдеггер, Мартин. Положение об основании. Пер. с нем. О.А. Коваль. Лаб. метафизич. исслед. СПбГУ, СПб, изд. «АЛЕТЕЙЯ», 2000, стр. 69.

3.            Агошкова Е.Б., Ахлибининский Б.В.. Эволюция понятия «система» //Вопр. философии, 1998, № 8, стр. 170-178.

4.            Agoshkova, Elena: Philosophical Foundations of Systems Thinking. In: Christensen, Birgit (Ed.): Knowledge. Power. Gender. Chronos Verlag Zurich, 2002, p. 789-796.

5.            Агошкова Е.Б. Система как универсальная форма обоснования.// Современная Логика: проблемы теории, истории и применения в науке. Материалы УП Общероссийской конф., СПб, изд. СПбГУ, 2002, стр. 7-9.

6.            Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих категория. Томск, изд. Томского ун-та, 1973.

7.            Elena  B. Agoshkova. Systems Thinking in the Twenty-First Century//Proceedings of the Twentieth World Congress of Philosophy, 1998, Boston Mass., <bu.edu/Wcp>.

8.            Агошкова Е.Б. Система как выражение принципа достаточного основания.// Материалы Ш Российского философского конгресса     в 3-х тт., т. 1 стр. 104-105.

9.            Gaines B/R/ General system research: Quo vadis // General system Yearbook, Ann arbor, Mich, 1979,v24,p.1-9.

10.         Ervin Laszlo. The systems View of the Wordl. A Holistic vision for Our Time. Hampton Press, 1996.

11.         Whitehead Alfred N/ Process and Reality. NY – London, 1978, p.21.

12.         Новоселов М.М. Логика абстракций . Методологический анализ. М. ИФРАН, 2000.

13.         Никитин Е.П. Природа обоснования  (субстратный анализ). М.: Наука, 1981.

14.         Агошкова Е.Б. Логико-гносеологическое содержание понятия система. // Современная логика: проблемы теории, история и применения в науке. Материалы 6-ой Общероссийской научной конференции, СПб, СпбГУ, 2000, стр. 8-11.

15.         Урманцев Ю.А. Начала общей теории систем // Системный анализ и научное знание. М.: Наука, 1978, стр.7-41.

16.         Уемов А.И. Формальные аспекты систематизации научного знания и процедур его развития. // Системный анализ и научное знание. М.: Наука, 1978, стр. 95-141.

 

К началу страницы